Отрок. Женское оружие - Евгений Красницкий

– Не меньше, чем два счета. А то и три – как стрелять.

– И что же, тать доспешный так все это время и стоял, замерев, морду под выстрел подставляя? Вы себе такого воина представить можете?

Ответа на свой вопрос Алексей, разумеется, не ждал, но все равно некоторое время помолчал, давая слушателям возможность осмыслить сказанное, а потом сам же на свой вопрос и ответил:

– Ну конечно же, такого быть не может. Скорее всего, дело было так: вдова Арина выстрелила просто в фигуру чужака, возможно даже именно в голову и целила, а тот во время полета стрелы повернулся, глянул на убегающих в лес баб, вот стрелу в глаз и поймал. Все понятно?

– Так точно, господин наставник! – привычно отозвались хором отроки. Анька немного повеселела и усмехнулась, пренебрежительно глядя на Петьку.

– То-то же! А теперь о том, чем действительно вам стоило бы восхититься, если бы взяли на себя труд хоть чуть-чуть подумать. Отрок Афанасий, о чем я говорю?

– А-а-а… э-э-э… не могу знать, господин наставник!

– Врешь! Прекрасно знаешь, да только говорить не решаешься, потому что наставника Андрея боишься – как бы язык не отчекрыжил. А вот как раз об этом поговорить следовало бы. Между собой-то наверняка шепчетесь, да и девкам уже… нашептали.

Судя по смущенным физиономиям отроков и зардевшимся лицам некоторых девиц, Алексей был прав.

«Это он о том, как она подол там задирала? При девках?.. Да ему-то там что интересным показалось? Не отрок, чай».

– Да, да! – продолжал тем временем Алексей. – Об этом говорю, об этом: как вдова Арина татей на открытое место выманивала. Отроковица Аксинья!

– А?

– Что значит, «а»? Как отвечать положено?!

– Ой… Здесь, господин наставник!

– Представь себе, отроковица Аксинья, что то же самое пришлось бы делать тебе. Смогла бы ты ни движением, ни наклонением головы, ни выражением лица не выдать того, что знаешь о татях? Смогла бы ты вести себя так, чтобы они ни о чем не догадались?

Вместо ответа Аксинья густо залилась краской, да так, что заалело не только лицо, но даже шея.

– Понятно… С-садись! – Алексей досадливо махнул рукой. – Отроковица Мария!

– Здесь, господин наставник!

– Смогла бы ты точно рассчитать место, на которое надо выманить татей, чтобы и отрокам стрелять удобно было, и самой под выстрелы не попасть?

– Не смогла бы, господин наставник.

– Вопрос всем девицам: а вообще вы на такое решиться смогли бы? Да не сдуру, а хорошо подумавши? Отвечать не надо, и так все понятно. Поняли теперь, чем восхищаться надо?

– Так точно, господин наставник!

– Врете! Ни хрена вы не поняли.

«Хорошо, он не меня спросил. Я-то ведь тоже… “ни хрена не поняла”».

– Истинная сила воина, – продолжал Алексей, четко разделяя каждое слово, – не в оружии и не в броне, а в том, что он сам по себе оружие, а острое железо – лишь его режущая кромка. Женщина же, истинная ЖЕНЩИНА, боевая подруга, прикрывающая спину воина – тоже сама по себе оружие, но совсем другое. Не колющее, не режущее и не рубящее, а притягивающее и завораживающее, лишающее разума и осторожности. Защитить от него не может даже самая крепкая броня – одни лишь опыт и здравомыслие. Холодный рассудок, если угодно. Те, у кого их нет, перед женским оружием бессильны, как овца под ножом забойщика.

Вы, – Алексей выставленным указательным пальцем обвел сидящих перед ним девиц, – уже начали становиться таким оружием. Действенно оно пока только для отроков, да и то не очень, ибо не только пользоваться им вы не умеете, но даже и слышите о нем впервые. Научиться же им пользоваться будет потруднее, чем разить острым железом. Топором махать и дурень может. Женское же оружие без разума и знания жизни более опасно для самой хозяйки. Так, Анна Павловна?

Анна от неожиданности вздрогнула.

«Как он заметил-то меня? Ведь и не глядел в мою сторону. Воин…»

– Так, Алексей Дмитрич, истинно так, – Анна сделала несколько шагов и встала рядом с Алексеем. – Поняли, как об ЭТОМ говорить надобно, чтобы языка не лишиться? – вопрос был обращен ко всем девицам, но смотрела Анна на снова скривившуюся от такой похвалы ненавистной чужачке Аньку. Та перехватила взгляд матери, презрительно фыркнула и возмущенно отвернулась.

Алексей же досадливо дернул плечом, и Анна поняла, что он ожидал от нее совсем других слов, отчего вдруг ощутила себя такой же глупышкой, как сидящие перед ней девицы – только что в краску не бросило. Ничего не придумала, чтоб исправиться, и стала ждать, как Алексей сам скажет то, что ожидал услышать от нее. Он же покосился на Анну, ощутил ее растерянность и снова заговорил:

– Бога молите, чтобы Арина Игнатовна согласилась вашей наставницей стать. Наука эта не просто вас в случае опасности выручит, но и всю вашу жизнь устроит, если хорошо ее усвоите.

«Сговорились они, что ли? Мишаня-то тоже толковал о том, что помощь мне от нее будет».

Возвращаясь к себе после посиделок, у самого входа в девичью Анна натолкнулась на Андрея: он явно собирался навестить своих подопечных.

«Неужто и в самом деле зашел бы?»

– Андрей, ты же знаешь – наверх у нас мужи не ходят, – мягко укорила его.

Он остановился, но разворачиваться и уходить не спешил. Прочесть что-то по его лицу, как всегда, было невозможно, но уж больно удобный случай подвер-нулся.

– Девчонки-то спят давно, а вот Арину я тебе сейчас позову.

И не ожидая согласия Андрея, оглянулась, ища, кого бы послать наверх.

«Посмотрим сейчас, как она себя поведет, если встретится с ним неожиданно».

Она окликнула одну из девок, что стояли в стороне и с опаской посматривали на Андрея.

– Полина, сбегай в горницу, где вдову Арину с сестренками устроили. Скажи, боярыня зовет, пусть она вниз спустится. Да тихонько в дверь поскребись, девчонок не разбуди!

Андрей невозмутимо замер на месте. Доволен он был или нет таким решением, Анна так и не поняла, а вот Арина… Боярыня специально не спускала глаз с дверного проема, желая увидеть ее лицо в тот момент, когда она выйдет и увидит Андрея.

Ждать пришлось недолго, Арина появилась на пороге, явно успев только накинуть на голову платок. И – Анна сразу же убедилась – его первого и увидела, причем его одного – так мгновенно вспыхнули радостью глаза молодой женщины, и лицо словно внутренним светом озарило:

– Андрей!

И только потом она обернулась к Анне:

– Звала, Анна Павловна?

«Как там Илья-то говорил? Будто краше его и никого на свете нет…Ну и с Богом. Похоже, и правда, повезло ему, наконец… так не притворишься…»

– Да вот, Андрей проведать вас пришел, да у нас мужам в девичью хода нет, – улыбнулась боярыня. – Я за тобой и послала.

– Благодарствую, – слегка поклонилась в ответ Арина и снова взглянула на Андрея.

– Спят девчонки уже, умаялись… – сказала, отвечая на только ей одной понятный вопрос. Нахмурилась вдруг, будто силясь понять что-то. Андрей вздохнул едва заметно, не зная, как объяснить, но Арина вдруг переспросила, еще не очень уверенно:

– Спрашиваешь, не испугаются ли, если одни проснутся?

Анна с удивлением увидела, что он кивнул – угадала вопрос!

– Да нет, им тут покойно. Не проснутся теперь до утра, крепко заснули… А про тебя спрашивали, – добавила Арина и улыбнулась. – Привыкли, что каждый вечер ты рядом был. Я уж им сказала, что ты с отроками занят. Ну да еще увидитесь.

«Да она же не просто с ним говорит – отвечает ему. На его вопросы отвечает и, кажется, угадывает. Вон, Андрей-то опять ей кивнул. Но… как это она?!»

Уже у себя в горнице, укладываясь спать, Анна перебирала в памяти то, что увидела сама и услышала про Арину от других.

«Господи, ну наконец-то хоть одна умная баба нашлась, не испугалась, что калека немой. Приглядеться-то к ней еще не мешает, но, похоже, и в самом деле повезло Андрею нашему: бабонька-то работящая, не избалованная, хоть и красавица, и дочка купеческая. И он ей явно по сердцу пришелся. Теперь бы не спугнул их кто-нибудь, а то ведь найдутся умники, из зависти ославят бабу. Хотя… Впрямую Андрею сказать что-нибудь побоятся, с ним самим связываться никто не станет, да и я здесь сплетников всегда окоротить могу, а вот в Ратном языки заработают…

Уже заработали. Надо бы с Настеной об этом поговорить, ей тоже судьба Андрея не безразлична: еще матушке его покойной обещала за ним приглядывать. Так, кто еще помочь может? Илья? Да, обязательно. Надо ему сказать, чтобы прислушивался, кто чего станет говорить про Арину и Андрея: если просто судачить про нее будут – это пусть, все равно косточки перемоют, не удержишь, а вот не дай бог какая дура оговаривать начнет… Впрочем, за бабами есть кому присмотреть, Илья же пусть лучше послушает, что про нее мужи говорить станут. А станут обязательно: такая красавица, да вдовая, да еще и смелая. Про нее и татей в Ратном, поди, уже даже глухие сплетничают. И непременно охотники найдутся подкатиться к ней. А когда ничего у них не получится – а не получится ведь, уж настолько-то я в людях разбираюсь – вот тогда и надо держать ухо востро: мужи по злобе да от досады еще почище баб ославить могут. Сами-то, козлы эдакие, с любой бабой готовы… и нас по себе судят, ироды. Ну, а с Настеной я в воскресенье поговорю, после службы увидимся. Одним словом, быть Андрею женатым! Или я здесь не боярыня?»