Навеки твоя - Кэтлин Гаррингтон

— Итак, миледи, слово за вами, — сказал он. — Вам нужно либо иметь мужество принять пари, либо признаться в том, что вы струсили, и убежать.

— Ох, мамочка, не убегай! — закричала Анжелика, прыгая на одной ножке и дергая Франсин за руку. — Останься и поиграй с нами, прошу тебя. Ну пожалуйста, пожалуйста, не будь трусихой, не убегай!

Посмотрев на умоляющее личико дочери, Франсин перевела взгляд на Кинрата. Все словно ждали, что графиня смалодушничает, и у нее появилось неприятное чувство, что она угодила в собственный капкан.

Глядя на тонкие черты лица леди Уолсингхем, Лахлан наблюдал за борьбой противоречивых чувств. С тех пор как они уехали из замка Колливестон, между ними постоянно возникали споры. Кинрат сначала был удивлен, когда она пожаловалась на то, что он не советуется с ней, давая указания отряду. Черт побери, он считал, что так и должно быть, ведь именно он отвечает за их продвижение по Англии. В конце концов, он должен обеспечивать безопасность ее и ее дочери, а также всех членов их небольшого отряда.

Франсин попыталась втянуть его в состязание силы характеров по самым насущным вопросам в первый же день пути. Он понял: эта своенравная графиня привыкла к тому, что окружающие беспрекословно выполняют все ее капризы. Но Лахлан не собирался позволить ей занять главенствующее положение. Однако подавлять случающиеся у нее приступы раздражения едким сарказмом, а по этой части он был большим мастером, воздерживался.

С самого начала она начала бороться с ним за власть. Ее гордый нрав и упрямство одновременно и интриговали, и забавляли его. Сейчас графиня смотрела на него, и в ее огромных глазах были осторожность и напряженное размышление. Она, судя по всему, взвешивала свои шансы, пытаясь понять, что для нее более выгодно: заключать пари или не заключать.

Лахлан подошел ближе, полностью преграждая ей путь к отступлению по посыпанной гравием дорожке, которая вела через сад к главной башне замка.

— Если вы боитесь, леди Уолсингхем, — мягко сказал он, явно подгоняя ее ответить, — то мы можем играть просто так, без пари.

— Я? Боюсь?! — воскликнула она, гордо вскинув голову. Ее золотисто-каштановые волосы, свисающие почти до бедер, блестели в лучах утреннего солнца. — Вас? Да ничего подобного.

Наклонившись, Лахлан поднял голубой шар и передал его ей, лишая возможности все как следует обдумать.

— Значит, по рукам, — сказал он.

— Ура! Ура! — воскликнула Анжелика, которая стояла перед ними. Она прыгала и кружилась от радости, и ее желтое платьице вздымалось волнами. — Она согласна! Согласна!

— Мы не успеем сыграть всю игру полностью, — предупредил Лахлан. — Может быть, поспорим на первый раунд?

— Почему бы и нет? — ответила Франсин, заставив себя улыбнуться. Она пыталась подавить досаду оттого, что ее перехитрил этот опытный шотландец.

Решили, что Колин и Уолтер начнут игру первыми. Потом в игру вступит Диана, которая будет играть против Анжелики, а Франсин и лейрд Кинрат как капитаны команд будут играть последними.

Мужчины подбросили монету. Жребий показал, что начинать игру будет команда Франсин. Она прошла к дальней стороне площадки, откуда могла давать указания и помогать партнерам по команде.

Колин, которому предстояло начать игру, положил коврик-мат на траву возле ближнего края поляны, а белый флаг расстелил в дальнем конце площадки, чтобы обозначить цель. Итак, пришла его очередь бросать шар.

— Вперед, Колин, — подбодрила его Франсин. — Помните, что трава еще влажная от росы, а значит, шар будет катиться медленно и может внезапно остановиться. Но у вас все получится. Я в этом не сомневаюсь.

— О, я просто уверена, что у вас все получится, — радостно воскликнула Диана, подарив ему самую ослепительную свою улыбку. Она подошла к шотландцу поближе, надеясь, что это пробудит его мужскую гордость. — Мы рассчитываем на то, что вы, Колин, принесете нашей команде самое большое количество очков.

Леди стояла так близко, что он мог дотронуться до нее, но достаточно было ему услышать свое имя, произнесенное прекрасными устами, как это совершенно ошарашило его и лишило возможности здраво мыслить. Вместо того чтобы, хорошо размахнувшись, выполнить плавный и точный бросок, он резко дернул рукой и бросил голубой шар на траву прямо перед собой. Тот, отскочив от земли, полетел по крутой дуге через площадку и упал прямо возле левой канавки более чем в футе от флага.

— Все хорошо, Колин, — успокоила его Франсин. — Это только первый шар. Первый бросок в игре всегда самый трудный.

Изо всех сил стараясь скрыть досаду, она отошла в сторону, уступая место Кинрату. Пришла его очередь стать на капитанский пятачок позади флага. Заметив на его лице снисходительную усмешку, Франсин почувствовала, как у нее тревожно засосало под ложечкой, однако не придала этому большого значения.

Лахлан с довольным видом наблюдал за тем, как Уолтер занял место на мате и прицелился, готовясь бросить свой первый шар. Дядя, двигаясь спокойно и размеренно, выбрал правильную стойку, так как был опытным игроком.

Но в самый последний момент Уолтер, который вместо того, чтобы сосредоточиться и выбрать точное направление для броска, неожиданно скосил глаза и посмотрел на синьору Грациоли. Эта дама, положив вязание на колени, смотрела на здоровяка шотландца с нескрываемым презрением.

В результате красный шар, брошенный Уолтером, отклонился от правильной траектории далеко влево и, бешено вращаясь, приземлился возле канавки, не долетев до белого флага добрых девять футов. Но в пределах игрового поля он все-таки остался.

Тысяча чертей!

Заключая пари, Лахлан был уверен, что его команда одержит победу. И это будет красивая победа. Он слишком поздно понял свою ошибку, которая заключалась в том, что он не учел одну маленькую деталь: присутствие няни.

Синьора Грациоли, судя по всему, люто ненавидела всех мужчин, которые осмеливались приблизиться к ее горячо любимой графине. Враждебно настроенная и острая на язык нянька даже не скрывала того, насколько сильно она ненавидит трех шотландцев.

Когда Уолтер в первый раз услышал, как та ругается на непонятном языке, то почему-то решил, что она произносит магические заклинания, пытаясь наслать на них порчу. Лахлан объяснил своему дяде, что черноглазая дама просто говорит по-итальянски. Уолтер язвительно отметил неважность того, что именно бормочет старая ведьма, потому что это все равно определенно какие-то гадости.

Лахлан вынужден был согласиться с ним. Несмотря на то что леди Франсин разговаривала со своей служанкой на итальянском языке, он понимал каждое произнесенное ими слово. Ему часто приходилось бывать при королевских дворах Неаполя, Рима и Венеции, куда король Джеймс посылал его в качестве представителя шотландской короны. Однако об этом он решил не рассказывать прекрасной графине.