Твоя Невольница, или Истинная для Дракона (СИ) - Найт Алекс

– Ненавижу, – прошептала, глядя на рассеивающиеся блёстками путы, прежде чем Вилар покинул камеру.

Дракон приостановился, может даже взглянул на меня, но ничего не сказал. Грохнула металлическая дверь, погружая камеру в обволакивающую тьму и могильную тишину.

Я оказалась права: Вилар убил меня, забыв о том, что я живое существо.

Глава 17

Вилар

– Разведчики вернулись, мой лорд, – в палатку вошёл Тиэрр, капитан солдат, возглавлявший атаку.

Здесь едва удавалось стоять в полный рост, а с его приходом стало совсем тесно. Я оторвался от изучения вражеских документов, разбросанных по хлипкому деревянному столу и обратил взгляд к нему.

– И как?

– Поймали ещё троих. Лес чист.

– Хорошая работа, – взглянул на связанного главаря диверсантов.

Тот сидел в углу палатки на нескольких шкурах, что служили раньше ему же ложем, и не отводил от меня злого взгляда. Атака прошла гладко и без потерь с нашей стороны. Чего нельзя сказать о врагах. Из документов становилось ясно, что мы имеем дело с наёмниками на службе у Империи Фернран. Именно она подстрекала другие страны к войне против нас. И вот их первый шаг. Болезнь. Снежная морь, как называют её наёмники. Магически усиленная и совершенно незнакомая на Тель-Маросе. Она поразила уже десяток людей крепости лишь за ночь после побега Юлии, который, впрочем, вывел нас на лагерь вражеских лазутчиков, где нашлось достаточно лекарства. Уверен, Андерс сможет выявить все ингредиенты и создать больше.

– И ещё мы нашли в яме Ниннель, – отрапортовал он.

– В яме? – Неужели?

– Вроде как её поймали в лесу и привели для допроса.

– Или она в чём-то провинилась. Почему ведьма сидит в яме, отвечай? – потребовал я у вздрогнувшего главаря.

– Ведьма? – переспросил он, выпучив глаза, но сразу подобрался.

Однако этой реакцией он выдал свою неосведомлённость о сущности Ниннель. За время общения с ним я успел убедиться в том, что актёр из него никудышный.

– Тиэрр, приведи Ниннель.

Склонив голову, капитан покинул палатку, низко пригнувшись, чтобы протиснуться в узком проходе. Наёмники перемещались налегке, а лагерь скрывали пологами артефактов, которые поддерживали в исправном состоянии двое магов, тоже теперь находящихся в плену.

– Вам кто-то помогал в крепости? – произнёс, присматриваясь к реакции мужчины, но всё же нетерпеливо уточнил: – Ведьмы?

Возле моей крепости вражеские лазутчики, неизвестная болезнь ослабляет гарнизон, а я думаю о Юлии. О девушке, что за пару встреч ядовитой иглой засела в самом сердце.

– Мы действовали самостоятельно, – упрямо заявил он.

– Ничего пара часов с палачом быстро развяжут твой язык.

Мы обратили взгляды ко входу, когда в него неловко протиснулась Ниннель. Женщина выглядела откровенно плохо: в грязной и порванной одежде, с раной на лбу и запёкшейся на лице кровью.

– Недалеко ты ушла, – криво усмехнулся, не ощущая и толики веселья.

Наоборот, в груди поселилась пустота, а дракон метался от безысходности в глубине подсознания. Он не мог успокоиться с тех пор, как Юлия сбежала.

– Мы бы ушли, если бы не наткнулись на этот лагерь, – она поморщилась, словно даже разговор вызывал у неё приступ боли.

– Если ты признаешься сейчас, избежишь пыток.

– В чём я должна признаться? В том что пыталась спасти сестру по племени?

– Причём тут она? Тебя нашли в лагере вражеских шпионов. Ты действовала с ними заодно? Подговорила Юлию, чтобы она меня заразила?

– Вы ошибаетесь, лорд Вилар. Мы с Юлией не связаны с врагами. Я говорю правду, скажу то же самое и под пытками, – ведьма прямо посмотрела в мои глаза. – Вы нашли Юлю? Она жива?

– Нашёл. Она в замке. В темнице.

– Что значит в темнице? – воскликнула она, сделав ко мне пару неловких шагов. Ужас поселившийся в синем взгляде невольно передавался и мне. – Ей оказали помощь?

– Помощь? – в груди начинало разрастаться волнение, угрожая вспыхнуть пожаром.

– Она была больна. Симптомы, как у вас. А я слишком поздно это заметила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Самое смешное, что когда ты узнаешь правду, будет уже поздно», – вспомнились слова Юлии, а перед мысленным взором ярко предстало её бледное лицо с пылающими огнём ненависти глазами.

– Юля, – на выдохе произнёс я и больше не видел ничего вокруг.

Сознанием овладели мысли лишь о ней. Быстрее добраться, спасти. Выскочив прочь из палатки, я пробежал лишь к солдатам, чтобы подхватить пару бутылей с лекарствами и взмыл на крыльях в небо. Обращение вновь далось легко, впервые за долгое время. Благодаря ей. Мне казалось, я был слеп: опьянённый вожделением, пригрел на груди змею, изображавшую невинность. Но оказалось, слеп я был в ином: в своей ярости не замечал, что ей плохо. А теперь может оказаться слишком поздно.

Крылья вспарывали воздух, ударяя потоками ветра в проносящиеся подо мной деревья. Никогда прежде я не летел так быстро. Душой владели сотни и тысячи оттенков чувств, но самыми сильными из них являлись страх и беспомощность. Казалось, я безбожно опоздал и не застану её живой. Эти мысли ввергали в отчаяние, принося в болезненно трепыхающееся сердце невероятную тоску. Наверное, именно тогда я осознал, насколько важна для меня эта девушка. Вожделение, зависимость, не знаю, что это, но я не мог её отпустить. Даже за Грань.

С грохотом приземлившись перед входом в замок, я мгновенно обернулся и понёссся в здание. Не замечал испуганных вскриков прислуги и окликов солдат. Бежал и уже не находил её: ни следа магии, ни запаха. Тьма подземелья сомкнулась над головой, под ногами загрохотал камень ступеней. Я замер перед распахнутой дверью камеры, в которой только несколько часов назад оставил Юлию. Где же она? Неужели я опоздал, как она и предсказывала?

– Юля! – зарычал я в безысходности, не совладав с рвущимся наружу драконом.

Острые когти вспарывали душу, пытаясь выбраться, найти, отыскать сокровище. Я ворвался в камеру, заметался, глубоко вдыхая неповторимый аромат девушки, который почти истаял.

«Разыскать, вернуть», – билось в голове, не допуская ни единой разумной мысли, ведь я собственными когтями разодрал своё сокровище.

Правильно Юлия сказала, «чудовище».

Кое-как усмирив внутреннюю сущность, я бросился прочь из камеры. Я найду её и спасу. Она не может умереть. Ведь она так нужна мне!

Взлетев по лестнице на основной этаж, я чуть не сбил в проходе бегущего навстречу солдата. Я узнал в нём друга Юлии, но при всём желании не мог вспомнить имени.

– Она у вашего лекаря, – без лишних отступлений сообщил он мрачным голосом. – Я готов ответить за своеволие.

– Что? – опешил я.

– Я добился того, чтобы меня пустили к Юлии. Стражники не виноваты.

– О чём ты? – разозлился, не понимая, к чему он ведёт.

– Вы же оставили её умирать. А я пытался спасти, – терпеливо пояснил он, смело глядя в мои глаза.

– Ты поступил правильно, – произнёс глухо. – Это я повёл себя, как… чудовище, – уже еле слышно.

Больше не стал тратить время на разговор и сорвался с места. Под лекарские нужды были выделены помещения в северном крыле замка. Сегодня у входа дежурила охрана, никого не пуская внутрь, чтобы избежать новых заражений. Я пробежал вдоль больничных кроватей, выставленных изголовьями к стенам, прямиком к Андерсу. Водный выглядел измождённым: он не спал всю ночь. За моё отсутствие больных прибавилось, и сам он, кажется, тоже заболел. Без вопросов кивнув мне, повёл к дальней кровати, отгороженной ширмой.

– Как она? – голос прозвучал приглушённым рычанием, ведь дракон вновь оживился, когда уловил еле заметный аромат девушки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– При смерти.

Приговор прозвучал отравляющим ударом в сердце, моментально впрыскивая разъедающий плоть яд в вены.

Андерс отодвинул ширмы, позволяя увидеть девушку, закутанную в несколько одеял. Казалось, она сгорела за несколько часов нашей разлуки. Ярче обозначились скулы сквозь бледную кожу. Под глазами темнели круги, а губы приобрели синий оттенок. Приблизившись, я почти не уловил её дыхания.