Бортпроводница - Крис Боджалиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я позвонила вам потому, что однажды проснулась в гостиничном номере далеко отсюда, и мужчина, лежащий рядом со мной, оказался мертв.
Вот так просто.
Ани приподняла безупречную бровь, но не произнесла ни слова. И тогда Кэсси рассказала все, начав с перелета из Парижа в Дубай, во время которого она на прошлой неделе впервые встретила Соколова, и закончив разбитым бокалом в Мюррей-Хилл накануне вечером. Она рассказала о Миранде. Показала на своем телефоне новости из Дубая и два снимка с камер наблюдения. Она призналась, что постаралась как можно тщательнее стереть отпечатки своих пальцев в номере перед уходом, и сообщила, что, вероятно, забыла в одной из комнат губную помаду и бальзам для губ. Время от времени Ани перебивала ее вопросами — впрочем, кажется, без всякого осуждения — и периодически просила сделать паузу, занося особо длинную заметку в желтый блокнот, лежавший у нее на коленях.
Когда Кэсси замолчала, Ани подытожила:
— Честно говоря, пока не могу оценить серьезность ваших проблем. Но я исхожу из предположения, что вы не убивали этого человека.
— Так и есть. То есть так и должно быть. Я уверена, что не убивала его, но не на все сто процентов.
— Вы не уверены на сто процентов? — переспросила Ани с явным удивлением с голосе.
— Да. Я не могу быть абсолютно уверена.
Кэсси рассказала о своей привычке напиваться и попадать — а по сути, с энтузиазмом устремляться — в пустынные земли сознания, где у мозга нет ни единого шанса что-то запомнить.
— А еще эта бутылка, — добавила она.
— Бутылка?
— Утром я обнаружила осколки бутылки из-под «Столичной». Я смутно помню, что мы ее разбили накануне. Водку принесла Миранда. Алекс почему-то не смог отвернуть крышку. В общем, горлышко и та часть бутылки, где она расширяется, остались целы. «Розочка» — это уже оружие, и оно валялось рядом с кроватью. Я собрала все осколки, которые смогла найти, и выбросила их, когда вышла из отеля.
— Вы хотите сказать, что могли его убить? Взять разбитую бутылку и перерезать ему горло? — уточнила Ани ровным голосом.
— Тут вот какое дело, — пробормотала Кэсси.
Часто люди, пытаясь объяснить что-то крайне нелепое, начинают со слов «это сложно». Ну хоть сейчас она обошлась без этой фразы, уже радует.
— В отключке я не агрессивна. Мне никогда не рассказывали, чтобы я кого-нибудь поранила. Может, я и вытворяю всякие глупости, рискую собственной жизнью, но на людей не бросаюсь. Если в какой-то момент среди ночи Алекс попытался снова заняться со мной сексом, не думаю, что я бы стала его останавливать. Подобное, возможно, случалось со мной и раньше. Вернее, точно случалось.
— Когда мужчина занимался с вами сексом без вашего согласия.
Она кивнула.
— Послушайте, здесь нет никакой двусмысленности. Просто когда я пьяна, я вряд ли откажу. Мне, скажем так, все равно.
— Вы правы, никакой двусмысленности нет. Это изнасилование.
— Я не думаю, что Алекс пытался меня изнасиловать. Или я была настолько пьяна, что ничего не соображала…
— Но это не значило, что вы согласны, Кэсси!
— Дайте договорить. Или я была настолько пьяна, что ничего не соображала, или меня вполне устраивало происходящее. Но я уверена, что, попроси я Алекса остановиться, он бы послушался. Он вообще был человеком мягким. Он помыл мне голову в душе, понимаете? Так с чего мне было хватать разбитую бутылку и драться с ним?
— Возможно, вы его убили, пока он спал? Вы к этому ведете?
— Возможно, но…
— Но?
— Но я так не думаю, — сказала Кэсси. — Это на меня не похоже. Я много об этом размышляла после. И…
— Продолжайте.
— Я была уверена, что ушла. У меня осталось довольно четкое воспоминание, как я ухожу.
— Уходите из гостиничного номера?
— Да, из его люкса.
— Но вы проснулись в кровати рядом в ним.
— Когда я так сильно напиваюсь, в памяти образуются провалы. Сначала я собиралась уйти одновременно с Мирандой и вернуться в гостиницу авиакомпании. Я была одета, когда пришла Миранда, это я точно помню.
— Точно помните, — повторила Ани не без легкого сарказма.
— Но я не ушла. Миранда нас покинула, а я осталась. Мы с Алексом занялись любовью в спальне. Но после я снова оделась. Уверена, что оделась. Почти уверена. Я помню, как стою в дверях номера и прощаюсь с Алексом. Правда, помню.
— Хочу уточнить: он при вас разбил бутылку?
— Да.
— Значит, вы считаете, что его могла убить Миранда?
— Миранда? Эта мысль приходила мне в голову, — ответила Кэсси. — Сейчас я впервые пытаюсь описать все это словами, практически думаю вслух. Поворачиваю так и эдак. Пожалуй, это возможно. Я ушла. Миранда вернулась. Потом вернулась я.
— Пьяная вусмерть и не заметили, что Алекс мертв?
— Было темно. Возможно.
— Миранда стучала в дверь номера, когда пришла?
— Да, а что?
— Гадаю, был ли у нее ключ. Даже если не было, она могла его украсть, пока вы втроем веселились.
Об этом Кэсси не думала, но предположение Ани объясняло, как Миранда попала в номер во второй раз.
— Но если Алекс знает Миранду, ей не нужен ключ. Он просто ее впустит. Как думаете, долго вас не было в номере?
— Если я уходила? Понятия не имею.
— С чего вы вдруг вернулись?
— Может, что-то забыла? Такое раньше случалось.
Ани просмотрела свои записи и сказала:
— Также возможно, это работник отеля или его знакомый.
— Да, согласна, такая вероятность есть.
— Я лично не имею ни малейшего представления, как взломать замок гостиничного номера, но могу предположить, что способы существуют.
— Наверняка.
— Парень сказал вам, что раньше работал в «Голдман Сакс», а теперь у него хедж-фонд. Что еще он говорил про свою работу?
— Ничего.
— Зачем приехал в Дубай?
— На встречи.
— По поводу?
— Он не особо откровенничал. Всю информацию, а ее не так уж и много, я нашла в интернете.
Адвокат наклонилась вперед:
— Он мужчина. Молодой мужчина. Моего возраста. Когда мужчины моего возраста ко мне подкатывают, то всегда говорят о работе. Так альфа-самцы продемонстрируют свою значимость. Напрягитесь: он наверняка сказал что-то еще.
— Ну правда ничего.
— И вы не спрашивали?
— Нет.
— Тот факт, что он умолчал
