Досаждение - Ева Левина

Он её трахнул.

Перед глазами снова возникло видение в с покрывшейся мурашками сатиновой кожей и серым нижним бельем. Её трогал Кайсаров. Чёрт подери, он запускал руки ей в трусы, сжимал бледную кожу и наматывал на кулак длинную русую косу… Ублюдок.

Сердце Черного застучало, как бешеное, но извращенная фантазия никак не хотела сжалиться над ним. Она услужливо подкидывала все новые и новые картинки того, как проклятый Эмиль, удерживая за затылок, загибает Белову над тем самым кухонным столом на её маленькой кухне, как снимает с неё трусики и сжимает округлую ягодицу до красноты…

На лбу у Захара выступила испарина, а в ушах вдруг явственно послышался стон, который Полина наверняка издавала, когда этот мудак входил в неё…

— Бл*ть! Бл*ть! Бл*ть! — не в силах сдержаться Черный со всей силы ударил кулаком по рулю внедорожника и схватился за сердце. Он не был уверен, что болит именно оно, но в груди, что-то жгло. Чувствуя острую нехватку воздуха, Захар скинул пальто и стянул через голову черный свитер, а затем полностью открыл окно, принявшись жадно вдыхать холодный пыльный воздух, которым была наполнена подземная парковка.

Постепенно сердцебиение пришло в относительную норму, а приступ отступил, но Черный еще не меньше пятнадцати минут просидел в машине, пытаясь понять, почему так странно отреагировал на то, что Эмиль занимался сексом с мямлей.

Это тот странный приступ… С ним ведь уже бывало такое… Два раза… Первый — в день, когда мать задохнулась пр пожаре, а во второй на её похоронах. Давно. Но Захар помнил. Ведь это поганое ощущение никогда не забудешь и ни с чем не спутаешь…

Дальше был ночной город и дорога, которая вопреки намеченному маршруту привела Захара не к Дине Золотаревой в новый элитный район, а в центр города к старенькой пятиэтажке, в которой жила мямля.

Нет, он не чувствовал влюбленности. Это было какое-то другое, болезненное и причиняющее физическое неудобство чувство, которое уже несколько месяцев жило у Черного внутри, только раскрылось именно сегодня. Именно поэтому осознание того, что его мямлю трогал другой, доставляло настоящие страдания и разжигало внутри звериную ярость.

Захар знал о напоре Эмиля и понимал, что тот вряд ли спрашивал Белову, но все равно испытывал злость по отношению к ней. За то, что сдалась, позволила и за то, что она такая тихая и правильная вообще существует на белом свете…

Именно поэтому с каждой новой ступенькой, старенькой лестницы, приближающей его к нужной двери, у Черного растворялись последние крупицы адекватности.

Ему хотелось её наказать. Схватить за тонкие плечи и трясти, пока не выбьет признание. А потом посадить под замок, чтобы не смела шагу лишнего сделать без его ведома, не то что шляться по идиотским конкурсам и петь.

— Я знаю, ты дома. Открой! — он слишком поздно сообразил, что наверно испугал Белову, но все равно продолжал барабанить в железную дверь.

Изнутри не доносилось ни звука, но Захар помнил, что в её окне горел свет… Если он, конечно, верно определил его положение…

— Полина! — рявкнул Чёрный. Он, как дикий зверь, метался и рычал, совсем не собираясь уходить, — ты не одна? Открой, мать твою! Я сейчас дверь выломаю! Если ты не одна, то…

Прислонившись лбом к холодному металлу он он на мгновенье закрыл глаза и тут же почувствовал какой-то шорох за дверью.

Мямля внутри… Наверняка трясется, как осиновый лист и боится сделать лишний вдох… Раздражающая до зубной боли и такая необходимая… Именно сейчас…

— Я пришел поговорить. Не зли меня. Открой по-хорошему, — тон Черного полностью противоречил его словам и явно не предвещал спокойной беседы, но он честно пытался говорить спокойнее. Насколько это вообще было возможно.

Нет… Нет… Она не откроет.

Слишком трусливая и слишком запуганная… Немного остыв, Захар поменял тактику и открыл сообщение, в котором еще несколько дней назад ему сбросили её адрес и телефон.

— Сейчас проверим, дома ты или нет, — произнес он себе под нос и набрал нужный номер.

Ожидание длилось недолго. В повисшей тишине раздался приглушенный звук рингтона, и Захар, взбешенный неповиновением мямли, принялся бить по двери с новой силой.

— Алло, — еле слышный шепот заставил Черного, замереть, словно заколдованного и прекратить осаду. Теперь ему казалось, что её голос он никогда не спутает с другим и узнает из тысячи безликих…

— Я очень зол, и если ты сейчас не откроешь мне, то я разнесу эту дверь к чертовой матери.

В ответ молчание. Как же его раздражала эта девчонка… Неужели она настолько трусливая, что боится даже разговаривать с ним по телефону?!

— Открой. Я ничего плохого тебе не сделаю. Просто хочу убедиться, что ты одна, — тон Черного резко стал более привычным: обманчиво спокойным и лениво-равнодушным, и это, наконец подействовало — Белова ответила:

— Зачем? Захар, я не дома…

— ЧТО?! — он бросил яростный взгляд на наручные часы. Десять! Где она может находиться в такое время?!

— Какого х*ра ты не дома? Где?!

Повисшая тишина была до такой степени накалена, что буквально физически причиняла боль, но Черный первым нарушил молчание:

— Открой. У тебя горит свет, и я слышал звонок, когда набрал твой номер.

— Откуда он у вас?

Она с ним еще и на "вы"! Нет, это просто бред наяву какой-то!

— Это уже неважно, открой.

— Извините, Захар. Но я не могу. Я вас боюсь, и потом, уже завтра я уезжаю, поэтому вы больше никогда обо мне ничего не услышите. Прощайте.

Сбросила! Эта мямля нажала "отбой"!

Захар был настолько не в себе, что даже не сразу уловил смысл последней фразы. Однако, когда к нему пришло понимание того, что Белова собралась уезжать, его глаза налились кровью, а в груди снова закололо.

Никуда она не поедет. Она без разрешения Черного теперь даже дышать будет через раз.

Потому что сама нужна ему, как воздух.

21

Полина не знала, во сколько Черный ушел, но судя по шуму из подъезда и недовольным голосам соседей, он провел на лестничной клетке не меньше часа.

Все еще мучимая дурным предчувствием и липким чувством страха, спала она плохо и не меньше десяти раз за ночь просыпалась от каждого резкого звука, доносившегося с улицы. Утро, которое должно было растворить ночные кошмары, оказалось еще хуже ночи, потому что встретило головной болью и входящим звонком от куратора:

— Алло, — Полина старалась сделать сонный голос максимально бодрым, но получалось плохо.

— Белова, здравствуйте. Почему вы не в университете? С