Магия моего мозга. Откровения «личного телепата Сталина» - Вольф Мессинг

Новенький истребитель стоял, сверкая краской. «За победу над фашизмом!» — написано на фюзеляже. Читаю дальше: «Подарок от советского патриота профессора В. Г. Мессинга — балтийскому летчику Герою Советского Союза К. Ковалеву».

Документ 39

Письмо от коллектива Магнитогорского государственного педагогического института:

«Ваше выступление перед профессорским, преподавательским составом и студентами Магнитогорского государственного педагогического института продемонстрировало выдающуюся способность чтения мыслей (понимание внутренней речи), развитую Вами до необыкновенной высоты и точности.

Цель Ваших опытов — развитие сил, скрытых в психике человека, и воспитание воли — достойна всякого поощрения. Особенно сейчас, когда народы нашего Союза стоят на пороге завершения Великой Отечественной войны, проявляя героическое волевое напряжение, работа в этом направлении — в направлении изучения и развития воли — является весьма важной. Вот почему Ваши выступления имеют большое воспитательное значение.

От имени всего коллектива института выражаем Вам сердечную благодарность и желаем продуктивной работы на благо нашей великой Родины».

Письмо от начальника гарнизона г. Хабаровска:

«С исключительным вниманием бойцы, сержанты и офицеры гарнизона просмотрели шесть концертов Вольфа Григорьевича Мессинга, на которых присутствовало более трех тысяч человек. Эти концерты на нас, зрителей, произвели очень большое впечатление. Мессинг выполнял исключительно сложные номера, заданные ему «индуктором», и при этом с большой точностью.

Он доказал, что это не фокусы, связанные с ловкостью рук человека, а исключительно сложная психологическая научная работа, проводимая им в течение длительного периода лет и представляющая исключительный интерес с точки зрения развития психологии как науки.

От имени бойцов, сержантов и офицеров выношу сердечную благодарность Вольфу Григорьевичу Мессингу и желаю дальнейшей плодотворной работы на благо развития науки нашей социалистической Родины.

Начальник гарнизона генерал-майор артиллерии Шуршин».

Письмо от начальника военного госпиталя (в/ч 57273):

«17 июля 1942 года в эвакогоспитале выступал Мессинг со своими «психологическими опытами» перед ранеными нашего госпиталя. Опыты Мессинга произвели на аудиторию ошеломляющее впечатление. Все задания выполнялись точно и сопровождались бурными овациями.

Раненые бойцы, командиры, политработники и служащие госпиталя выражают большую благодарность Мессингу за его выступление в госпитале.

Нач. госпиталя в/врач 3-го ранга Сошина».

Письмо от замполита бригады морской пехоты (в/ч 51215):

«Краснофлотцы, старшины и офицеры воинской части полевая почта № 51215 искренне благодарят за представленные Вами в воскресенье 6 февраля 1944 года два шефских концерта, которые вызвали у личного состава большой интерес.

В производимых Вами опытах отсутствует что-либо загадочное и сверхъестественное. Это свидетельство — умение владеть собой и с огромной силой воли концентрировать свое внимание в исполнении того или иного задания.

Еще раз горячо благодарим и желаем Вам, Вольф Григорьевич, дальнейших творческих успехов в Вашей работе.

Заместитель командира по политической части капитан третьего ранга Норкин».

Записка из секретариата ГКО[60]:

«Товарищу Вольфу Мессингу. Примите мой привет и благодарность Красной Армии, товарищ Вольф Мессинг, за вашу заботу о воздушных силах Красной Армии. Ваше желание будет исполнено. И. Сталин».

Документ 40

Из записок Б. Б. Кажинского[61]:

«Наверное, это было везением или невероятным совпадением: с Вольфом Григорьевичем я встретился в купе скорого поезда «Владивосток — Москва». Более тридцати лет я собирал все материалы о телепатии, считая ее биологической радиосвязью, и постоянно находил все новые и новые подтверждения своей гипотезы.

Достижения целого ряда наук — от психиатрии до радиоэлектроники — доказывали возможность возникновения в нервной системе электромагнитных колебаний, излучающихся наружу. И вот передо мной сидит самый настоящий телепат, да еще какой!

Администратор Мессинга, добрейший Лазарь Семенович, обитал в соседнем купе, а вместе с Вольфом Григорьевичем ехала его жена Аида[62], «по совместительству» — ассистентка. И не нужно было быть телепатом, чтобы понять — Мессинг очень любит свою супругу.

Когда мы познакомились, Вольф Григорьевич оживился.

— Знаете, я читал вашу книгу «Передача мыслей». Очень, очень занимательно и солидно. Но, вы уж простите, на мне столько опытов ставили, что я уже и сам стал мнить себя большим специалистом. Здорово, что вы вообще поднимаете тему телепатии, однако не думаю, что поле, которое создает мозг, имеет исключительно электромагнитную природу. Да, такая компонента присутствует, но есть и еще что-то, какая-то иная эманация, пока неуловимая нашими приборами.

— Видите ли, Вольф Григорьевич, — сказал я авторитетно, — мы неоднократно ставили опыты, в том числе с самим Дуровым. Вот простейший пример. Дрессировщик (а Дуров обладал даром гипноза) отдает мысленный приказ своим собачкам, и те его выполняют — прыгают, танцуют и тому подобные фокусы проделывают. Вот Дуров отдает тот же приказ из камеры, обшитой листами металла, но с открытой дверцей, тоже металлической — звери слушаются. Стоит только захлопнуть дверь — все! Сигнал не проходит, экранируется, приказ не выполняется!

Мессинг энергично покивал.

— Простите…

— Бернард Бернардович.

— Простите, Бернард Бернардович, но в подобных экспериментах я тоже участвовал — меня и стальной сеткой экранировали, и в металлическую камеру помещали, однако сигнал проходил! Я «брал» мысль!

— Ну, не знаю, не знаю… — засомневался я. — Вы поймите меня правильно, Вольф Григорьевич, я вам безусловно верю, но не могу вот так, запросто, признать существование еще некоей сущности.

— Понимаю вас прекрасно, Бернард Бернардович! Уж сколько я стенаний наслушался от ученых, наших и не наших, не желавших отказываться от «бритвы Оккама». Однако что же плохого произойдет, если окажется, что за телепатические явления ответственно некое неизвестное науке поле? Человечество и не подозревало о существовании электромагнитного поля до XIX века, а ныне, куда ни ткнись, повсюду электричество!

Просто, я думаю, психодинамическое поле еще не дождалось своего Герца.

У Мессинга прекрасная память, и он поведал мне о многом из того, что творили с ним экспериментаторы: о взаимодействии таинственного пси-поля с инфракрасным излучением, к примеру, или о невозможности телекинетического влияния в вакууме.

— Очень трудно оперировать фактами, касающимися телепатии, — посетовал я, — и самая большая сложность заключается как раз в крайнем недостатке людей, в действительности владеющих даром читать мысли. Вы, как я понял, стоите на том, что и телепатия, и телекинез, и гипноз суть проявления одной и той же природы.

Но так ли это? Вы сами упомянули «электромагнитную компоненту» энергии мозга. Возможно, что именно она позволяет читать мысли, и так называемое психодинамическое поле в этом никак не задействовано. Но полностью «отвечает» за телекинез, скажем. В общем, тайна тайн наш мозг! Что говорить о мышлении, интуиции и прочих явлениях высшего порядка, когда ученые так и не договорились, сколько в мозге клеток! Если считать только нейроны, то их десять миллиардов, а если брать на учет все клетки мозга, включая и глиальные, тогда надо говорить уже о сотне миллиардов. А я, признаться, не верю, будто бы глия выполняет всего лишь роль этакой среды для серых клеток. Понимаете?

Мы даже сосчитать толком не можем, сколько этих нервных клеток в нашей голове! А уж что такое сознание…

Знаете, Томас Гексли хорошо сказал об этом сто лет тому назад: «Как нечто такое замечательное, как состояние сознания, проявляется как результат раздражения нервной ткани, так же необъяснимо, как и появление джинна после того, как Аладдин потер лампу».

— А я где-то записал одно выражение Лейбница… — заторопился Мессинг. Достав потрепанную записную книжку, он полистал ее и сказал: — А, вот! «Если мы вообразим себе машину, устройство которой производит мысль, чувство и восприятия, то можно будет представить ее себе в увеличенном виде с сохранением тех же отношений, так что можно будет входить в нее, как в мельницу. Предположив это, мы при осмотре ее не найдем ничего внутри ее, кроме частей, толкающих одна другую, и никогда не найдем ничего такого, чем бы можно было объяснить восприятие. Итак, именно в простой субстанции, a не в сложной, не в машине, нужно искать восприятия».