Золушки из трактира на площади - Лесса Каури

– Да я не про него! – засмеялась Бруни. – Я про старика того… с командным голосом!

– Ах, этот, – непонятно, чего в тоне Персианы было больше – восторга или почтения. – Тебе повезло лицезреть самого мастера Понси Понсила, Главного Королевского Повара!

– Сколько же ему лет? – удивилась Матушка.

– Девяносто восемь вроде. Ванилька рассказывала, будто сам он уже у плиты не стоит, дремлет в своем кресле, но носом по-прежнему крепок: едва учует, что бульон или там жаркое не так пахнет, как должно, – такой разнос устраивает, что держись!

Бруни только головой покачала и прыснула со смеху, представив, будто у нее самой такой голос. Ка-а-ак рявкнет, так и в трактире никого не останется!

Зайдя в дом, Матушка услышала из кухни возбужденные радостные голоса. Сердце невольно забилось чаще в ожидании любимого, но она понимала, что близкие вряд ли обрадовались бы ему так искренне. Кто он для них? Просто человек, с которым она спит!

В кухне обнаружились Пип, обе сестрички Гретель и… Весь! Нет, Веслав Гроден из Черных ловцов. Бруни достаточно было одного взгляда на мальчишку, чтобы понять, как сильно изменило его полнолуние. Он не стал выше, мужественнее или взрослее, но от него веяло незримой силой родного клана, неостановимой и могучей, как приливная волна, что тянется к полной луне. Оборотень обрел свое имя. Имя крови.

– Маленькая хозяйка! – раздался над ее ухом вкрадчивый голос.

Матушка чуть не подскочила от испуга и резко обернулась, наткнувшись на дружелюбную улыбку Красного Лихо.

– Завтра утром имею честь пригласить тебя и твоего воспитанника в Военный университет для подачи документов на спецфакультет, – сказал Торхаш. – Тебе нужно взять с собой собственную магистратскую метрику и документы на опекунство, которые отдал тебе мой друг. Больше ничего не потребуется.

Бруни оглядела враз замолчавших домочадцев, подошла к Весю и положила руку ему на плечо, гордясь им, как гордилась бы собственным сыном. И на мгновение мальчишка прижался к ней… Один лишь миг – но он остался дорог обоим.

– Мы придем! – спокойно ответила она. – Благодарю вас, полковник!

Лихай вежливо склонил голову, кинул на Веся короткий взгляд и вышел.

– А я ведь с вами пойду! – заявил Пип, залихватски размахивая половником. – Надо же тебя поддержать, да, клыкастый?

Судя по выражению лица Веся, поддерживать его было вовсе ни к чему, но он сдержался и кивнул, скопировав движение Торхаша – вежливо и четко.

– А как же девочки одни останутся? – удивилась Матушка. – Если мы с тобой оба уйдем?

– Девочки справятся! – проворчала практичная Ровенна. – Заодно прошерстим погреб и избавимся от залежалых продуктов. Вы ж давно собирались, хозяйка, да все некогда вам!

Бруни едва не покраснела. Судя по тому, как блестели глаза старшей Гретель, это был намек на совершенно определенные обстоятельства!

– А как Виеленна одна с залом справится, если ты к плите встанешь? – язвительно поинтересовалась она у Ровенны, обиженная ее тоном.

– Если вы позволите, – младшая Гретель взволнованно переступила с ноги на ногу, – я попрошу Питера! Он давно просится мне как-нибудь помочь!

– Яйцы крашены! – фыркнула старшая сестра.

Пип отвернулся к плите, тем самым показывая, что дальнейшее ему не интересно.

– Он, что же, выходной возьмет? – изумилась Матушка.

– Я попрошу – и возьмет! – воскликнула Виеленна, и на мгновение сквозь невзрачные черты ее лица проступил нежный облик девчонки, влюбленной по самые уши.

– Как думаешь, разрешим? – спросила Бруни у Веся, скрывая улыбку.

Спросила, как у своего.

– Можно! – важно ответил оборотень. – Вы только запишите, сколько он посуды побьет!

– Ах ты! – возмутилась Виеленна и под хриплый смех сестрицы попыталась дать парнишке подзатыльник.

Тот, хмыкнув, вывернулся из-под Матушкиной руки и стрелой унесся вверх по лестнице.

– Когда он так носится, – не оборачиваясь, проворчал Пип, – у меня болит голова!

– Шустрый, паразит, – согласилась Ровенна и отправилась в зал, откуда уже слышался чей-то призывный крик. Сестра поспешила за ней, прихватив поднос с заказом.

– Ты подумай, что нам в субботу готовить, – сказал повар, пока Бруни переобувалась, накидывала фартук, туго переплетала косу и мыла руки. – Погода, вишь, портится, народ захочет тепла и сладостей. Вафли-то мы всяко напечем. А что еще?

Встав к плите, Матушка задумалась. Осень – пора ароматных фруктов, вот только в народе бытует мнение, будто сырые фрукты вредны для здоровья. Поэтому чрезвычайно популярными были всякие сладости – цукаты, варенья и мармелады. Печенные с медом яблоки делали почти в каждом доме, отчего улицы квартала Мастеровых начинали пахнуть сладким дурманом, кружащим голову и возбуждающим аппетит.

– Сделаем печеные груши и сладкий соус к ним, с медом и орехами, – предложила Бруни. – За грушами зайдем на рынок завтра, когда будем возвращаться из университета, а меда и орехов у нас вдосталь!

– Еще бы черного перца купить, – повар с кряхтением потер поясницу. – Бруни, нам надо думать о помощнике… Весь – парень подходящий, хоть и клыкастый не в меру, но, начав учиться, он станет пропадать в университете. Раньше я бы и не заметил его отсутствия, однако годы берут свое!

Матушка помешала бульон, булькавший на плите, сняла пробу и добавила пресловутый перец. Тяжело вздохнув, развернулась к Пипу:

– Я обещаю тебе подумать.

– Только не слишком долго, – буркнул тот и вновь отвернулся к разделочному столу.

Бруни окинула взглядом родную обширную спину и быстро вышла в зал, где неумолкающий шум голосов и стук ложек о миски вмиг разгонял печальные мысли о том, что людям неподвластно. О времени.

Военный университет Вишенрога располагался справа от королевского дворца, если смотреть с моря. Каменное здание, облицованное черным гранитом, было братом-близнецом Морского университета, находившегося слева от дворца и украшенного белым мрамором. Возводил оба учебных заведения один и тот же архитектор, любимец кого-то из прежних королей. Зодчий подошел к делу серьезно. В зданиях можно было месяцами держать осаду, одновременно продолжая учебу, или бесконечно бродить во внутренних коридорах, пугаясь помещений, похожих друг на друга, как зеркальные отражения.

Пип, Бруни и Весь «пугались» уже по третьему кругу.

– Я больше не могу! – Пип присел на подоконник, отдуваясь и обмахиваясь платком размером с наволочку, и сердито поставил рядом корзину для продуктов. – Даже свиная требуха устроена более логично, чем эти катакомбы! Может быть, все-таки спросим у кого-нибудь дорогу, а, клыкастый?