Лабиринт - Стефани Перри

Креспи оцепенел, потом отвернулся и задрожал. Рядом стояла МакГиннесс, ее холодные пальцы прикоснулись к его шее.

Полковник закрыл глаза, потом кивнул.

— Давай закончим здесь и тогда уйдем из этого ада, — сказал он.

МакГиннесс взяла его за руку, и они быстрым шагом направились в конец лаборатории, повернули направо и оказались в помещении меньшего размера, заставленном мигающими мониторами. Периодически попискивая, работали компьютеры. Здесь были только машины. Креспи подумал с облегчением, что тут нет ничего, кроме этих компьютеров, никаких ужасов, значит, они могут уходить. Они уже достаточно посмотрели.

Внезапно он заметил в дальнем конце комнаты еще одну дверь, точно такую же, как три стальные у входа, которые они открыли при помощи пластиковой карты с кодами. Эта дверь блестела в свете ламп и была слегка приоткрыта. Рядом с ней находилось нечто странное, что никак не укладывалось в мозгу у Креспи...

Полковник подошел поближе, остановился, даже не почувствовав, как МакГиннесс отпустила его руку. Креспи принялся изучать это новое извращение.

Из дальней стены торчали голова и верх туловища мужчины. Его окружало множество проводов, на голову был надет металлический шлем, к которому подсоединялся монитор, расположенный на уровне глаз. От монитора к шлему шел длинный шланг, извивавшийся подобно змее. У молодого человека отрезали конечности: куски плоти свисали в том месте, где его грудь прикреплялась к стене. Плоть чем-то прижигали, потому что она в тех местах оказалась черного цвета.

Лицо показалось Креспи знакомым, только он никак не мог вспомнить, где же он его видел. Губы были разжаты, обнажали ровные зубы и застыли в какой-то зловещей вечной улыбке. Когда-то светлые волосы потемнели и покрылись пылью, крупные пряди волнами спадали на лоб. Даже после смерти (а он, несомненно, был мертв — есть там пульс или нет) не возникало сомнений, что этот мужчина когда-то был красив...

За спиной Креспи послышался тихий нечеловеческий вой. Полковник резко дернулся и повернул голову. МакГиннесс стояла с искаженным от страдания и боли лицом, в глазах отражалась мука. Она неотрывно смотрела на получеловека и кричала, кричала, кричала...

— Что? Что случилось? — не понял Креспи. Он дотронулся до ее руки. Страдание и боль в ее глазах в этот момент почему-то напугали его больше, чем все увиденное ранее.

МакГиннесс упала ему в объятия и стала неистово хвататься за него, она то царапала его, то прятала в его одежде свое лицо, повторяя два слова, снова и снова:

— Это Дэвид! Это Дэвид!

Глава 19

Снотворное сработало даже слишком хорошо, поэтому Чурч еще не успел полностью прийти в себя, когда бежал по коридору к лаборатории.

Разбудил его техник, сообщивший, что из вольера сбежал еще один чужой и что чудовище обнаружили в центральной лаборатории. Полковнику Креспи удалось его нейтрализовать. А это означало, что Креспи знает гораздо больше, чем ему следует, а сторожевой пес — вернее, сторожевой чужой — не смог остановить полковника. Несколько месяцев назад Чурч специально установил своего рода сигнализацию: дверца одного из вольеров автоматически открывалась, если в центральную лабораторию заходили непрошеные гости. Ему уже довелось воспользоваться ею несколько месяцев назад, когда Дэвид начал задавать лишние вопросы...

Чурч пришел к очевидному выводу, что Креспи удалось открыть секрет, который доктор с успехом скрывал от всей станции на протяжении вот уже трех лет. Даже Тавес не знал о происходящем, хотя, как считал Чурч, у адмирала давно зародились кое-какие подозрения. Тавес, конечно, в курсе, что Чурч интересуется химией, но вот как он использует свои знания и какие проводит эксперименты, адмирал не догадывался.

Доктор вздохнул и одну за другой открыл все двери. Очень жаль, что все произошло именно так, а ведь он ждал от Креспи гораздо большего, возлагал на него надежды. Полковнику в общем-то следовало подождать приглашения, а так он может подумать о Чурче самое худшее...

Чурч оглядел лабораторию, проверяя, все ли на месте. По крайней мере, никто ни к чему не прикасался. Подопытные находились в очень уязвимом состоянии: одно движение — и химические показатели изменятся, на исправление ситуации уйдут недели, не исключено, что в таком случае будут искажены конечные результаты и окажется, что весь эксперимент проведен зря. Чурчу совсем не хотелось лишиться результатов своей работы.

Тишину лаборатории прорезал душераздирающий крик. Он шел из дальнего ее конца и казался исключительно громким. Несомненно, это не Креспи. Чурч снова вздохнул. Это та женщина. Мак... как ее там?

Доктор пошел на звук. Он был раздражен. МакГиннесс — наконец вспомнил он ее фамилию. А она-то что здесь делает? Если бы она пыталась докопаться до секретов, не подключая Креспи, сама вломилась бы в центральную лабораторию, ничего подобного не произошло бы. Она бы точно не справилась с чужим.

«Не надо нервничать, — приказал Чурч сам себе. — Я просто не выспался. Ситуация не безнадежна. Еще можно убедить Креспи быть разумным».

Завернув за угол, Чурч увидел их обоих — женщина крепко схватилась за бледного Креспи и снова и снова повторяла имя Дэвида.

Чурч молча наблюдал за ними несколько секунд, стараясь оценить нанесенный лаборатории урон. Конечно, без соответствующих объяснений его эксперименты могут показаться весьма странными. Потребуется говорить долго и убедительно.

Нужно было как-то начать.

— Он не чувствует боли, — тихо сказал доктор. — Как раз наоборот.

Они оба повернулись с безумными лицами. («Вот бы их сейчас заснять на видеопленку», — пронеслось в голове у Чурча.) И Креспи, и МакГиннесс смотрели на него так, словно ожидали увидеть саму смерть с косой, явившуюся за ними. Их глаза округлились, рты были открыты. Они казались испуганными и пораженными. Когда они поняли, что перед ними стоит невысокий пожилой ученый, выражение их лиц изменилось, появились злость и готовность к борьбе.

«Так, так, что мы сейчас сделаем?»

Женщина отреагировала первой. Она закричала нечеловеческим голосом — словно от гнева и боли — и бросилась к Чурчу, определенно намереваясь разорвать его руками и зубами.

— Я убью вас! — заявила она.

— Нет, не убьете, — ответил Чурч.

Хотя она была безоружна, она набросилась на него, готовая выцарапать глаза. Его очки слетели на пол. Чурч успел подумать: «Только бы не разбились».

Доктор схватил МакГиннесс за горло и резко приподнял над полом. Ему не хотелось делать ей больно, но он же не мог просто стоять тут, давая ей бить себя и царапать, когда требовалось столько всего обсудить.

— Отпусти ее немедленно, подонок, и ложись на пол, — послышался властный голос Креспи.

Полковник нацелил на него автомат. Плечи Креспи напряглись. По его внешнему виду можно было понять, что он претворит в жизнь свои намерения, если ему не подчинятся.

МакГиннесс извивалась в руках Чурча, как трепыхается муха на булавке. Ее ноги болтались в воздухе, она все время норовила его ударить, однако уже явно ослабевала. Чурч чувствовал частое биение ее пульса. Она жадно хватала ртом воздух.

— Креспи, скажите ей, чтобы вела себя подобающим образом, — обратился Чурч к полковнику, думая о том, что если МакГиннесс сейчас задохнется, то его задача здорово осложнится.

— Отпустите ее и ложитесь на пол!

По крайней мере, больше не называет его подонком. И то слава Богу. Ну и выражения выбирает полковник.

МакГиннесс уже практически прекратила сопротивляться. Чурч отпустил ее и оттолкнул от себя. С ней не случилось ничего страшного, и теперь она просто лежала на полу, пытаясь привести в норму дыхание.

— Ложитесь! Немедленно! — орал Креспи, размахивая своим автоматом.

— Пожалуйста, не думайте, что можете мне приказывать, — спокойно заметил Чурч.

— На пол!

Лицо Креспи побагровело. Чурч видел, что полковник скоро сломается. Пришло время пуститься в объяснения, но Креспи был еще не в состоянии слушать и воспринимать, скорее всего, пока он держит в руках этот автомат, он вообще не поймет ни слова из того, что собирается сказать Чурч.

— У вас интересная модель, — сказал доктор, кивая на автомат в руках Креспи. — Я могу взглянуть поближе?

Чурч сделал шаг вперед и вырвал оружие из рук Креспи, а потом сразу же быстро отошел, пока разозленный полковник еще не осознал, что случилось. Руки Креспи остались в том же положении, в котором держат автомат, готовясь к стрельбе, он еще возмущался неповиновением Чурча, не в силах совладать с собой.

И снова эти выражения лиц, которые стоит заснять для потомков! Гнев переходит в удивление. МакГиннесс стоит на коленях. На ее лице испуг. Креспи смотрит на свои руки, ему кажется, что автомат просто растворился в воздухе, он не понимает происходящего...

Чурч внимательно оглядел оружие, ему пришлось прищуриться, потому что он плохо видел без очков.