«Был жестокий бой» - Альберт Зарипов

Это затерявшийся среди холмов командир роты решил выяснить все подробности. Они ведь по-прежнему находились вне зоны прямой видимости. Вот и решили удовлетворить своё любопытство посредством прямых радиопереговоров.

— Да взяли тут… — ответил я в тонгенту и чуть помедлил. — Одного мужчину. Вроде бы местный.

— Подождите нас! — скомандовала радиостанция голосом Батолина. — Мы скоро!

Я отпустил тонгенту и опять посмотрел на задержанного.

— Кто такой? — спросил я мужчину.

Он коротким взмахом показал на Алхазурово:

— Я живу здесь. Вот! За водой сюда пришёл.

Естественно, что я засомневался в правдивости его слов. Ведь эти вёдра со слегка непрозрачной водой могут служить лишь прикрытием для какого-нибудь тайного умысла. Поскольку выдвигаясь к якобы речке, а на самом деле к дачам, в этих самых вёдрах можно переносить всё что угодно. Ну, хотя бы патроны в пачках… Или же россыпью.

— А что? — спросил я недоверчиво. — В селе воды нету?

— Нету. — спокойным тоном ответил «военнопленный». -Как город бомбить начали. Водопровод перестал работать.

Я оглянулся назад на речку. От неё до окраины селения было около полукилометра.

— Там же вода грязная. — проворчал я всё с тем же недоверием. — В речке сейчас чего только нету!

Это было действительно так! Ведь в здешних реках сейчас могли плавать не только обломки досок, но и вполне так настоящие трупы. И мне почему-то вспомнился тот военный врач, застрелившийся в десантном отделении БМПешки, которая при форсировании реки Сунжи попала под вражеский обстрел. Тогда все солдаты попрыгали в воду и выбрались обратно, то есть на свой берег… Все, кроме доктора.

— Там же вода грязная! — повторил я.

Задержанный житель посмотрел на мутноватое содержимое своих вёдер и поначалу лишь вздохнул. Но не от того, что вода была не совсем чистой… А скорей из-за того, что он оказался в в такой ситуации и сейчас вынужден объясняться в непосредственной близости от своего места жительства.

— Да, в речке вода грязная. — сказал мужчина и показал в её сторону. — Но там родник есть. Мы все оттуда воду набираем. Ковшиком зачерпываем и в ведро наливаем.

Тут сзади послышались торопливые шаги. Это к нам подоспели комбат Тарасов и ротный Батолин. Я вкратце доложил им то, что узнал.

— Документов нет. — закончил я. — Вроде бы из Алхазурово!

Наши командиры оглядели задержанного с головы до ног. Капитан Батолин тоже заподозрил в нём что-то непонятное.

— Ты кто по нации? — спросил он без всяких условностей.

— Ингуш. — ответил задержанный.

Данное обстоятельство нас немного порадовало. Но ведь ингуши тоже являются вайнахами. Да и сейчас на стороне чеченцев воюют все кому не лень… Даже африканские негры и заядлые наследники Степана Бендеры.

— Та-ак… — задумчиво произнёс товарищ подполковник.

Он внимательно огляделся по сторонам. На внутренних скатах ближних холмов с оружием на изготовку сидели мои разведчики. Метрах в шестистах находилось это селение Алхазурово. С противоположной стороны громыхал город Грозный… Темнело…

— А боевики есть у вас? — внезапно спросил Батолин.

— Нет. — последовал краткий ответ.

— Ну, конечно… — усмехнулся командир роты.

Даже сейчас, то есть после откровенного вопроса в лоб, задержанный мужчина продолжал вести себя очень спокойно. Глазки у него не бегали… А если он и смотрел по сторонам, то с чувством сожаления…

Вдруг комбат обратился ко мне:

— Отправь кого-нибудь посмотреть, где находится этот его родник.

Я взглянул на задержанного:

— Покажи!

Мужчина взмахнул рукой, указывая точное направление на родник. Через минуту туда начали выдвигаться Лэкс и Винт.

А подполковник Тарасов всё ещё решал то, как же сейчас поступить с задержанным. Лично я по своему афганистанскому опыту уже знал, как у нас в спецназе принято поступать с нежелательными свидетелями и уже ненужными пленными. Наверняка, и комбат был в курсе… Хотя в Афгане он и не служил. Однако сейчас мы находились в пределах Российской Федерации. Хоть и на территории Чеченской Республики. Но и всё же не в Грозном, где успешно существовал такой термин, как «отвести к командиру».

Поэтому наш комбат принимал решение. То есть думал. Отпустить этого задержанного за просто так — это было неправильно. Но и ликвидировать его как нежелательного свидетеля нашего спецназовского присутствия… Это являлось более неправильным шагом. Имелся ещё третий вариант — увезти его с собой и продержать в аэропорту до того момента, пока мы не вернёмся с завтрашней засады.

Опять заговорила радиостанция. Это наш быстроногий дозор уже добрался до реки и сразу же стал докладывать.

— Заря! Это Винт! Тут родник! Но на другом берегу. Через речку переброшена доска. На обоих берегах есть тропинки. приём!

Всё это услышали как Тарасов, так и Батолин. Задержанный не соврал, что резко повышало его шансы на благополучный исход. Но нам надо было поторапливаться… Ведь уже темнело, а мы ещё не досмотрели то, что и искали. Это место перехода на другой берег.

— Та-а…

И подполковник Тарасов только-только начал говорить, как со стороны Алхазурово послышался слабый женский крик… Оттуда к нам бежала пожилая женщина… Она что-то кричала и на бегу размахивала каким-то небольшим предметом.

На мой взгляд, это был четвёртый вариант. Так оно и оказалось. Мы дождались того момента, когда к нам прибежала эта женщина…

— Вай, не трогайте его! — причитала она, тяжело дыша. — Это мой родственник! Вот его документы! Только не трогайте его! Он не боевик! Он мирный!

К моему удивлению задержанный мужчина лишь поморщился от всего этого женского крика. Возможно ему было крайне неудобно или даже стыдно за то, что за него вступилась женщина. Однако «военнопленный» молчал и ни во что не вмешивался… Задыхающаяся от быстрого бега женщина всё причитала и причитала. Комбат Тарасов листал странички принесённого ею документа. Капитан Батолин и я оглядывали близлежащую местность.

— А где паспорт? — спросил командир отряда.

Как выяснилось, пожилая женщина принесла нам военный билет задержанного. Тарасов передал документ Батолину, а тот через минуту уже мне… И теперь я убедился в том, что «военнопленного» зовут Мусой… Что он действительно является ингушом.

А женщина торопливо объясняла, что паспорта у его родственника нет. Причём, уже давным-давно.

— Так где твой паспорт? — спросил «пленного» Батолин.

В военном билете хоть и имелась маленькая фотография нашего задержанного, однако этот документ мог засвидетельствовать его отношение к действительной военной службе. Тогда как полноценным документом, вполне так удостоверяющим его личность, являлся только паспорт. Увы… Но именно его и не было.

— Потерял! — сказал мужчина.

Командир нашей роты лишь фыркнул, услыхав такой явно немудрёный ответ. А женщина уже отдышалась и вновь принялась выгораживать своего родственника. Подполковник Тарасов быстро взглянул на темнеющее небо и без лишних слов протянул ей военный билет.

— Всё! — сказал он. — Идите! Больше без документов не ходите!

— Я теперь сама буду с ним за водой ходить! — пообещала женщина.

Она хотела сказать что-то ещё, но тут её нервы не выдержали и она заплакала.

— Ну, вот! — произнёс с досадой Батолин. — Мы же вас отпускаем! Проверка документов была. Должны же понимать…

Женщина понимающе кивала головой… И продолжала плакать… Так они и ушли… Освобождённый мужчина нёс свои вёдра. А женщина шла рядом… Держась рукой за сердце и всё ещё плача…

Мы подождали, пока они не отойдут метров на сто… А потом сразу же направились к роднику. Он существовал и в самом деле. Как и докладывал боец Винтер, этот природный источник находился на противоположном берегу. То есть со стороны дачного массива. Через неширокую речку здесь была переброшена крепкая доска, выполнявшая роль мостика.

— Вот здесь они и перебираются на ту сторону. — сказал ротный, присаживаясь на корточки. — А потом наверх и в дачи!

— Да-а. — проворчал комбат. — Дела-а.

Наша боевая задача, как я понял, несколько усложнялась. Мы хоть и обнаружили это место переправы на тот берег, однако оно оказалось двойного предназначения. Ведь днём по этому мостику на противоположный берег переходили мирные жители, которые набирали из родника воду и потом возвращались по доске обратно. А вот уже ночью тут шастали боевики…

— Можно вон ту тропинку заминировать! — предложил я комбату. — Которая к дачам идёт.

Ведь у нас сейчас имелась с собой противопехотная мина направленного действия. Установив МОН-50 на растяжку, мы могли надёжно перекрыть путь-дорожку к дачам. Правда, всего лишь на один раз. Но и этого единичного случая подрыва местным боевикам будет вполне достаточно. И это надолго отобьёт у них желание шляться по ночам без разрешения родителей… А также всю их охоту пострелять куда ни попадя.