Пепелище славы - Ярослав Денисенко

Желтоглазый урук-хай принадлежал к расе более высокой в иерархии Темных армий, но он был пришлым, чужаком - и, к тому же, из другого клана.

Уршнак относился когда-то к числу старших воинов клана, но последние десять лет провел в темнице за измену… Хотя и выходит, что он вроде как невиновен.

Барги был вождем, но серьезность подтвердившихся обвинений заставляла усомниться в его статусе.

И, наконец, Ришнар, оказавшийся соучастником убийства и покушения.

- Ты еще будешь оправдываться, Барги? - поинтересовался Уршнак и коротко приказал: - Взять! Обоих!

Как и в случае с Ригги, командный тон сыграл свое. Орки отбросили колебания. В течении нескольких мгновений недавний вождь оказался обезоружен и скручен своими бывшими подчиненными, в раз припомнившими оскорбления и издевательства, которые им пришлось терпеть от этого жестокого самодура.

Сложнее оказалось с Ришнаром. Несколько орков ринулись было исполнять приказ, но на полпути задумались: слишком велик был авторитет старого воина, чтобы быть так просто, в один момент, разрушенным.

Этой короткой заминки Ришнару хватило, чтобы, отпихнув двоих самых ретивых исполнителей, метнуться к обрыву на краю зала. С громким всплеском подземная река приняла беглеца в свои объятия.

Уршнак с досадой сплюнул.

- Там все равно некуда бежать, - зло прошипел он и шагнул внутрь круга, очерченного для поединка, где двое орков держали за выкрученные руки бывшего главу Черного Солнца.

- Барги, - сказал он громко. - Ты виновен в убийстве вождя и приведении в упадок нашего славного клана. И наказание за это - смерть.

С этими словами новый вождь ухватил Барги за немытые спутанные космы, задирая ему подбородок, и быстрым точным движением перерезал горло своему заклятому врагу. Когда тело перестало биться в конвульсиях, и воины бросили его на пол, Уршнак с наслаждением пнул труп ногой.

- Снимите с него доспехи, а потом разрубите эту дохлятину на куски и бросьте в реку, - распорядился он.

С улыбкой глубокого удовлетворения новый глава Черного Солнца плюхнулся на каменное сидение скособоченного трона.

Тут его взгляд упал на цепь у подлокотника, а затем на эльфа, прикованного к этой цепи. Уршнак задумчиво поскреб затылок:

- Эй вы! - окликнул он двух ближайших воинов. - Отковать - и в яму!

Рот эльфа широко открылся от удивления:

- К… Как в яму? Я же помог тебе! Если бы не мои слова…

- Вот именно, - согласился Уршнак. - Не хочу повторять чужих ошибок.

- Погоди! - вскричал эльф отчаянно. - Я знаю еще кое-что важное! Отпусти меня, и я расскажу тебе.

Уршнак нахмурился:

- Важное? Давай, ушастый, рассказывай.

- Но ты обещаешь меня освободить?

- Говори! - рявкнул вождь так грозно, что сжались в комок даже орки, возящиеся с цепью.

- Эт… Эт… - Эльфу стоило больших трудов унять дрожь в голосе. Наконец он собрался с силами и выпалил: - Этот посланник Темного Лорда - самозванец! Потому что Темный Лорд был уничтожен триста лет тому назад, вместе со своей цитаделью и всеми окрестными землями!

Прочная веревка надежно стягивала запястья, и высвободить их не представлялось никакой возможности. Разве что голова не кружилась бы так, словно в ней вращался с десяток каменных жерновов… А руки и ноги подчинялись тому, чего добивался от них Шенгар, а не болтались без сил. И лежал бы он на земле, а не свисал вниз лицом поперек чего-то теплого, качающегося и отвратительно вонючего.

Искрящая темнота вновь захватила сознание, и молодой охотник так и не успел определить, что с ним происходит.

Когда Шенгар пришел в себя в следующий раз, то вспомнил запах: животные с волосатой шеей и хвостом, которых они с братом видели у эльфов. Тогда их спор относительно полезности странных зверей окончился ничем. Что ж, похоже, они все-таки нужны для дела, а не для развлечения. Но до чего же мерзкие существа!

Каждый вдох давался через силу, словно кто-то давил снаружи. Воздуха не хватало.

Лучше всего Шенгар слышал частый стук в собственных висках. Звуки со стороны доносились далекими и расплывчатыми. Говорили по-эльфийски, он даже различал знакомые слова, но общий смысл разговора никак не давался… Впрочем, ускользал не только разговор на еле знакомом языке. Весь окружающий мир казался таким же шатким и ненадежным, как трясучая поступь волосатого зверя. Шенгар не мог сосредоточиться даже на собственных мыслях.

Он уже не помнил, сколько раз терял сознание и возвращался в него снова. Был привал, с него сняли путы, но растирать затекшие конечности никто не спешил. Кажется, эльфы долго рассуждали, что это следует сделать, но добровольцев так и не нашлось.

По окончанию отдыха его поспешили связать обратно. Судя по тому, как держался эльф, которому поручили это занятие, прикоснуться лишний раз к своему пленнику ушастые полагали чем-то постыдным и отвратительным.

- Вяжи выше, придурок, - простонал Шенгар, вовремя заметив, как длинноухий, выпучив глаза, лихорадочно наматывает веревку точно по красным врезавшимся в кожу следам старых пут. - Коль уж так меня боитесь.

Эльф отпрыгнул в сторону с таким ужасом в глазах, словно перед ним внезапно восстал во плоти сам Темный Владыка.

- А лучше б повязки сменили, - проворчал пленник, косясь на стекающие из-под промокших бинтов алые ручейки. От этих слов он закашлялся, чем добавил кровавых пятен на траве. Плохо, очень плохо.

С такими невеселыми наблюдениями Шенгар снова потерял сознание и очнулся уже на спине противного животного. Совету эльф не внял, однако, в страхе и спешке, плохо затянул узлы. Сил едва хватило на то, чтобы слегка ослабить путы и спасти запястья от неминуемого омертвения.

- Что за идиоты! Почему мне с каждым разом попадаются все более глупые эльфы! - пробормотал Шенгар, ожидая знакомые алые искры, вихрем уносящие прочь от выматывающего пути, мерзкого зверя и мучительной боли.

Наконец, он очнулся на относительно ровной, и - что самое главное - не качающейся в такт жесткой походке волосатого животного поверхности.

Руки и ноги были свободны, а раны заново перевязаны. Небрежно, конечно, да и промыть их никто не удосужился, судя по засохшей корке грязи и крови - но все лучше, чем дальше истекать кровью.

Его трясло от холода, во рту пересохло, но голова кружилась меньше, и Шенгар счел это обнадеживающим знаком. К тому же, на этот раз приход в сознание обошелся без пятен, искр и прочих неприятностей, напоминая обычное пробуждение. Шенгар понял, что здоровье молодого орка начало брать свое, и очередное беспамятство перешло в обычный сон.

Он попытался приподняться на локте и тотчас же пожалел об этом: земля словно вывернулась из-под рук, и он упал обратно, стукнувшись, ко всему прочему, головой.

Кровавая пена из пробитого легкого поднялась к горлу, и Шенгар отчаянно закашлялся, выплевывая алую жидкость вместе с темными сгустками. Несколько кошмарных мгновений ему казалось, что он захлебнется собственной кровью и не сможет больше вдохнуть, но тут горло прочистилось, и воздух с хрипом устремился в раздираемую болью грудь.

Подниматься еще раз Шенгар не рискнул и принялся разглядывать окружающее пространство лежа. Увидеть много не удалось, но все же он решил, что находится в углублении под навесом скалы, и вход в это углубление закрыт приваленным камнями щитом из свежих прутьев.

Осторожно, чтобы не потревожить раны в груди, он подполз к самой решетке, и ему открылся замечательный вид на эльфийский лагерь.

В центре располагались полукругом два больших шатра, три шатра поменьше и расшитая узорами палатка. Перед шатрами, защищенный навесом от дождя, горел костер, а неподалеку стоял стол, окруженный лавками. Боль отбирала все желания и устремления, но Шенгар нашел в себе силы насмешливо фыркнуть. Длинноухие не изменяют себе даже в походе! Он бы не слишком удивился, если подставки для сна они тоже с собой прихватили.

За шатрами щипали траву знакомые животные: шесть крепких, приземистых, рыжего и коричневого цвета, и одно высокое, длинноногое, изящное, как эльф. Шенгар готов был поклясться, что именно его мерзких белых волос он успел наглотаться во время дороги.

Хозяев лагеря не было видно, но Шенгар слышал их голоса, доносящиеся со стороны шатров.

Похоже, самое время поразмыслить о сложившемся положении, и главное, как из него выходить.

Эльфы не соизволили расщедриться даже на драную тряпку в качестве подстилки для пленника. Безрукавки тоже не было - видимо, сняли, когда перевязывали раны. Хорошо хоть штаны остались, и на том спасибо! Как мог, Шенгар свернулся калачиком на полу импровизированной тюрьмы. Несмотря на то, что день выдался солнечным, у него зуб на зуб не попадал, а камни под боком казались холоднее ледяных глыб.

"Жар", - мрачно понял молодой охотник.

Итак, надо заставить длинноухих считаться с собой. Шенгар припомнил все нелестные характеристики, которыми награждал орков бедолага Алангор, и решил, что чудом будет, если кто-то здесь вообще станет его слушать.