Дело Романовых, или Расстрел, которого не было - А. Саммерс

Утром, когда Юровский его выпустил, он ему сказал, что заключенные были «ликвидированы» и приказал вместе с другими охранниками навести порядок в комнате после ночной стрельбы. Однако судья, после двухдневного допроса, не был уверен в том, что показания Лашера были достаточно убедительными. Он, например, не поверил в то, что взволнованный человек первым делом начал бы подсчитывать количество тел, погружаемых на грузовик.

Кроме того, если посмотреть расположение комнаты Лашнра в нижнем этаже Дома Ипатьева, то, можно придти к выводу, что из окна комнаты Лашера невозможно было бы видеть место, где грузился грузовик. Есть странность в утверждении Лашера, когда он говорил об уборке: «Я обнаружил только тонкий слой опилок в комнате убийства. Опилки были не кровавые».

Какими бы ни были показания Лашера в суде, символичным является то, что подобно пьяному Проскурякову и его другу — он также был заперт в комнате в ту ночь, когда Романовы исчезли. Это особенно интересно, поскольку Лашер был не просто крестьянским парнем, завербованным в Красную армию, а помощником и доверенным лицом коменданта. Все, что действительно случилось ночью 17 июля, было слишком большим секретом даже для привилегированной части охраны. Всей охране, включая Лашера, впоследствии сообщили открыто, что Романовы были убиты, однако факты, почти несомненно, были другими.

Лашер умер в 1973 году, прежде чем мы узнали о его существовании, оставив два загадочных высказывания. Первое было сделано и записано юристом, обнаружившим его: «Я почти верю, что кто-то остался жив». Второе было сделано в суде: «Я хорошо знал русских. Поэтому я молчал».

Соколов даже не подозревал о наличии этого свидетеля, но он прекрасно знал о показаниях одного человека из большевистского руководства Екатеринбурга. Это был доктор Сакович, который посещал собрания областного Совета в качестве комиссара здравоохранения. Попав в плен к белогвардейцам, он рассказал, о том, что Москва предупредила местные власти, что «за целость б. государя екатеринбургские комиссары отвечают головой». Доктор умер в белогвардейской тюрьме, как и многие другие важнейшие свидетели. Соответственно, указывалась и причина смерти — тиф.

Юровский, человек, получивший наибольшую известность, благодаря своему участию в предполагаемом расстреле, сам рассказал о судьбе императорского семейства. Говорили, что он был захвачен и расстрелян белыми где-то на фронте, поскольку он был комендантом в Доме Ипатьева. Но, по словам одного британского журналиста, Юровский выжил и вернулся в Екатеринбург в качестве страхового агента.

Возможно, наиболее важный свидетель, который знал все, комиссар Голощекин, высказывался относительно расстрела Романовых. По словам Соколова, его пытались найти, но не смогли поймать. Но это расходится с показаниями Иоана Сипека, который, будучи арестованный большевиками, находился в Екатеринбурге в июле 1918 года. Его выпустили, когда город был занят белогвардейскими войсками. Позже он представлял свою страну в США в качестве секретаря Чешской комиссии.

В газете New York Times появилась его статья «Бывший царь все еще жив?». Майор Сипек опроверг выводы, полученные при осмотре на лесной поляне, и сказал, что Романовых вывезли из Дома Ипатьева на автомобиле живыми. Он утверждал, что комиссар Голощекин был вскоре захвачен чехами и рассказал: «Царь жив, его хорошо спрятали, но я отказываюсь говорить где». Сипек думал, что Голощекин сказал правду, что царь был на этом этапе, по крайней мере, жив. Он уверял, что большевики использовали его как ценную политическую пешку. Утверждение серьезное и уникальное, и заслуживает внимания. Он был в Екатеринбурге, избежал казни, и был достаточно надежным, чтобы стать посланником в Соединенных Штатах спустя несколько месяцев.

Возможно, Голощекин действительно был захвачен чехами и позже выпущен, возможно его обменяли на кого-либо из чешского руководства, арестованного большевиками. У чехов не было намерения непременно казнить его или передать в руки белогвардейцев; они не были монархистами, они даже были более демократичными чем Красная армия в то время, они были больше заинтересованы в том, что бы выбраться из России, чем в поражении большевиков. Голощекину не было смысла молчать о царе, поскольку речь шла об его собственной жизни.

Так же в 1918 году нескольких видных арестованных коммунистов настаивали, что члены императорского семейства были все еще живы. Утверждение Варакушева, что их вывезли на поезде, и подозрение, что их использовали в качестве политической карты, очень похоже на правду. Дальнейшее наше расследование только подтвердило это. Но все это никак не укладывалось в версию Соколова, и он все это проигнорировал.

КРОВЬ, ПУЛИ, ОГОНЬ И КИСЛОТА

В следственной работе нет чудес.

Результаты осмотра Дома Ипатьева и шахты дали основание для подтверждения версии Соколова. Нет никакого сомнения в том, что кровь и пули, найденные в расстрельной комнате в Доме Ипатьева, были зловещими свидетельствами, которые дали прочное основание для возбуждения уголовного дела.

Соколов достаточно разумно подошел к исследованию этих свидетельств, подробно описывая, что и где было обнаружено, исходя из протокола осмотра этой комнаты, проведенного ранее следователем Сергеевым.

Соколов утверждал, что его предшественник пропустил некоторые детали, например четыре дополнительных отверстия, в стене, наиболее поврежденной пулями. Они, как он утверждал, точно соответствовали форме штыка винтовок, которые были у русских солдат.

Эксперт, которому он показал найденные пули, сказал, что большая часть из них была выпущена из русских револьверов типа наган. Были также несколько пуль из иностранных пистолетов — три, вероятно, из пистолета браунинг, и, по крайней мере, одна из автоматического пистолета кольт калибром 45.

Удивительного в этом ничего нет, поскольку царское правительство закупало и браунинги и кольты в США во время Первой мировой войны. Соколов даже опубликовал фотографии одиннадцати пуль, о которых было сказано, что они были найдены в нижней комнате; на них не видно следов соприкосновения со стеной или полом, что не является необычным при ударе пули, летящей с высокой скоростью.

В 1975 году эксперт баллистики Скотланд-Ярда сделал специально для нас проверку, выстрелив из пистолетов наган калибром 7.62 и кольт калибром 45 в сосновую доску, подобную тем, которые покрывали стены в Доме Ипатьева, и обнаружил, что они фактически совпадают.

Что касается исследования крови, то Соколов повторил, сделанные следователем Сергеевым экспертизы крови на досках, взятых из «расстрельной» комнаты; положительные результаты, подтвердившие, что пятна действительно были человеческой кровью, были получены, по крайней мере, в четырех случаях.

Но Соколов в своих заявлениях о принадлежности крови пошел намного дальше.

В сообщении, подготовленном по просьбе британского министерства иностранных дел в 1920 году, следователь утверждал: «Эта стена была обрызгана кровью одной из великих княжон», и «около поврежденной стены должна быть видна кровь императрицы». Подобно этому, Соколов, опубликовав фотографии двух пуль, найденных в полу, категорически заявил, что это как раз те самые пули, которые убили царевича. Разбираясь с пулями и кровью, Соколов ни секунды не потратил на то, что бы рассмотреть альтернативные пути объяснения их появления в комнате. Его не мучили сомнения и подозрения, беспокоившие Сергеева и сэра Чарльза Элиота.

Соколов сделал категорический вывод: «Таким образом доказано, что между 17-м и 22 июля 1918 года (день, когда Ипатьев вернулся в свой дом) в Доме Ипатьева произошло убийство. Это убийство было совершено в одной из комнат, находящихся на нижнем этаже. Сам выбор этой комнаты — достаточное свидетельство для доказательства того, что преступление было обдуманно заранее.

Как только жертвы появятся в этой комнате, вместе с убийцами, закрывшими входную дверь, ведущую в прихожую, у них уже не останется никакой надежды, так как вторая дверь вела в кладовую, выхода из которой не было.

Единственное окно с двойными стеклами было закрыто снаружи прочной железной решеткой; за окном было высокое ограждение, скрывающее дом полностью. Комната была подвалом; это был капкан, из которого жертвы не могли убежать.

Я говорю «жертвы», поскольку именно ими они и были.

Фактически, невозможно, что кто-либо добровольно пришел в эту комнату и получил так много пулевых ранений. Если императорское семейство и люди, жившие с ними, были убиты здесь, нет сомнения, что их выманили из их комнат, в которых они жили, под каким-то лживым предлогом. Наши законы называет подобные убийства «грязными»».