Убийца среди нас - Энн Грэнджер

— А что случилось с тем парнем из стиха?

— Его вместе со стягом завалило лавиной. Повезло же ему! Мне предстоит сражаться со всеми членами Общества защиты исторических памятников! Кстати, как прошла беседа с горничной?

— Ее зовут Дидре. — Пирс закатил глаза. — Я бы не стал верить всему, что она рассказывала о Хоуп Маппл.

Он поведал Маркби о карточке, прикрепленной к коробке конфет.

— «С наилучшими пожеланиями, Чарлз»! — медленно повторил Маркби. — Значит, Хоуп была в союзе с Чарлзом Гримсби, а Зои — с Робином Хардингом. Эллен Брайант оставалась одна. Интересно, имеет ли это какое-то значение. Время покажет. Ну, спокойной ночи, идите домой!

Гримсби занимал половину приличного дома на две семьи; подоконники в гостиной украшали горшки с геранью, на полках в книжном шкафу теснились книги по истории края и тома Диккенса, на полочке стояли три фарфоровых гуся, а на полу лежал потертый ковер с завитушками. Вся мебель и обстановка словно сошли с картины, изображающей интерьер тридцатых годов двадцатого века. Маркби с удовольствием разглядывал древний радиоприемник Маркони в полированном корпусе, атласные диванные подушки с оборками и подголовники на креслах с вышитыми дамами в кринолинах.

Хозяин предложил Маркби стаканчик кипрского хереса; старший инспектор с благодарностью согласился и осторожно сел на диван, стараясь не помять атласные подушки и не сбить дам в кринолинах. Судя по всему, Гримсби сохранял обстановку, созданную, наверное, лет пятьдесят назад еще его родителями. Он ничего здесь не менял, ничего не выбрасывал и не покупал — кроме разве что нескольких книг.

— Решительно не понимаю, чем я могу вам помочь… м-м-м… старший инспектор, — заявил Гримсби, решив, что исполнил долг гостеприимства. Потом он посмотрел на Маркби в упор, как будто пытаясь убедить самого себя, что перед ним в самом деле старший инспектор полиции, который умеет вести себя в обществе, а не какой-нибудь самозванец.

— Я стремлюсь как можно больше узнать о миссис Брайант.

— Вряд ли я сумею много рассказать о ней, — надменно заявил Гримсби.

— Тогда расскажите о вашем обществе. Кто основал его? Давно ли Эллен в нем состояла?

— Общество основали мы, — довольно сухо ответил Гримсби. — Шесть лет назад. Основателями стали мы с Хоуп; позже к нам присоединялись другие. Эллен вступила года три назад. Разумеется, мы с ней и до того встречались в местном отделении торговой палаты, но близко знакомы не были. Повторяю, не были. Робин Хардинг вступил в общество примерно год назад, а малышка Зои — совсем недавно. Подозреваю, сию юную особу больше интересуют ее лошади, чем история. Вы ведь знаете, что Шумахер угрожает выкинуть со своей земли и ее, и ее питомцев? Хотя я сам не большой любитель животных, я всемерно сочувствую мисс Фостер, а высокомерие и своеволие Шумахера возмущают меня до глубины души! Я специально ездил в Лондон, чтобы повидать его, и дал понять, что мы против его планов. Мне казалось, что он поведет себя цивилизованно, ведь, в конце концов, я такой же бизнесмен, как и он. Однако он держался вызывающе и оскорбительно.

— Да, знаю, точнее, знаю о лошадях. Но если вы с Хоуп такие друзья…

— Коллеги! — сухо уточнил Гримсби.

— Но и друзья, конечно, ведь вы шесть лет проработали вместе…

— Не спорю, мы с Хоуп неплохо ладили, — сварливо заявил Гримсби и тут же помрачнел. — Да, ладили — до тех пор, пока она не устроила свою нелепую демонстрацию протеста. Должен признаться, после ее выходки я увидел ее в новом свете!

«Да уж, увидел так увидел, — нашептывал Маркби его внутренний голос. — Разглядел во всей красе!»

— Я не могу допустить, чтобы в торговой палате меня считали дураком и смутьяном, нарушающим общественный порядок! Так же считала и миссис Брайант. Видимо, потому-то она и ушла, не дожидаясь выходки Хоуп. Но зачем она спустилась в винный погреб? Вот чего я не понимаю.

— Но до прошлой субботы вы с Хоуп дружили, — не сдавался Маркби. — Молодые люди, Робин и Зои, тоже держались вместе…

Гримсби мрачно покосился на своего гостя.

— Следовательно, у Эллен в вашем обществе союзников не было…

Гримсби с недовольным видом заерзал в кресле.

— Мы объединились ради единой цели, делали общее дело. Поймите, старший инспектор, члены общества не разбиваются на партии по интересам!

— Мой богатый жизненный опыт подсказывает обратное. Поверьте, во всякого рода обществах такое не редкость.

— Я не обладаю вашим опытом, старший инспектор. Хотите еще хереса?

В обычных условиях подобный вопрос означает приглашение посидеть еще и поговорить, но в устах Гримсби последние слова приобрели смысл прямо противоположный.

Маркби понял намек и встал.

— Мистер Гримсби, мне крайне важно найти всех знакомых и родственников Эллен. Если что-нибудь вспомните, прошу вас, позвоните мне.

— Вряд ли вы кого-нибудь найдете, — проворчал Гримсби, распахивая перед Маркби дверь. — Спокойной ночи, старший инспектор!

Вопреки привычке, Маркби по пути домой зашел в паб выпить кружку пива. Чем дальше, тем загадочнее! Кроме того, расследуя убийство Эллен Брайант, он сталкивается с неприязненным к себе отношением. В такого рода делах поневоле приходится рыться в чьем-то грязном белье. Может быть, Гримсби о чем-то умалчивает? А Хоуп Маппл? А Эрик? Не исключено, что Хоуп, пусть и случайно, попала в точку, заявив, будто Эллен обнаружила в Спрингвуд-Холле нечто странное?

Откуда взялись лишние деньги, которые Эллен вносила на счет магазина «Иголочка»? Эрик — человек богатый; возможно, он привлек к себе внимание какого-нибудь жадного и беспринципного типа, который раздобыл о нем некие компрометирующие сведения. А может быть, никакого шантажа и вовсе нет. А если Эллен — азартный игрок и выигрывала на бегах? Или экономила на всем, даже на спичках, а одежду покупала на благотворительных распродажах… иногда там попадаются по-настоящему ценные вещи. Или промышляла чем-нибудь незаконным? Эллен — привлекательная женщина. Что, если она тайно от всех занималась проституцией? Значит, Эллен была жертвой шантажа, а не шантажисткой? Судя по состоянию ее счетов, в последнее время она не снимала крупных сумм. Но платить ведь можно не только наличными деньгами.

«Ну и работка у вас!» — сказал Робин Хардинг, и ведь он был прав. В самом деле, ну и работка! Внезапно Маркби почувствовал всепоглощающее желание пойти к Маквею и попросить, чтобы дело передали кому-нибудь другому. Он больше не желал знать ничего об Эллен Брайант, не желал беседовать с людьми, которые откровенно не хотят с ним разговаривать и считают его приход вмешательством в свою личную жизнь. Маркби хотелось домой.

Но и собственный дом показался ему пустым и заброшенным. Он захлопнул за собой дверь — дом отозвался гулким эхом. Под ногами зашуршали письма и газеты, которые почтальон бросил в щель. В раковине до сих пор стояли не вымытые с завтрака чашка и тарелка. От одиночества хотелось выть!

Как жаль, что нет Мередит! Интересно, чем она занимается в Лондоне, когда не работает? Кто ее друзья? Маркби очень интересовало, с кем она водит компанию и нет ли среди ее знакомых мужчины, способного ее увлечь. Она ничего такого ему не говорила. Но признается ли она, если встретит другого, если встретит мужчину, которого полюбит? А почему, собственно, Мередит в чем-то должна ему признаваться? Она не обязана отчитываться перед ним в своих поступках, как и он перед ней. И тем не менее ревность разъедала ему душу.

На ужин Маркби поджарил упаковку рыбных палочек и съел их с хлебом и маслом. Пол Данби часто ворчал на шурина за то, что тот питается фастфудом, а не готовит себе полезные и вкусные салаты из свежих овощей. Но Пол любил возиться на кухне, а Маркби — нет. Быстро прочитав газету, старший инспектор включил телевизор, чтобы посмотреть новости, и задремал до начала выпуска, положив ноги на скамеечку. Скамеечка, сделанная из верблюжьего седла, досталась ему после развода. Ни ему, ни Рейчел она не была нужна, но, поскольку Рейчел оставалась верна себе, вещи, которые никто из них не хотел брать, при разделе имущества достались ему.

Его разбудил настойчивый телефонный звонок. Алан вздрогнул, открыл глаза и посмотрел на часы. Скоро полночь. Он встал, выключил телевизор и снял трубку:

— Алло!

— Слава богу, Алан, ты дома! — У Пола, его зятя, голос был явно взволнованный.

Маркби быстро спросил:

— С Лорой ничего не случилось?

— Нет, но Эмма… пропала! В комнате ее нет! Перед сном Лора, как всегда, заглянула к детям и увидела, что Эммы нет… Она пропала!

— Погоди! — быстро перебил зятя Маркби. — Значит, раньше Эмма, как обычно, поднялась к себе?

— Да, да! Вот именно, как обычно! Но где же, во имя всего святого…

— Вы искали в доме, в саду? Ее одежда тоже пропала?