Большой риск. Путешествие на "Таити-Нуи" - Бенгт Даниельсон

Один бельгийский химик из Лимы, следивший за нами с большим интересом, посоветовал сменить ржавые железные бочки для питьевой воды на алюминиевые. Он верно подметил, что эти прочные бочки окажутся вдвойне полезными: когда кончится питьевая вода, их можно будет закрепить под плотом, чтобы увеличить его плавучесть. Сначала мы сочли излишним такие меры предосторожности. Но, когда бельгиец любезно предложил достать бочки по сходной цене, мы послушались его совета - наши старые бочки действительно почти не годились. Таким образом, мы обзавелись четырьмя 200-литровыми и десятью 50-литровыми алюминиевыми бочками. Этого оказалось больше чем достаточно. Жан, только что получивший еще два тяжелых ящика с оборудованием для исследования океана, удовлетворенно заявил, что лишние бочки превосходно могут быть использованы для рыб, планктона и других морских животных. Половину бочек мы наполнили питьевой водой, а остальные прикрепили под кормой по обе стороны бальсовых стволов.

Большая часть наших посетителей, которых было так же много, как и в Конститусьоне, пророчила нам различные беды. Но мы еще раньше наслышались не менее мрачных предсказаний и не обращали на них никакого внимания. Светлым пятном на этом фоне был курчавый веселый чех Эдуард Ингрис, который с самого начала оказался таким энтузиастом, что даже изъявлял желание составить нам компанию. Вера Ингриса в нас была приятна, но тем не менее пришлось ему отказать. Ингрис был единственным из всех посетителей, у которого уже имелся опыт плавания на плоту. Еще в 1955 году в компании, состоявшей из голландца, аргентинца, перуанца и перуанки (!), он сделал попытку доплыть до островов Южных морей на бальсовом плоту типа "Кон-Тики" с благозвучным названием "Кантута". По непонятным причинам это интернациональное общество в очень позднее время года выбрало для отплытия место где-то далеко на севере Перу.

Путешествие закончилось плачевно - плот попал в район крайне неблагоприятных морских течений, которые в продолжение трех месяцев крутили его, как карусель. Истощенные и потерявшие силы люди - четверо мужчин и одна отважная женщина были наконец выловлены американским военным кораблем.

Несмотря на то, что это плохо продуманное путешествие кончилось так печально, Ингрис ежедневно приходил и умолял взять его с собой, приводя все новые убедительные аргументы. Однажды Эрик серьезно подумал было заменить Жана Ингрисом, но, к счастью, такие веские причины, как опыт Жана и польза, которую он приносил, взяли верх над личной антипатией Эрика. Вскоре выяснилось, что решение оставить Жана было разумным. К нам явился еще один участник путешествия на "Кантуте", перуанец Хоакин Герреро, и рассказал, что он вместе с Ингрисом готовится к новому плаванию. Он утверждал, что из Эквадора уже идет большой заказ бальсы для постройки плота. Мы были очень удивлены. Почему же Ингрис даже не обмолвился об этой экспедиции? Только потом, окольными путями, мы узнали, в чем тут было дело. Во время неудачного путешествия на "Кантуте" Герреро был коком. А теперь он сколотил некоторую сумму и соглашался финансировать новую экспедицию при условии, если будет ее руководителем. Ингрис же, испытывавший экономические затруднения, был, так сказать, разжалован в коки прежним коком. Он, видимо, считал это большим позором. и поэтому решил подыскать себе другой плот. После этого замечательного открытия у нас, естественно, было больше, чем прежде, оснований не уступать настойчивым мольбам Ингриса. Мы осмотрели плот, увеличили, насколько было возможно, его плавучесть и поспешили закончить приготовления к отплытию. На последние деньги мы купили два ящика консервированного мяса, 80 килограммов картофеля, подержанный, но еще в хорошем состоянии генератор и 50 литров бензина для него. Такая поспешность объяснялась не только тем, что после шумной жизни в Кальяо нам снова хотелось покоя и тишины, - главное, нам нельзя было терять времени, мы должны успеть прибыть на острова Южных морей до начала октябрьских дождей и штормов.

За день до отплытия мы решили проверить работу наших радиопередатчиков, предварительно установив новую вертикальную антенну - подарок одного любезного перуанского радиолюбителя. Но аппараты ничего не принимали, кроме еле слышного голоса нашего друга-радиолюбителя, хотя передачу он вел из пригорода Лимы, всего в 8 километрах от порта. Радиолюбитель и другие знатоки объяснили нам, что слышимость в районе Кальяо из-за магнитных помех всегда очень плохая, и заверили нас, что как только мы выйдем из мертвой зоны, то сможем без малейших трудностей разговаривать со всеми радиостанциями Перу. На всякий случай я попробовал проверить еще раз. Слышимость была немного лучше, и это рассеяло наши опасения.

Через одиннадцать лет после экспедиции на "Кон-Тики", но на целых две недели раньше - в воскресенье 13 апреля 1958 года, в 11 часов дня нас вывели на буксире из Кальяо. А через несколько часов, предоставленные самим себе, мы были уже подхвачены сильным потоком течения Гумбольдта.

Мы с первых же дней легли курсом на запад, чтобы избежать участи "Кантуты" и не быть унесенными северным потоком течения Гумбольдта к берегам Панамы. В результате сильного сноса курс очень удачно

перешел в западно-северо-западный. Мы хорошо знали капризы морских течений и внимательно следили за тем, чтобы не наскочить в 50 милях от Кальяо на опасные скалистые острова Ормигас де-Афуэра, находившиеся в центре течения Гумбольдта. Мы проходили мимо них на третий день после нашего отплытия и нисколько не удивились, что оказались к ним значительно ближе, чем предполагали. Эрик, пожалуй, выразил чувства всего экипажа, когда весело воскликнул:

- Что бы ни случилось в дальнейшем, приятно сознавать, что мы по крайней мере не рискуем сесть на мель, прежде чем доберемся до островов Южных морей!

- Хорошо также, что у нас нет гребного винта, - шутливо добавил я, невольно вспомнив плавание с приключениями на "Каумоане" пять лет назад.

Мы договорились с двумя радиолюбителями из Перу, что будем держать с ними связь по четвергам и воскресеньям. Четверг 17 апреля был первым днем связи. Я заблаговременно начал запускать мотор, но сколько ни дергал за стартовый шнур, он так и не завелся. Улучив свободное время перед следующим днем связи, я разобрал мотор, тщательно осмотрел все детали и снова собрал. Мотор несколько раз чихнул и заглох - это было единственным вознаграждением за мои труды. Все удивительно быстро согласились, что сейчас не может быть хорошей слышимости, так как мы еще слишком близко от Кальяо. А потому без сожаления решили оставить в покое генератор и передатчик.