Не так страшен черт - Алексей Калугин

- Вы не взглянете на эти бумаги? - Я протянул ученому список оборудования и реактивов, присланный из Рая.

Положив на край пепельницы два выбранных окурка, Алябьев взял бумаги и, чуть отстранив их от себя, как делают люди с не очень высокой степенью дальнозоркости, внимательно просмотрел оба списка.

- Стандартный набор для генно-инженерных работ, - сказал он, возвращая мне бумаги. - Ничего из ряда вон выходящего.

- Мы не могли бы заглянуть в лабораторию Соколовского? - спросил я, не торопясь убирать бумаги в карман. - Мне хотелось бы проверить наличие оборудования.

- Заглянуть, конечно, можно, - ответил Алябьев, старательно вытягивая остатки табачного дыма из окурка. - Ключи от двери висят на общей доске. Но, если вас интересует оборудование из этого списка, я могу заверить вас, что все оно на месте.

- Вы в этом уверены?

- Еще бы, - усмехнулся Алябьев. - Коля не упускал случая похвалиться каждой новой игрушкой, которую вы ему покупали.

- А реактивы?

- Ну, реактивы - расходный материал. - Алябьев затушил в пепельнице второй окурок. - А в последние месяцы Коля работал очень активно.

Поскольку я все равно не имел представления о том, как должен выглядеть тот или иной прибор, мне оставалось только положиться на слова своего собеседника.

- Ну что ж, благодарю вас за помощь, - сказал я, поднимаясь.

- Не за что, - с довольно-таки безразличным видом пожал плечами Алябьев.

- Я отвлек вас от работы...

- Да бог с вами, - пренебрежительно поморщился ученый. - Я не получаю зарплату уже пятый месяц. Посмотрите вокруг, - он обвел рукой помещение, в котором царили запустение и едва ли не разруха. - О какой работе тут может идти речь? Я прихожу сюда каждый день только потому, что могу здесь спокойно, в тишине почитать.

Улыбнувшись, я взял со стола книгу, которую читал Алябьев.

- "Фрегат "Паллада", - прочитал я название на обложке. - Сам давно собираюсь прочитать, да все никак не удается выкроить время на толстую книгу.

- Вот видите, - улыбнулся Алябьев. - Значит, и в моем положении есть определенное преимущество.

Улыбнувшись в ответ, я, в знак вежливости, открыл книгу на первой странице. Внизу листа был проставлен штамп красного цвета в форме небольшого треугольника. Высотою он был чуть больше сантиметра. Внутри треугольника был изображен крошечный красный крокодильчик с раскрытой пастью.

Заметив, что я рассматриваю изображение, Алябьев открыл стол и достал из него авторучку с колпачками с обоих концов.

- Пару лет назад я был на научной конференции в Киот - пригласили друзья из Бельгии, - вот и привез оттуда в качестве сувенира. - Алябьев снял с толстого конца авторучки колпачок и показал мне штамп с изображением вписанного в треугольник крокодила. - Японцы часто используют штампы, на которых вырезаны иероглифы с их именами. Я привез десятка два таких сувенирных авторучек с самыми разнообразными штампами. Себе оставил с крокодилом, а остальные раздал. Одно время едва ли не каждый завлаб в нашем институте ставил на всех своих бумагах рядом с подписью еще и печать с изображением какого-нибудь зверя.

- Понятно, - я закрыл книгу и положил ее на стол. - И последний вопрос. Соколовский был религиозным человеком?

- Почему был? - сдвинув брови, спросил Алябьев. - Разве с ним что-нибудь случилось?

- Нет, - взмахнул я рукой, проклиная привычкy сыщиков говорить обо всем и всех в прошедшем времени. - Конечно же, нет. Простор поскольку его сейчас нет с нами...

Не зная, как закончить эту совершенно идиотскую фразу, я сделал неопределенный жест рукой.

- Николай не более религиозен, чем любой советский человек, - сказал Алябьев. - В последнее время он стал носить крестик и изображать из себя истинно православного, но, по-моему, для него это было не более чем игра.

- Еще раз спасибо, - поблагодарил я своего собеседника. - Было очень приятно с вами побеседовать...

- Вы забыли свою бутылку, - Алябьев взглядом указал на бутылку Смирновской, в которой водки оставалось еще примерно на треть.

- Надеюсь, вы сумеете найти ей правильное применение, - улыбнулся я и, быстро приложив два пальца к полям шляпы, вышел за дверь.

Разговор с Алябьевым почти убедил меня в том, что Ник Соколовский не делал ничего из того, что ожидали от него святоши. На деньги, которые он от них получал, Соколовский пытался закончить свою никому не нужную работу по созданию генно-инженерного инсулина. Удалось ему это или нет - не имело никакого значения. Пришел срок отчитываться о проделанной работе, и Соколовский просто решил скрыться. В этом он, конечно же, был дилетант, так что отыскать его удастся без особых проблем. Скорее всего подкопил немного денег и на время выехал из страны по туристической визе с паспортом, выписанным на чужое имя, надеясь, что за время отсутствия о нем все позабудут. Или же и того проще сидит дома, не открывая дверь и не отвечая на телефонные звонки. Если как следует подумать, то можно было назвать еще три-четыре места, которые незадачливый исследователь мог выбрать в качестве убежища. Проверка всех возможных версий, связанных с местами, где мог бы скрываться человек, не имеющий большого опыта в подобных делах, была хорошо отработанной и уже вполне рутинной процедурой, с которой Светик без труда могла справиться и одна, воспользовавшись для этого всего лишь телефоном и факсом. Мне же предстояло теперь заняться более важным делом - поисками Красного Воробья.

Глава 8

СЕРЕЖА

Утром я пришел в офис в обычное время, около девяти.

Светик уже была на месте. И не одна. На диване в прихожей сидел тот самый громила, которого Виталик Симонов вчера приставил присматривать за мной. Правда, сегодня он не был похож на тупоголового мордоворота, отчасти потому, что был одет не в широченные брюки и двубортный пиджак с подкладными плечиками, которые заменяли форменную одежду членам "семьи" низового уровня, а в потертые джинсы классической модели, майку с надписью на груди "Добро пожаловать в Ад!" и легкую ветровку изумрудно-зеленого цвета. В руках он держал книгу - увесистый том в кожаной обложке, какими обычно пользуются истинные библиофилы, дабы обложка книги во время чтения не затиралась. Увидев меня, бандюга даже улыбнулся, и вовсе не с насмешкой, а скорее приветливо. Но я, помятуя о вчерашнем, только холодно кивнул ему в ответ и сразу же развернулся к столу, за которым сидела Светик.

Окинув меня быстрым оценивающим взглядом, Светик сочувственно покачала головой. Я в ответ только молча кивнул. Дома я уже успел изучить свое лицо в зеркале во время бритья. Так, ничего особенного, но нос был похож на спелую сливу, а под глазами залегли синяки, словно после бессонной недели, и шишка над левой бровью вспухла размером с грецкий орех. Теми средствами косметики, которые имелись в моем распоряжении, я попытался привести лицо в порядок, но не достиг в этом особых успехов. Лучшее, что я мог сделать в такой ситуации, это прикрыть верхнюю часть лица шляпой, надвинув ее до самых глаз.