Дьявол в Огайо (ЛП) - Полатин Дарья

Я написала Айзеку о нашей презентации по обществознанию, все еще пытаясь как-то реабилитироваться за то, что подвела его в библиотеке. Я знала, что он не был супер счастлив со мной все эти дни, поэтому старалась быть очень внимательной и даже принесла ему апельсиновую содовую, которую он любил. Затем я поработала над портфолио, которое продолжала составлять к фотографиям, и это действительно волновало меня. «(Это) все-таки жизнь» публиковалась вместе с «Людьми, которых вы не знаете», и я, наконец, собрала дополнительные материалы.

Себастьян одобрил мои вопросы для еженедельной колонки «Люди, которых вы не знаете», поэтому я еще раз просматривала их, прежде чем отправить Норману Беллински, младшекласснику, который великолепно играл в шахматы. Я уже сфотографировала его за столиком для пикника, где он играл с другими… ну, ботаниками.

Я закрыла ноутбук, понимая, что уже больше одиннадцати. Мы вернулись с ужина довольно поздно. Зевнула, направляясь к лестнице.

Приблизившись, я услышал тихие голоса.

― …загладить свою вину…?

Gосмотрела в сторону папиного кабинет. Мэй стояла в дверном проеме, освещаемая настольной лампой. Я слышала, как отец что-то ответил ей.

Почему Мэй разговаривала с моим отцом? И о чем они могли поговорить наедине?

После еще нескольких тихих фраз, которые я не смогла разобрать, папа поспешил в коридор, отталкивая Мэй. Он выглядел расстроенным.

Отец увидел, что я стою у лестницы.

― Привет, Джулс, ― сказал он, избегая зрительного контакта. ― Пойду, подышу воздухом, ― извинился он, выходя на улицу в свитере, но без куртки.

Мэй направилась ко мне из папиного кабинета.

― Все в порядке?― спросила я ее.

― О, да, ― небрежно ответила она, проходя мимо. ― Все замечательно, Джулс.

Ее голос был спокоен и безмятежен, почти пугающе спокоен.

― Спокойной ночи, ― бросила она через плечо, скользнув вверх по лестнице, как самодовольный призрак.

Что, черт возьми, это было?

* * *

Я не могла уснуть. События ночи крутились у меня в голове, как песня, играющая слишком быстро.

Неужели бывшие родственники Мэй действительно пришли за ней и попытались вломиться в наш дом? И почему Мэй разговаривала с моим отцом?

Я отбросила простыни. Моя кожа начала покрываться испаринами пота, хотя ночь была холодной.

Дэни похрапывала на диване, пока я вылезала из кровати и плелась по коридору.

Иногда, когда у меня бывали проблемы со сном, я заставляла себя идти в ванную. По какой-то причине, если я делала это, мне было легче заснуть после возвращения в постель.

Проходя мимо комнаты Мэй, я вздрогнула. В приоткрытую дверь ворвался порыв холодного воздуха. Почему там так холодно? Ночь была ветреная, но в доме не должно было быть ветрено. Неужели Мэй оставила окно открытым?

Прекрасно понимая, как жутко заглядывать в комнату Мэй, пока она спала, я все равно это сделала.

Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела, что все выглядит нормально — кроме кровати.

Она была пуста.

Я толчком распахнула дверь. В комнате никого не было. Может, Мэй спустилась вниз перекусить или еще что-нибудь. Стоит ли мне пойти проверить? Это было просто тихушно-слежушное дело.

Порыв ледяного ветра поднял пурпурные занавески, висевшие на распахнутом окне. Листья шелестели на дереве снаружи, издавая легкий шорох. Я прошлась по ковру и посмотрела на край крыши первого этажа, которая тянулась под окном спальни.

Я увидела носок. Была уверена, что он принадлежал Мэй. Это был розово-фиолетовый носок с изображением Аргайла, который она одолжила у меня и не вернула. Она сказала, что все ее вещи были коричневыми или серыми, поэтому она любила носить разные цвета — даже на ногах.

Неужели Мэй вылезла в окно и спустилась по крыше? С какой стати ей это делать? Или носок всегда там был, и никто — то есть я — этого не заметил? Я не могла вспомнить, когда в последний раз смотрел на эту часть крыши.

Я вернулась в дом и огляделась. Несколько учебников Мэй лежали на столе, банное полотенце висело на двери, несколько скомканных листов бумаги лежали в мусорной корзине. Я подошла, чтобы достать один клочок из любопытства прочесть то, что она написала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

― Ауч! – вскрикнула я, не успев понять, что произошло.

Посмотрела на пол и увидела что-то под ногой. Похоже на тонкую палку или что-то в этом роде. Карандаш? Но он проткнул мне ногу.

Я наклонилась, чтобы взглянуть. Это была белая роза с длинным стеблем и шипами по всему стеблю. Она лежала на полу возле кровати. Белые лепестки мерцали в слабом свете с улицы.

Вытерла пятнышко крови с ноги и засунула палец в рот. На языке я почувствовала металлический привкус крови. Наверное, мне стоило пойти за пластырем, чтобы не запачкать кровью ковер.

Направляясь в ванную, я взглянула на цветок. Я поняла, что никогда не видела белых роз. Обычно они были красными или розовыми ― романтическое зрелище. Что роза белого цвета делает на полу в спальне Мэй?

И тут меня осенило: замок на входной двери. Возможно, в дом действительно кто-то вломился. Неужели кто-то приходил из этой секты и оставил для Мэй белую розу? Неужели она сбежала через открытое окно спальни?

Я должна была найти ее.

Быстро спустившись вниз, я обыскала кухню и гостиную, чтобы убедиться, что в доме ее нет. Затем я поспешила к задней двери, прихватив по пути пару ботинок.

Когда я вышла на улицу, меня встретил легкий дождь. Я мчалась по траве к главному входу в дом. Поднялся ветер, играя опавшими листьями, которые папа еще не сгреб в кучу на лужайке.

Выйдя на дорогу, я посмотрела вниз, на асфальтовую дорожку, окруженную деревьями. Мне пришлось прикрыть глаза от дождя, который быстро усиливался.

Вдалеке я увидел маленькую фигурку в белом.

Я помчалась по дороге так быстро, как только позволяли ноги. Я по глупости забыла куртку, а теперь дождь промочил насквозь мою фланелевую пижаму и мешал двигаться.

― Мэй?― крикнула я, пытаясь подобраться поближе.

Но она продолжала идти по дороге, ее ночная рубашка развевалась под дождем и ветром. Куда она собралась? Еще с полмили дорога будет пустынной, пока ты не доберешься до главной, да и то ближайшие магазины находились в десяти минутах езды.

― Мэй, ― снова закричала я, подбегая, чтобы сократить расстояние между нами. В одном носке она продолжала идти вперед ровным шагом, почти как робот. Она что, лунатик?

Наконец, догнав ее, я закричала: «Мэй» и бросилась вперед, кладя руку ей на плечо.

― А-а-а…― закричала Мэй, резко обернувшись, ее глаза расширились от страха.

― Прости, я не хотела тебя напугать. Ты в порядке?

Мэй тупо пялилась на меня, ее лицо было мокрым от дождя и замешательства.

― Ты что, лунатик?― рискнула все же спросить я, пытаясь понять, что же все-таки происходит.

Мэй посмотрела на свою почти прозрачную ночную рубашку. Она смотрела вокруг, на мокрый асфальт и вздымающиеся деревья, сбитая с толку.

― Мы на улице?― спросила она.

«А как же», ― подумала я, но промолчала.

― Да, ― ответила я.

Должно быть, она была в трансе, как на кладбище.

― Я беспокоилась о тебе, ― продолжила я, объясняя, почему последовала за ней. ― Увидела розу в твоей комнате и...

― Розу? ― Мэй уставилась на меня, будто сама вспомнила. ― Розу, ― повторила она, понизив голос.

Ее тело начало трястись.

«О, нет, ― подумала я. ― Это нехорошо». Я сомневалась, что смогу нести ее под дождем, если с ней случится еще один припадок.

― Давай вернемся в дом. Ты промокла.

Я потянула ее, пытаясь физически подтолкнуть к дому.

Но она схватила мою пижаму костлявыми пальцами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

― Это от них!― закричала она, потрясая меня. — Роза... они положили ее туда!

Ее худое тело наполнилось яростью, по лицу потекли струйки воды.

― Они сделали это, чтобы напомнить мне! ― воскликнула Мэй. ― Чтобы заставить меня вернуться!

Я уставилась на нее. Мои легкие наполнились воздухом, но я не могла ответить. Не знала, что сказать.