Слухи - Анна Годберзен

Прикрыв глаза, Пенелопа вспомнила Элизабет, такую холодную и решительную, когда она составляла план, который позволит ей навсегда уехать от Нью-Йорка и от Генри. Никогда прежде Пенелопа не думала, что Лиз способна на такое. Впрочем, это было самое меньшее из того, что удивило Пенелопу к тому моменту. Ей пришлось признать, что у нее есть пробелы в знании света. А сейчас, в конце декабря, в гостиной Скунмейкеров, она, возможно, заблуждается еще относительно чего-нибудь.

— Но не расстраивайтесь, — продолжала Изабелла. — Мы заставим его понять, что, хотя Элизабет обладала очарованием, есть другие леди, которые, возможно, больше подходят ему в жены.

Пенелопа кивнула и многозначительно улыбнулась Изабелле. Она поняла, что больше не имеет ничего против того, чтобы затянувшаяся хандра Генри была связана с тем, что Элизабет мертва: ведь если это так и Генри действительно грустит из-за «смерти» Элизабет, не видя, что Пенелопа просто создана для него, то здесь имеет место заблуждение, которое она может легко исправить.

16

«Нет ничего необычного в том, что холостяки годами держат одну и более юных леди во взвешенном состоянии, а затем женятся на британской девице с титулом, из знатной семьи, но со скудным счетом в банке — на девице, которую никто прежде не видел…»

— Вам весело, мисс Холланд?

Диана оторвала взгляд от диванчика перламутрового цвета и посмотрела в глаза Тедди Каттингу. Ее рука покоилась на спинке красного дерева. Свет лампы бросал розовый отсвет на ее кожу молочной белизны. Стены комнаты были сливового цвета. В комнате царило то состояние приятной сонливости, которое следует за долгой трапезой. Диана в шифоне цвета слоновой кости выглядела прелестно. Она была красива, как заметили все на званом обеде у мистера и миссис Ральф Дэрролл. Однако Диана знала, что это не особенно интересует Тедди. Он несколько раз упоминал ее сестру — практически за каждым блюдом.

— Очень, — ответила она с игривой улыбкой.

Она не отказалась от мысли очаровать мужчину, который был близким другом Генри. Не могла не сыпать соль на рану.

— Я рад. Можно мне присесть рядом с вами?

— Да.

А вообще-то Диана действительно была рада, что находится в обществе Тедди. Хотя в его присутствии для нее не было ничего романтичного, в этот вечер она обнаружила, что он ей нравится. В его искренних серых глазах читалась глубокая печаль и чувство вины оттого, что ему так сказочно повезло в жизни. И хотя Диане как раз не повезло, это показалось ей интересным.

— У вашей сестры чудесный дом, — продолжала она.

Флоренс Каттинг, самая старшая сестра Тедди, всего месяц назад стала миссис Дэрролл. Сейчас она сидела у камина, беседуя с каким-то мужчиной. Стан ее заметно округлился.

— Это непохоже на ту Диану Холланд, которую я знаю, — улыбнулся Тедди. — Но дом действительно чудесный. Это дом моего дяди, который он подарил новобрачным на свадьбу, — и мебель, и все остальное. Так что не могу сказать, что миссис Дэрролл пришлось тут что-то делать.

— И все же я не сомневаюсь, что она добавила свои собственные штрихи. Она прекрасно выглядит. Полагаю, не пройдет и полугода, как вы станете дядей?

— Ах, вот теперь я узнаю ту Диану, которую помню, — заметил Тедди, отхлебнув из своего бокала. — Но я не собираюсь отвечать на подобное предположение.

— Тогда расскажите мне, как поживает Генри.

Произнеся вслух это имя, Диана ощутила и боль, и удовольствие. Улыбка Тедди угасла, и он взглянул на нее так же озабоченно, как за десертом, когда они обсуждали горе ее матери. Лампа с фарфоровым абажуром, расписанным вручную, освещала сзади его светлые волосы, бросая тени на лицо.

— Я видел его сегодня днем.

— У него все хорошо?

— Он не выглядит таким уж счастливым, — сдержанно ответил Тедди.

— По-видимому, вы хотите сказать, что он переживает кончину моей сестры тяжелее, чем я?

— Он горюет, — сказал Тедди и, взглянув на Диану, отвел взгляд. — Хотя, конечно, ему не может быть так тяжело, как вам.

— Да. — Диана сделала паузу, сложив руки на коленях. Она решила спрашивать все, что ей заблагорассудится, в крайнем случае, Тедди не ответит, вот и все. — Что он делал?

И все же голос ее прозвучал жалобно.

— Мы ездили четверкой в парке — у нас было состязание. Я выиграл, что редко бывает, и это заставило меня прийти к выводу, что мысли его далеко. — Тедди смотрел в свой бокал, деловым тоном излагая эти факты. — А перед тем он был в гостиной своей мачехи, вы знаете, она принимает по понедельникам.

— Кто же этого не знает? — Диана тщетно попыталась улыбнуться. — Там было много народу?

— Да.

В комнате шуршали платья, свет играл на фарфоровых чашках и хрустальных бокалах. Слышался благовоспитанный приглушенный смех, потрескивал огонь в большом камине.

— Кто же, интересно?

— О, этот художник Брэдли, и одна из модных дам Вандербилт, и…

— Пенелопа Хэйз?

Никто в комнате не обращал внимания на их уголок. Тедди снова отхлебнул свой напиток, но он не мог дольше затягивать паузу:

— Да, она там была.

При этих словах Диана ощутила безмолвную ярость. Ну конечно же, Пенелопа там была. Элизабет советовала Диане остерегаться Пенелопы, но она была пассивна, так как все время верила, что любовь к ней Генри истинна и вечна. Она была горячей и порывистой, в то время как Пенелопа была расчетлива — как тогда, когда помогла сестре Дианы уехать из города. Диане удалось скрыть горечь в голосе, когда она спросила:

— Интересно, вы упомянули, что увидите меня?

— Нет, — мягко ответил Тедди, — не пришлось к слову.

Диана кивнула, постаравшись скрыть разочарование от того, что Генри о ней не говорил.

— Но, Тедди, я так мало о вас знаю… — продолжила Диана, собрав все силы, чтобы храбро улыбнуться и сказать эту фразу, после которой, как она надеялась, ей больше не придется говорить.

Ответив на ее улыбку, Тедди начал рассказывать о том, как изучал поэзию в Колумбийском колледже, который окончил этой весной, и о своих планах стать юристом и зарабатывать себе на хлеб, несмотря на то, что должен унаследовать от отца такое большое состояние. Диана слушала вполуха и кивала.

Она наблюдала, как джентльмены во фраках входят и выходят за дверь, подсаживаются к дамам. Диана старалась заставить Тедди продолжать, в случае необходимости односложно отвечая на его замечания. Она боялась, что может расплакаться в любую минуту. Она верила, что любовь Генри принадлежит ей одной и ничего не нужно делать — а в это время все юные незамужние девушки безжалостно передвигались на шахматной доске Манхэттена, чтобы завладеть Генри. И одной из них была Пенелопа Хэйз, против которой ее специально предостерегла сестра и которая, как известно, была королевой.