Менялы - Артур Хейли

Даже близко придвинувшись к переговорному устройству, она из-за шума еле слышала Тотенхо.

Тотенхо проворчал в ответ:

— Вы же понимаете, что мы не можем обслужить всех этих людей сегодня, даже если все остальные операции придется приостановить.

— Мне кажется, — сказала Эдвина, — что это кто-то специально подстроил. Просто ускорьте по возможности оформление.

Хотя она знала, что, как ни спеши, требуется по меньшей мере от десяти до пятнадцати минут для открытия каждого нового счета. Всегда так было. Именно столько времени уходило на заполнение документов.

Поэтому любой служащий банка за час мог открыть самое большее пять новых счетов, и следовательно, три работающих сейчас клерка могли выдать девяносто счетов за рабочий день, и это при работе с максимальной скоростью.

Даже если посадить втрое больше клерков, можно будет открыть немногим более двухсот пятидесяти счетов за день, а уже в первые рабочие минуты в банке находилось по меньшей мере четыреста человек, и народу все прибывало. И на улице очередь, как проверила, подойдя к окну, Эдвина, ничуть не уменьшалась. Шум в банке все нарастал.

Еще одна проблема возникла в связи с тем, что толпа, запрудившая центр зала, мешала другим клиентам подойти к кассирам. Эдвина заметила, что несколько человек сокрушенно смотрят на царящую в зале давку. На ее глазах некоторые из них не выдержали и ушли.

А в банке кое-кто из толпы заводил разговоры с кассирами, и те, поскольку из-за свалки им нечего было делать, вовлекались в беседу.

Двое помощников управляющего вышли в зал, чтобы как-то упорядочить поток людей и освободить немного места перед кассами. Большого успеха они не добились.

Но никакой враждебности по-прежнему не было заметно. Все, к кому теперь уже в переполненном банке обращались сотрудники, отвечали вежливо и с улыбкой. Такое впечатление, подумала Эдвина, будто всем им предварительно наказали вести себя пристойно.

Она решила, что настало время ей самой вмешаться. Эдвина сошла с возвышения и, выйдя из огороженного служебного пространства, с трудом протолкалась сквозь бурлившую толпу к главному входу. Подозвав двух охранников, которые локтями проложили себе путь к ней, она приказала:

— В банке достаточно народу. Остальных держите снаружи и впускайте понемногу, по мере того как отсюда будут выходить. Конечно, наших постоянных клиентов пропускайте, если они появятся.

Старший из двух охранников наклонился к Эдвине, чтобы она его услышала.

— Это будет непросто, миссис Д'Орси. Кого-то из клиентов мы узнаем, ну а большинство — нет. Мы же тут все время меняемся — откуда нам их всех знать.

— И еще одно, — вставил другой охранник, — когда кто-нибудь подъезжает, эти снаружи начинают орать: “Назад, в очередь!” Так что, если мы кого будем пропускать, они могут взбунтоваться.

— Никакого бунта не будет, — заверила его Эдвина. — Просто надо постараться — и все.

Отвернувшись от них, Эдвина заговорила с несколькими людьми из очереди. Но из-за шума вокруг ее не было слышно, и она повысила голос:

— Я — управляющий банком. Кто-нибудь может мне сказать, почему вы все пришли сюда именно сегодня?

— Мы открываем счета, — сказала женщина с ребенком. И хихикнула. — В этом же нет ничего плохого?

— Вы же сами, ребята, рекламу даете, — вторгся другой голос. — Любой мелочи достаточно, чтобы открыть счет, — так там говорится.

— Это верно, — ответила Эдвина, — в банке действительно такие правила. Но должна же быть причина, почему вы все явились сюда одновременно.

— Нетрудно догадаться, — вмешался в разговор престарелый, смертельно бледный человек, — мы все из Форум-Ист.

Более молодой голос добавил:

— Или хотим там жить.

— Это все равно не объясняет… — начала Эдвина.

— Может, я смогу объяснить, мэм. — Благопристойного на вид немолодого черного мужчину выпихнули из толпы.

— Пожалуйста.

В этот момент Эдвина заметила рядом нового человека. Повернувшись, чтобы лучше его рассмотреть, она поняла, что это Нолан Уэйнрайт. Тем временем к главному входу в помощь первым двум охранникам подошли еще несколько. Эдвина вопросительно посмотрела на начальника охраны.

— Продолжайте, — посоветовал он ей. — У вас хорошо получается.

Человек, которого выпихнули из толпы, произнес:

— Доброе утро, мэм. Я не знал, что среди управляющих банками есть женщины.

— Ну вот видите, есть, — сказала Эдвина. — И будет еще больше. Я надеюсь, вы верите в равенство женщин, мистер..?

— Оринда. Сет Оринда, мэм. И я, конечно, в это верю, но кроме того, и во многие другие вещи.

— И одна из этих вещей побудила вас прийти сюда сегодня?

— В некотором роде вы правы.

— Что же это?

— Я думаю, вы знаете, что все мы из Форум-Ист.

— Мне уже сказали об этом.

— То, что мы сейчас делаем, может быть названо актом надежды.

Хорошо одетый собеседник тщательно выговаривал слова. Они были явно написаны и отрепетированы. Больше людей придвинулось поближе, разговоры стали стихать — люди слушали. Оринда продолжал:

— Этот банк, как было заявлено, не имеет средств, чтобы продолжать строительство Форум-Ист. Во всяком случае, банк сократил свое участие в кредитовании наполовину, и некоторые из нас думают, что вторую половину отрубят тоже в том случае, если кто-нибудь не ударит в набат или не предпримет что-нибудь.

— Что-нибудь предпринять, насколько я понимаю, означает остановить деятельность целого отделения банка, — резко произнесла Эдвина. Она заметила несколько новых лиц в толпе, открытые блокноты и прыгающие карандаши. И сообразила, что появились журналисты.

Кто-то явно заранее предупредил прессу — этим объяснялось и присутствие команды телевизионщиков с камерой. “Интересно, кто это сделал?” — подумала Эдвина.

Вид у Сета Оринды был огорченный.

— Все, что мы делаем, мэм, это несем свои ничтожные гроши в банк, чтобы помочь ему пережить тяжелые для него времена.

— Точно, — вмешался другой голос, — правда, хорошие мы соседи?

— Это чушь! — резко произнес Нолан Уэйнрайт. — Этот банк не в тяжелой ситуации.

— А если он не в тяжелой ситуации, — спросила женщина, — почему же он так поступил с Форум-Ист?

— Позиция банка была четко изложена в заявлении, — ответила Эдвина. — Это вопрос приоритета. А кроме того, банк ведь заявил, что надеется возобновить полное финансирование позже. — Ей самой собственные слова показались несерьезными.

Остальные восприняли их явно так же, поскольку тут же раздались восклицания. Это было первое проявление враждебности присутствующих в банке. Почтенный мужчина — Сет Оринда — резко обернулся и поднял руку, призывая к вниманию. Выкрики прекратились.

— Что бы вы тут ни думали, — заявил он Эдвине, — факт налицо: мы пришли положить деньги в ваш банк. Вот что я имею в виду под актом надежды. Мы подумали, что, когда вы нас увидите и поймете, что мы чувствуем, может быть, вы передумаете.

— А если не передумаем?

— Тогда, я полагаю, мы поищем еще людей и поднаберем по грошам еще денег. Мы это можем. Еще немало добрых душ подойдет сегодня, и завтра, и послезавтра. Затем, к выходным, весть успеет разойтись по свету, — и он повернулся к журналистам, — и сюда явятся другие, которые присоединятся к нам на следующей неделе, причем не только из Форум-Ист. Конечно же, только чтобы открыть новый счет. Чтобы помочь этому несчастному банку. И больше ничего. Множество голосов подхватило:

— Правильно, мужик, еще навалом народу подойдет… Хотя хлеба у нас немного, зато нас много… Передайте своим ребятам, чтобы поддержали нас…

— Конечно, — произнес Оринда с невинным видом, — некоторые из тех, что сегодня кладут деньги в банк, могут прийти завтра, или послезавтра, или на следующей неделе, чтобы их забрать. У большинства денег не так много, чтобы надолго их оставлять. Но потом, как только сможем, мы вернемся, чтобы положить их снова. — Глаза его озорно поблескивали. — Наша цель — занять вас, дать вам работу.

— Да, — сказала Эдвина, — я понимаю вашу цель. Одна из журналисток, тоненькая блондинка, задала вопрос:

— Мистер Оринда, а сколько вы все собираетесь положить в банк?

— Не много, — ответил он любезно. — Некоторые принесли всего по пять долларов. Это самая маленькая сумма, которую принимает этот банк. Я правильно говорю?

Он посмотрел на Эдвину — та кивнула в ответ. Некоторые банки, о чем Эдвина и все присутствовавшие знали, требовали самое малое пятьдесят долларов для открытия счета и сотню для чековой книжки. “Ферст меркантайл Америкой” — в погоне за малоимущими вкладчиками — опустил эту цифру до пяти долларов.

И еще одно: как только счет открыт, можно снять большую часть начальных пяти долларов, оставив лишь хоть что-то, дабы счет не был закрыт. Сет Оринда и остальные четко это понимали и решили замучить банк, открывая счета и снимая деньги с вкладов. Эдвина подумала: “Неплохо им это удалось”.