Нелюбимая для босса - Ирина Романовская

Спокойно выравниваем дыхание, возвращаем все жизненные показатели к стабильности. Мы продолжаем обниматься, не отстраняемся друг от друга. Но все равно есть «он». В воздухе повисли некое напряжение. Какая-то нить опасно натянулась между нами. Я чувствую ее на интуитивном уровне. Своим признанием я пошатнула наш совсем еще юный, зыбкий уединенный мир.

— Ты злишься на меня? — спрашиваю я, когда точка отчаяния в голове доходит до пика. Мой голос похож на жалобный писк.

— Нет, конечно, — Дениса вновь нежно гладит меня по спине. — Почему я должен злиться?

— Ну… — Непроизвольно дергаю телом, смещая положение ног. — Ты сейчас хочешь большего, хочешь перейти дальше. Я ощущаю всем телом твое твердое желание. А я… я не даю тебе этого.

Мои слова заставляют Дениса рассмеяться.

— Эта твердая часть моего тела, на которой ты сидишь, не повод для злости. Он всего лишь физическое выражение моего влечения к тебе. Хотя и без него, я думаю, предельно ясно, что ты меня очень интересуешь, Влада. Ты особенная девушка в моей жизни. Но я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Так делают только неуверенные в себе моральные уроды. — Денис поднимает мой подбородок и нежно целует в губы. — Мы оба должны гореть желанием, оба должны хотеть продолжения, без сомнений и страха. Мне важно, чтобы мы получали кайф вместе, чтобы не было даже намека на психологическое насилие и переступания через собственное горло. Поняла? Мы продолжим только, когда ты четко будешь осознавать, что хочешь именно этого.

Глава 24

Влада

— Привет. Как прошёл рабочий день, дочка? — спрашивает папа, встречая меня у входных дверей. — Дебеты с кредетами сошлись?

— Конечно, пап. Как иначе-то?

С улыбкой смотрю на родителя и целую его в щеку. Повесив пальто в шкаф, собираюсь идти в свою комнату. Хочется поскорее смыть с себя косметику и переодеться в любимые домашние штаны.

— Давай скорее. Поужинаем все вместе. Мы ждем тебя на кухне.

Взгляд соскальзывает за спину отца. В кухне за обеденным столом сидят Инга и Валя. Они о чем-то весело перешептываются, листая какой-то журнал. Когда-то я делала точно так же со своей мамой.

Впервые смотрю на Ингу не как на разрушительницу нашего с папой уютного мира, а как на женщину-мать. Если отбросить в сторону наш с мачехой «конфликт», то она выглядит совершенно обычной и нормальной мамой. Я никогда не видела, чтобы она ругалась с дочерью Валей. Никогда не слышала, чтобы она заставляла её что-то делать, всегда все происходило через слова, через разговоры, через аргументацию.

Может дело вовсе не в Инге? Может все же дело исключительно во мне? Что если я сама мешаю нам всем жить дружно?

Я построила глухую стену между нами с той самой первой секунды, как увидела эту рыжеволосую женщину рядом с отцом. И естественно не допускала даже и мысли о том, чтобы Инга стала для меня кем-то важным. Вроде близкой приятельницы или женщины-подруги.

Хотя почему бы и нет?

Сейчас папа — мой самый близкий человек. Он готов обсуждать со мной любые темы: от менструации до сексуального воспитания. Вот только с каждым годом я становлюсь старше, меняюсь не только внешне, но и внутренне. В голове появляются какие-то барьеры, какие-то комплексы, которые с папой обсудить увы не получается. Просто потому, что папа — мужчина и не всегда понимает природу тех или иных женских проблем.

К сожалению, приходится признать, что одного папы в воспитании девочки недостаточно. Присутствие женщины рядом с взрослеющей девочкой просто необходимо.

— Сейчас приду, — сообщаю папе и быстро иду к себе.

В моей комнате все как обычно. Утром пронесся ураган Влада и оставил после себя бардак: не заправленная постель, кавардак на столе, стопка вещей на стуле, открытый шкаф.

Я не знаю, отчего так происходит. Всегда считала, что у меня достаточно чуткий сон и я слышу каждый шорох в квартире по ночам. Но, оказывается, чем ближе утро, тем крепче я засыпаю. Совсем не слышу сработавший будильник. Чаще всего меня будят возмущающиеся Валя или Инга, которые приходят из других комнат ко мне. Они жалуются на большую громкость мелодии и настоятельно просят сделать потише. Но если бы я могла.

Надеваю на себя домашний тёплый комплект, состоящий из серых штанов и большого свитшота. Волосы завязываю резинкой в высокий хвост.

Мягкий гель для умывания и тёплая вода творят со мной чудеса. Я будто оживаю заново. Все трудности рабочего дня смываются вместе с пылью улицы.

Смотрю на себя в зеркало и улыбаюсь. Глаза горят, ресницы трепещут, щеки покрыты румянцем. Мои губы своей припухлостью показывают, что все ещё помнят жаркие поцелуи с Титовым.

Трогаю пальцами подбородок и вспоминаю как борода Дениса при каждом слиянии наших ртов волнительно щекочет мне кожу.

Мне снова становится жарко. Предложение поехать к мужчине домой взбудоражило не только разум, но и тело.

В груди присутствовало отчаянное желание отбросить подальше все внутренние запреты, и поехать за Титовым куда он скажет.

Особенно остро эти чувства горели, когда между нами воцарилась неловкая минута молчания после моего откровенного признания.

А вдруг больше не будет этих поцелуев, не будет объятий? Что если я оттолкнула его этим? Или испугала… Но страшнее всего было услышать дурацкую отговорку «с девственницами дел не имею, потому что муторно это все».

Внутри меня синим пламенем горела смесь отчаяния и надежды, абсолютного доверия к мужчине и полного непонимания к происходящему.

Со мной такого еще никогда не было.

Как правильно реагировать на такое предложение? Как поступить верно и не сделать ошибки?

Где нащупать ту грань между инстинктом самосохранения перед реальной опасностью и обычным страхом перед выходом из собственной зоны комфорта?

— Всем привет, — говорю я абсолютно нормальным голосом, без какого-либо подтекста. — Что делаете?

Инга с Валей кивают мне в ответ и дальше продолжают листать какой-то каталог.