Черные розы для снайпера - Нина Васина

Девятнадцатилетний паренек второй час сидел на остановке. Соня Талисманова приехала на одиннадцатом по счету автобусе. Он пошел за ней, почти не веря, что эта пигалица может быть так похожа лицом на женщину с картины с надменным взглядом грустной королевы. Соня несла сумку с продуктами и плелась, понуро опустив голову. У подъезда Соня остановилась возле лавочки, вытряхнула туфлю, посмотрела на свои окна и вздохнула. Окна на втором этаже были открыты, сквозь тонкую штору звуки симфонического оркестра удивляли полным несоответствием суматошным летним сумеркам, шуму улицы, крикам детей и запахам гниющего переполненного мусорного контейнера. Соня ушла в подъезд, паренек сел на лавочку и забросил в рот очередную жевательную резинку. Он достал блокнот, дождался выходящего из подъезда мужчину и спросил, какой это номер дома. Мужчина задумался, посмотрел на небо, на дверь в подъезд и послал паренька на хрен. Потом вышла женщина с ребенком и все назвала: и номер дома, и улицу, и до которого часа работает дирекция в соседнем доме. В открытых окнах на втором этаже звуки музыки сменились криками. Скандал наплывал к открытым окнам, потом отступал в глубь квартиры несколько раз. Девичий визгливый голос требовал полного невмешательства в личную жизнь, сочный голос женщины в возрасте требовал немедленно выбросить из квартиры «эту гадость». Несколько не очень грубых оскорблений, легкий плач, опять крики, потом угрозы, наконец девичий голос сдался: «Выбрасывай это сама!» Голоса отодвинулись от окна, паренек уже собрался пойти в ДЭЗ, как из двери подъезда вышла крупная женщина в ярком шелковом халате и домашних тапочках. Иссиня-черные крашеные волосы, сильно подведенные глаза и брови. Возмущенно сопя, она быстро пошла к мусорному контейнеру, игнорируя разлетающиеся полы халата. Из полиэтиленового пакета выступало что-то странное, похожее на темную трубку небольшого диаметра. Женщина положила пакет поверх горы мусора, удовлетворенно похлопала ладонями и ушла в подъезд, впечатывая шлепком тапочки каждый шаг в нагретый асфальт. Парень почувствовал вдруг, что нервничает. Он встал, прошелся несколько раз по двору, поглядывая на контейнер с мусором. Один раз он даже подошел совсем близко и убедился, что странный выступ на трубке, торчащей из пакета, ему не почудился. Он решил, что сходит в подъезд и посмотрит номер квартиры на втором этаже, в конце концов, ему это и было поручено, а то, что может быть в пакете… Парень не служил в армии, у него было плоскостопие. Но пострелять в тире любил. Войдя в подъезд и поднявшись на второй этаж, он опять услышал крики и шум скандала: теперь женщины, по-видимому, бегали друг за другом по квартире. Открыв небольшим ножом почтовый ящик, он не обнаружил писем, но на большом, упакованном в полиэтилен журнале на обороте под адресом было напечатано имя адресата. Талисмановой Н.Н. Он вышел из прохладного сумрака на улицу и первым делом увидел, что пакет все еще лежит поверх мусора. Вздохнул, подошел к контейнеру, взял пакет в руки и заглянул в него. Короткоствольный автомат. Его красота завораживала. Постояв некоторое время неподвижно, парень быстро зашел за деревья, потому что из подъезда выбежала та самая маленькая женщина, за которой он пришел. Она подошла к контейнерам, потопталась и быстро ушла со двора. Парень пошел за ней, захватив края полиэтиленового пакета в кулак, потому что не надеялся, что такую тяжесть выдержат хилые ручки с прорезями. Ствол торчал из пакета, было жарко, у открытого окна за поворотом дома женщина задержалась на секунду, потом пошла к остановке. Парень шел за ней, вытягивая шею, на довольно большом расстоянии, и только он подумал, что уже все узнал и вроде бы выполнил задание, как… Соня оглянулась, словно почувствовав, что за ней следят, но ничего не увидела, потому что за две секунды до этого непрофессиональный топтун провалился в открытый канализационный люк.

Захватив тяжелые сумки, Карпелов вышел за женщинами из Центра. Он неуверенно остановился, ожидая приказания, в какую машину затащить сумки, но Ева подошла и, глядя на близкое лицо в капельках пота, предложила проводить их до вокзала.

– Как – до вокзала? Поехали на моей машине, сумки тяжелые!

– Нет-нет, – покачала головой Далила, – мы в деревню на машинах не проедем, мы всегда туда ездим своим ходом.

– Да ерунда все это, как это не проедем, я проеду!

– Карпелов, ты напрашиваешься в гости? – Ева вопросительно посмотрела на Далилу.

– Ну, напрашиваюсь, потому что мне очень надо. Мне нужно поговорить с твоей подругой, а она не хочет лежа. Я могу и в электричке, только куда деть тачку? Давай хоть до вокзала доедем на своих!

– Там машину не бросишь, а здесь есть платная стоянка. Оставим на пару дней. – Ева показала рукой на знак стоянки. – А свою машину я вообще далеко оставила.

Карпелов задумался, но Далила сказала, что с удовольствием поговорит с ним в электричке. И Карпелов примерно потащил сумки в метро, потом в электричку.

– Не нравится мне это, – бормотал он, усаживаясь. – Если случится что, как я оттуда доберусь?

– Ничего не случится, – успокаивала его Ева. – У нас там тишина и свежий воздух, тебе не захочется никуда уезжать, а у меня есть потребность в мужской силе. Надо дверь в сарае починить и накосить сена. Чур, я первая на прием к психологу. – Она раздвинула ноги Карпелова, сидевшего напротив, и вытянула между ними свои. – Это даже хорошо, что ты с нами едешь, ты меня успокаиваешь, а то я очень даже злая.

– Не надо на меня злиться! – повысила голос Далила. – Мне сегодня уже досталось!

– Ты что, привела к себе на работу Илию? – Далила молчала, отвернувшись к окну. – Ладно, я вижу, что тебе стыдно и страшно, я не буду говорить, что ты вела себя как последняя сволочь, используя ребенка, я просто ласково спрошу – ты узнала, кто она?

– Ничего я не узнала. Я занималась ею профессионально, конкретно по ее проблеме. И по этой проблеме я узнала все, что хотела.

– Кто она, Далила?!

– Она была ребенком, и я была с нею вместе ребенком, нам было по шесть лет, перестань проводить милицейский допрос! Мы… летали, ели вонючего дохлого петуха, непотрошеного, кстати! Знаешь, как воняет курица, если ее приготовить с кишками?

– Да ты!.. Ты хотя бы понимаешь, что она больше не придет к тебе! С ней такое можно было проделать только раз, и за этот противозаконный раз ты ничего не узнала?! – Ева старалась ругаться не очень громко.

– А зачем ты пришла? Зачем пришел твой майор? Это вы ее испугали! Я бы разобралась сама, я бы объяснила…

– Объяснила, да? Да она бы искалечила тебя, потому что единственное, что ей надо было после этого узнать, на кого ты работаешь! И твое непонимание было бы расценено как сигнал к пыткам!

– Девочки, – наклонился к ним Карпелов, – люди затаили дыхание и слушают вас с огромным интересом. Сказать, что вы репетируете сценку?

Через сорок пять минут они вышли из электрички в темноту. Пахло мокрой травой и цветами. Ева вздохнула, потянувшись, а Далила молча тронула ее за плечо и кивнула. Прищурившись, Ева разглядела в темном пространстве, едва подсвеченном огоньками светофоров, фигуру отстрельщика Хрустова. Он стоял в стороне от одинокого фонаря и не спешил подходить.

Ева думала пять секунд.

– Виктор Степанович, – крикнула она, – возьмите сумки, а то майор спешит домой, сейчас будет обратная электричка.

Хрустов думал пять секунд.

– А я вас уже час жду, – сказал он, подходя и стараясь держать голову опущенной вниз.

– А я останусь, – повеселел Карпелов, – дверь в сарае починю, сено косить буду. И сеанс с психологом мне обещали. И сумки не тяжелые!

Далила пошла рядом с Карпеловым впереди. Хрустов с Евой сзади. На повороте Хрустов дернул женщину за руку в высокую траву. Сцепившись, они скатились в ложбину.

– Ты что, с ума сошла, – шептал Хрустов, уткнувшись лицом в шею Евы и вдыхая запах желанной женщины.

– Я не знала, что ты здесь.

– А тебе сынок не сказал? Он нагрубил мне и подался в Москву. Подожди, полежи немного, я послушаю твое сердце. – Хрустов прижался очень крепко и пропускал сквозь себя напряженные частые толчки.

– Сбежишь? – прошептала Ева и вздохнула.

– Потом. Я очень тебя ждал. Я хочу быть с тобой. – Хрустов встал и протянул Еве руку.

Чисто выметенный двор освещался гирляндой фонариков. На большом дощатом столе стоял кувшин с цветами и керосиновая лампа, над которой мерцали мохнатыми крылышками мотыльки.

– А гостёв-то у нас, гостёв! – обрадовалась Муся, обнимая по очереди Далилу и Еву. – О, эта уже мокрая! Роса, погода будет завтра покосная.

– А где твой маленький? Ты разве не носишь его всегда на себе? – Далила пригладила выбившуюся прядку у Муси, отвела ее от лица.

– Запротестовал. Покрикивать стал. Лежит в кроватке. Его кошка замурлыкивает. А твой сыночек работяга: и дрова перенес, и картошки начистил, и с наемником загон сделал для близнецов.