К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №22 от 01.06.2010 - К барьеру! (запрещенная Дуэль)

А.Л.: Ну а Вы, как член правящей партии, можете повлиять как-то на ситуацию, что-то изменить или такой возможности нет?

Л.Я.: Нет. У кого она есть? Вот Вы работаете, допустим, в журнале — Вы можете поменять политику издательства?

А.Л.: Наверное, не могу.

Л.Я.: Ну так а что Вы меня спрашиваете? Ровно до тех пор, пока один голос не будет так же значим, как голос большинства, никакой демократии быть не может. Потому что иногда один голос перевешивает голос ста, ибо сто человек — это уже психология толпы, а один человек — это индивидуальность, и следует прислушаться к тому, что он говорит.

А.Л.: Ну и как прислушиваются в «Единой России» к голосу единиц?

Л.Я.: Вы опять туда. А в других партиях как? А на работе к Вашему голосу прислушивается кто-нибудь? Вот скажете Вы главному: «Нет, мне так не нравится», а Вам в ответ скажут: «Ну ладно, хорошо, всего доброго».

А.Л.: Тогда какой смысл вообще состоять в партии?

Л.Я.: А какой смысл ходить на работу? Тем более, мне эти вопросы задает человек, который относится к профессии, мягко говоря, зависимой в большей степени, чем моя. Согласитесь, что если говорить о принципиальных позициях, на которые Вы меня сейчас пытаетесь склонить, то тогда эти вопросы не должен задавать человек, который находится в более шатком положении, чем я. Это же не я придумал вторую древнейшую, правда?

А.Л.: Конечно, нет. Я просто пытаюсь понять, какой смысл состоять в этой партии?

Л.Я.: Смысл, к сожалению... Я даже не знаю, везде ли это так. Если везде, то это следствие вообще государственного управления. Потому что любое государство есть аппарат, подавляющий личность в той или иной степени. Я не знаю государства, где это было бы не так. Может быть, из-за этого у нас такое ничтожное количество личностей, которые идут впереди. И если Вы попробуете без меня составить список хотя бы из десяти фамилий, ради которых Вам следовало бы сегодня прямо немедленно бросить все, идти на выборы и рвать рубаху на груди на площади, то я бы хотел знать эти фамилии. Ну, наверное, две Вы назовете, может, даже три, включая вашего папу. Худо то, что творческие люди начинают потихонечку замолкать. Потому что глас вопиющего в пустыне обрекает человека сначала на чувство безысходности, потом грусти, а потом безразличия. Поэтому зашкаливал там процент на выборах или нет — без разницы. Кто-нибудь на площади бастовал, кричал? Ну блогеры пошумели. Ну посчитайте, сколько у нас этих компьютеров на 140 миллионов человек.

А.Л.: Так зачем надо было вступать в ЕР, если изменить ничего нельзя?

Л.Я.: Была надежда. Всякое новое дело — это надежда на что-то новое. Тут другой вопрос — видите, как сказать... О церкви нельзя судить по привратникам — тоже ведь верно. У меня отец вступил в партию на фронте, коммунистическую. Я что, должен ненавидеть коммунистов после этого, что ли? Так и с «Единой Россией». Не вся партия плохая! Вот другое дело, что на любой руководящей должности — не я это придумал, можете спросить у психиатров — раз в пять лет надо проверять людей. У них психически что-то изменяется. Им кажется, что они достигли вершины... Именно поэтому, наверное, раз в пять лет устраивают выборы. Человеческая психика не выдерживает, огонь и медные трубы — штука страшная. Как только человек начинает перерождаться, его надо убирать немедленно или немедленно чистить организм. Если нет — беда, просто беда. Тогда все заволочет огромное слово «цинизм», то есть безразличное, холодное существование не ради идеи, а ради выгоды. И какая разница, в какой это партии происходит?

А.Л.: Это вы сейчас о ком?

Л.Я.: Вообще, обо всем. Руководителям надо хотя бы раз в месяц приезжать — то, что я сейчас скажу, может, прозвучит удивительно — на море. А лучше куда-нибудь к океану. Стоять на берегу и смотреть. Вот волна прикатилась, вот она откатилась. Между прочим, не навсегда откатилась, она же вернется. Надо стоять и смотреть. Постоял 10 минут, оценил ситуацию с философской точки зрения и поехал дальше руководить.

Федор Бондарчук, кинорежиссёр, продюсер, телеведущий, член партии «Единая Россия» с 2009 года, член Высшего совета партии

Фёдор Бондарчук: Я не являюсь членом «Единой России» или какой бы то ни было другой политической партии. Я поддерживаю политику Владимира Владимировича Путина и Дмитрия Анатольевича Медведева, участвую в форуме «Стратегия-2020», но состоять в каких-то партиях не намерен. Если хотите взять у меня интервью, звоните пресс-секретарю.

(Через 2 недели после этого разговора Федор Бондарчук вступил в «Единую Россию». На настойчивые просьбы об интервью ответил через пресс-секретаря отказом. — Esquire.)

Сергей Жигунов, актёр, продюсер, член партии «Единая Россия» с 2003 года

Сергей Жигунов: Вы знаете, это было 5-6 лет назад, я уже сейчас точно не скажу. Была немножко другая ситуация в стране. Для меня в это время политическая жизнь занимала большую часть моей жизни собственной. Я входил в Совет по культуре при президенте, довольно много сталкивался с руководителями страны. Была политическая борьба тогда в стране, и у меня было абсолютно искреннее желание поддержать именно это направление.

Андрей Лошак: А борьба была с кем?

С.Ж.: Ну, борьба была политическая, с коммунистами в значительной мере. Мы быстро забываем, что красная угроза реставрации существовала довольно остро еще несколько лет назад. Экономическая стабильность только намечалась. Поэтому я абсолютно искренне в тот момент поддержал ту политическую силу, которая казалась наиболее перспективной. Я занимался общественной деятельностью очень активно, возглавлял гильдию киноактеров России в тот момент. И все время сталкивался с социальными проблемами, которые возникали в жизни актеров. И, видя эти проблемы, я думал, что, наверное, наиболее быстрый путь решения — это вот усиление власти этой политической группы. Вот, собственно, и всё.

А.Л.: А с господином Сурковым общались прежде, чем вступить в партию?

С.Ж.: Ну, поскольку я был членом Совета по культуре при президенте, периодически я с Сурковым, естественно, общался на самые разные темы.

А.Л.: Это он являлся вдохновителем Вашего решения?

С.Ж.: Я не буду это комментировать.

А.Л.: А почему Вы говорите о партии в основном в прошедшем времени?

С.Ж.: Ну просто я отошел от общественной жизни и автоматически отошел от политической. И меня в меньшей степени сейчас занимает политическая ситуация в стране. Может быть, потому что она успокоилась. А успокоилась она благодаря тому, что «Единая Россия» заняла такую главенствующую позицию. Нас стали волновать экономические вопросы в большей степени, что очень хорошо, потому что чем меньше политической борьбы в стране, тем лучше эта страна.

А.Л.: Вы говорите, что партия боролась с коммунистической угрозой, но в результате это переросло в борьбу с либеральной оппозицией, разве не так?

С.Ж.: Я не член политбюро, я не вхожу в верховный совет партии. Я не принимаю никаких решений, ни стратегических, ни тактических. Я Вам просто рассказываю, какую тенденцию я поддержал, вступая в эту партию, вот, собственно, и все.

А.Л.: Не было желания из нее выйти?

С.Ж.: Вы знаете, в моем случае нет. Это означает так же громко хлопнуть дверью, как это было, когда я вошел. Для того чтобы я вышел из «Единой России», партия должна сделать что-то ужасное, чего она не делает и не сделает.

А.Л.: Ну а смысл там сейчас находиться?

С.Ж.: Я же Вам объясняю, потому что если я выйду, это будет такой хлопок дверью, что только держись.

А.Л.: Вступление в ряды ЕР помогло Вам как творческой личности, как общественному деятелю? Был ли в этом какой-то практический смысл?

С.Ж.: Я получил довольно серьезный удар по репутации, но практического применения... Собственно, знаете, вот Вы встретились с президентом в коридоре — и ощущение, что есть возможность решить какие-то проблемы. А потом понимаешь, что просить нечего. Что попросить в домоуправлении, ты понимаешь, потому что подъезд не крашен, двор не метен, да. Что у мэра Москвы попросить — понятно, а что просить у президента? Чтобы он не разворачивал «Искандеры» в Калининграде? Поэтому, собственно, если бы я пел, танцевал, наверное, они могли бы меня пригласить на какой-нибудь праздник там. Поскольку я этого не делаю... Они не дают кредитов, а я не торгую семечками, или, наоборот, они не торгуют семечками, я не даю кредиты. Поэтому у нас в практическом плане ничего общего.

Борис Моисеев, артист эстрады, член партии «Единая Россия» с 2003 года

Борис Моисеев: Настоящий артист не должен играть в политику. Но для того чтобы артист жил тихо-спокойно, конечно, ему надо быть в какой-то серьезной партии. Я до правящей партии был в другой партии, не буду говорить названия, а потом ушел, потому что это мне не давало, так сказать, бункера какого-то, вот этой защиты. Но так как у меня репутация человека со своим взглядом, человека, который что-то когда-то крикнул в общество, что мир не бывает только черным или красным, он бывает и синим, и голубым, и зеленым, и оранжевым, то надо всегда иметь хороший бункер, хорошее прикрытие. Хотя я никогда не бравирую, где я и в какой партии. Это мое первое интервью по поводу партии.