Мудрость психопатов - Кевин Даттон

«Согласно нашей гипотезе, [некоторые] психопатические черты [импульсивность, повышенная привлекательность наград, готовность рисковать]… связаны с нарушением функционирования дофаминовой схемы вознаграждения, — рассказывает Джошуа Бакхольц, главный автор этого исследования. — Вследствие этой преувеличенной дофаминовой реакции, как только психопаты сосредоточились на получении награды, они уже не способны изменить фокус своего внимания до тех пор, пока не получат то, к чему стремятся».

Он был не так уж далек от истины. В соответствии с этой гипотезой у добровольцев, продемонстрировавших высокий уровень психопатических черт, выделяется почти в четыре раза больше дофамина в ответ на стимул, чем у испытуемых с низким уровнем психопатических черт.

Но это еще не все. Сходный паттерн мозговой активности наблюдали во второй части эксперимента, когда вместо выдачи амфетамина участникам говорили, что после выполнения простого задания они получат денежное вознаграждение. (Уважаемые исследователи, если вам нужны еще добровольцы, позвоните мне!) Функциональная МРТ показала, что у индивидов с повышенным уровнем психопатических черт отмечалась достоверно более высокая активность в прилежащем ядре (дофаминовом центре удовольствия), чем у тех, у кого уровень психопатических черт был низким.

«Существует давняя традиция исследований психопатии, ориентированной на сниженную чувствительность к наказаниям и отсутствию страха, — комментирует эти результаты Дэвид Залд, доцент кафедры психологии и психиатрии, один из авторов исследования. — Но эти признаки не являются особенно хорошими предикторами насильственного или преступного поведения… Похоже, что у людей с высоким уровнем психопатических черт имеется такая сильная тяга к награде (к прянику), что она перевешивает чувство опасности или опасения в отношении кнута… Это не значит, что они не осознают потенциальной угрозы. Но предвкушение награды и мотивация к ее получению перевешивают все опасения».

Дополнительные доказательства дает судебная лингвистика. Оказалось: то, как убийца говорит о своем преступлении, зависит от того, к какому типу убийц он принадлежит. Джефф Хэнкок, профессор компьютерных наук и информатики Корнельского университета, а также его коллеги из Университета Британской Колумбии сравнили отчеты четырнадцати убийц-психопатов мужского пола и тридцати восьми убийц-мужчин, не бывших психопатами. Исследователи выявили существенные различия не только в отношении эмоциональной пикселизации (психопаты использовали в два раза больше слов, связанных с физическими потребностями в пище, сексе или деньгах, тогда как непсихопаты делали больший акцент на социальные потребности — семью, религию и духовность), но и в отношении личного оправдания.

Компьютерный анализ записанных отчетов показал, что убийцы-психопаты использовали больше союзов типа «потому что», «поскольку» и «вследствие» в своих показаниях, подразумевая: они совершили это преступление потому, что «должны были совершить его», чтобы достичь некоей поставленной цели. Любопытный факт: они включали в свои отчеты, что именно они ели в день убийства. Призрачные происки лапы первобытного хищника?

Но это заключение вызывает мало сомнений. Психопат стремится к награде любой ценой, презирая последствия и отодвигая риск в сторону. Что помогает объяснить, почему Белинда Боард и Катарина Фризон выявили большую встречаемость психопатических черт в выборке президентов компаний, чем в выборке заключенных из специализированной психиатрической больницы строгого режима. Деньги, власть, статус и контроль — типичный набор атрибутов директора компании — в совокупности неодолимо притягивают к себе психопата, ориентированного на бизнес, когда он (или она) поднимается вверх по корпоративной лестнице. Вспомните пророческие слова Боба Хэера: «Вы найдете их [психопатов] в любой организации, где ваше положение и статус дают вам власть и контроль над другими людьми, а также возможность получения материальной выгоды».

Иногда психопаты делают хорошее дело. А иногда (что неизбежно) — нет. И если награда ускользает из рук, то подъем достаточно предсказуемо превращается в спад. Высокомерного и бесстрашного Базза Риксона можно найти в самых разных местах. Включая, как ни странно это звучит, и банковское дело.

А Риксон (если вы не помните, чем закончился фильм) погиб: его самолет рухнул, объятый пламенем, на белые утесы Дувра.

Горячее чтение

Бесстрашие и сосредоточенность психопатов традиционно списывают на дефицит обработки эмоций, а именно на дисфункцию миндалины. До недавнего времени это заставляло исследователей верить, что психопаты не испытывают не только страха, но и эмпатии. Однако исследование, проведенное в 2008 году Ширли Фекто и ее коллегами в Медицинском центре Бет-Исраэль в Бостоне, заставило взглянуть на вещи под совершенно новым углом зрения и предположить, что психопаты не только обладают способностью распознавать эмоции, но и делают это лучше обычных людей.

Фекто со своей группой воспользовались методом ТМС для стимуляции соматосенсорной коры (части головного мозга, занимающейся обработкой и регуляцией физических ощущений) в головном мозгу добровольцев с высокими показателями РРІ. Предварительные исследования показали, что наблюдение за тем, как что-то болезненное происходит с кем-то другим, ведет к умеренному торможению возбуждения нейронов в ответ на ТМС в области соматосенсорной коры, соответствующей области, пораженной болью: торможению работы высокоспециализированных мозговых структур, удивительно метко называемых зеркальными нейронами. Фекто предположила, что если психопаты лишены способности к эмпатии, затухание в реакции нейронов у индивидов с высокими показателями РРІ должно быть выражено слабее, чем у тех, у кого эти показатели низкие или средние. Точно так же психопаты по сравнению с нормальными членами общества демонстрируют сниженную подверженность заразительности зевоты.[29]

Однако исследователей ожидал сюрприз. К своему изумлению, Фекто и ее команда обнаружили прямо противоположное тому, что ожидали увидеть. На самом деле высокие показатели по результатам теста РРІ, а особенно по подшкале «бессердечие», которая имеет самое непосредственное отношение к эмпатии, были связаны с гораздо более сильным затуханием реагирования на TMD, чем то, которое наблюдалось у обладателей низких показателей. Это заставило предположить, что у психопатов нет нарушений в распознавании эмоций. Напротив, у них особый талант к этому, и проблема кроется не в распознавании эмоции как таковых, а в диссоциации сенсорного и аффективного компонентов: в разрыве между знанием, что такое эмоция, и ощущением того, на что она похожа.

Психолог Абигейл Бэйрд открыла нечто похожее. При выполнении задания на распознавание эмоций с одновременным применением функциональной МРТ она обнаружила, что хотя испытуемые с высокими показателями РРІ демонстрировали снижение активности миндалины по сравнению с добровольцами с низкими показателями, когда они выбирали лица со сходным выражением (что совпадает с дефицитом обработки эмоций), одновременно они демонстрировали усиление активности как зрительной, так и дорзолатеральной префронтальной коры — что указывает, по мнению Бэйрд и ее коллег, на то, что «при распознавании эмоций участники экспериментов с высокими показателями РРІ задействуют области головного мозга, связанные с восприятием (перцепцией) и мыслительными процессами».

Один из психопатов, с которыми мне довелось разговаривать, высказался в том же духе: «Даже те люди, которые не различают цветов, знают, когда нужно остановиться, если зажегся соответствующий сигнал светофора. Вы будете удивлены. У меня есть подводные камни».

Или давайте вспомним то, о чем напомнил нам ранее Гомер Симпсон: не обращать внимания и не понимать — это две совершенно разные вещи.

Конечно, выраженная способность психопатов распознавать эмоции других людей может иметь отношение к их дару убеждать окружающих и манипулировать ими либо к способности изображать фальшивые эмоции; об этом явлении мы уже говорили ранее в данной главе. Но способность отделять «холодную», сенсорную эмпатию от «горячей» эмоциональной эмпатии обладает также целым рядом других преимуществ, которые сильнее всего проявляются в тех сферах, где между исполнителем и его делом должна сохраняться определенная дистанция.

Например, в медицине.

Вот что говорит один из лучших хирургов Великобритании о том, что он чувствует перед тем, как войти в операционную: «Нервничаю ли я перед большой операцией? Я бы так не сказал. Это как любой спектакль. Вам надо настроиться. И вы должны оставаться сосредоточенным и сконцентрированным на предстоящей работе, не отвлекаясь на посторонние вещи. Вы должны сделать все правильно.