Мудрость психопатов - Кевин Даттон

Исследование, проведенное в 2005 году группой психологов и нейроэкономистов из Стэнфордского университета, Университета Карнеги-Меллон и Университета Айовы, очень наглядно продемонстрировало это. Это исследование проводили в форме азартной игры из двадцати раундов. Участников разделили на три группы: нормальных людей; пациентов с заболеваниями, связанными с поражением участков головного мозга, отвечающими за эмоции (миндалины, глазнично-лобной коры, правой островковой области коры и соматосенсорной коры), и пациентов с поражениями участков головного мозга, не связанных с эмоциями. В начале игры каждому участнику вручили по двадцать долларов. Перед началом каждого раунда участников спрашивали, готовы ли они рискнуть одним долларом и угадать, как упадет монетка. Проигрыш означал потерю в один доллар, зато выигрыш мог принести целых два с половиной.

Не надо быть гением, чтобы сообразить, как будет выглядеть формула успеха. Как говорит Баба Шив, профессор маркетинга Стэнфордской школы бизнеса: «Вполне логично, что будет правильным инвестировать в каждый раунд игры».

Но логично, как выразилась однажды политическая активистка Глория Стейнем, лишь с точки зрения логика. Особенно когда речь заходит о деньгах.

Прогнозировать, как все будет развиваться, было проще простого. Если, как следует из теории игр, бывают моменты, когда для получения выигрыша следует нажать на газ (а психопаты давят на него гораздо сильнее), то в соответствии с динамикой игры те участники, которые обладали нужной патологией — нарушением обработки эмоций, должны были сорвать большой куш. Им надо было преуспеть в игре больше, чем представителям двух остальных групп (не имеющим эмоциональных нарушений).

Оказалось, что эксперимент показал именно такую картину. По мере развития игры участники с нормальным эмоциональным функционированием начинали демонстрировать снижение уровня азарта и тяготение к консервативной альтернативе — попытке сохранить свой выигрыш. Однако те участники, чей головной мозг не был оснащен повседневными эмоциональными ремнями безопасности, которые большинство из нас предпочитает крепко затягивать, закончили игру с гораздо большей прибылью, чем их противники.

Вот как комментирует эту ситуацию Джордж Левенштейн, профессор экономики и психологии университета Карнеги Меллон: «Возможно, это первое исследование, которое документально описывает ситуацию, когда люди с повреждениями головного мозга принимают лучшие финансовые решения, чем нормальные люди».

Антуан Бечара, который в настоящее время является профессором психологии и неврологии Университета Южной Калифорнии, идет еще дальше: «Необходимы исследования, которые должны определить те обстоятельства, когда эмоции являются полезными или разрушительными, когда они руководят поведением человека, — утверждает он. — Самых успешных биржевых брокеров можно назвать “функциональными психопатами” — индивидами, которые либо более умело контролируют свои эмоции, либо не ощущают их с той же интенсивностью, как остальные люди».

И Баба Шив согласен с этим. Он делает обескураживающее заявление: «Многие президенты компаний и самые известные адвокаты должны обладать этой чертой».

Исследование, проведенное экономистом Гэри Фридманом и его коллегами из Калифорнийского института технологии, подтверждает достоверность наблюдений Шива. Фридман вручал добровольцам по $25 долларов, а затем предлагал им серию хитроумных финансовых дилемм. Через короткое, заранее установленное время волонтеры должны были решить, выбрать ли им синицу в руках и получить верную сумму (например, $2) или предпочесть журавля в небе — более рискованный, но потенциально более привлекательный вариант: с вероятностью 50: 50 выиграть $10 или потерять $5, например. Кто сорвет большой куш, а кто окажется банкротом?

Это не вопрос случайной удачи; оказалось, что одна группа добровольцев полностью перехитрила всех остальных, последовательно выбирая оптимальные решения, связанные с риском. Эти индивиды не были финансовыми вундеркиндами. Они не были экономистами, математиками и даже победителями чемпионатов по покеру. Но они были носителями «гена воина» — полиморфизма моноаминоксидазы А (МАО-А), который ранее связывали с опасным, «психопатическим» поведением.

«В противовес существующему в литературе мнению наше исследование показало, что эти поведенческие паттерны отнюдь не обязательно являются контрпродуктивными, — отмечает группа Фридмана, — поскольку в случае финансового выбора эти индивиды выбирают более рискованное поведение только в том случае, если оно сулит преимущества».

Сам Фридман в своих рассуждения пошел еще дальше. «Если два игрока изучают свои карты и один из них делает большие ставки, то он может показаться более агрессивным или импульсивным. Но вы не знаете, какие у него карты, — возможно, он просто реагирует на представившиеся ему благоприятные возможности».

Дополнительное подтверждение этим идеям дала работа, выполненная Бобом Хэером и его коллегами в 2010 году. Хэер раздал анкеты PCL-R более 200 руководящим работникам компаний в США и сравнил встречаемость психопатических черт в корпоративном мире с той, что была выявлена для населения страны в целом. Бизнесмены оказались на голову впереди; более того, психопатия положительно коррелировала с внутренними рейтингами показателей харизмы и стилем подачи самого себя: креативностью, хорошим стратегическим мышлением и великолепными коммуникационными навыками.

Ну, и мы не можем не вспомнить опрос, проведенный Белиндой Боард и Катариной Фризон, о котором мы говорили в главе 1.

Боард и Фризон сравнивали данные теста психологического профилирования, полученные для президентов компаний и пациентов английского Бродмурского госпиталя, психиатрической больницы специализированного типа с интенсивным наблюдением (о которой мы поговорим более подробно чуть позже). И снова, когда дело дошло до психопатических черт, президенты компаний вырвались вперед — что производит сильное впечатление, учитывая, что в Брод муре содержат некоторых из самых опасных преступников Британии.

Я сказал Хэеру, что за последние года корпоративный мир, с постоянным уменьшением размеров компаний, реструктуризациями, слияниями и поглощениями, действительно превратился в оранжерею для психопатов. И если политические бури и неопределенность могут стать хорошей питательной средой для культивирования психопатии, то высшие эшелоны торговли и промышленности ничуть не хуже.

Хэер кивнул.

«Я всегда утверждал, что если бы не занялся исследованием психопатов в тюрьмах, то изучал бы их на фондовой бирже, — заявил он с энтузиазмом. — Без всякого сомнения, в корпоративном мире доля психопатических индивидов, сорвавших большой куш, намного выше, чем в населении в целом. Вы найдете таких индивидов в любой организации, где положение и статус дают вам власть над другими людьми невозможность их контролировать, а также шанс на получение материальной выгоды».

Соавтор Хэера по статье о корпоративной психопатии, нью-йоркский промышленный и организационный психолог Пол Бабияк, согласен с этим.

«Психопат не испытывает сложностей, сталкиваясь с последствиями быстрых изменений. Фактически он (или она) процветает благодаря им, — объясняет Бабияк. — Организационный хаос несет с собой как возбуждение, к которому так сильно стремятся психопаты, так и удобную завесу, скрывающую их манипуляции и эксплуатирующее поведение».

По иронии судьбы, прогибающие мир под себя, готовые рисковать, ищущие острых переживаний индивиды, ответственные за то, что толкают мировую экономику к краю пропасти, являются теми же людьми, которые первыми поднимаются из руин. Подобно Фрэнку Эбигнейлу, они являются теми мышками, которые, упав в сливки, начинают бороться за свою жизнь и сбивают сливки в масло.

Шампанское со льдом

Заявления Бабияка и Хэера — как и утверждения Боард и Фризон, демографические и социологические по своей природе — дают богатую пищу для размышлений. А если учесть подробные эмпирические наблюдения (например, изучение налоговых проделок, проведенное нейроэкономистом Баба Шивом и его коллегами, корреляции с сексуальными похождениями, описанные охотником на Темную триаду Питером Джонасоном, и математические махинации специалистов по теории игр, например Эндрю Колмана), то со всей очевидностью можно сказать, что для психопатов существует место в обществе.

Отчасти это объясняет, почему психопаты до сих пор существуют — почему их темные, неизменные гены до сих пор еще плывут в бурном генетическом потоке. И то, почему эволюционная стоимость акций в этом консорциуме личностей, занявших определенную нишу, остается достаточно стабильной на протяжении долгого времени, а сами акции охотно раскупаются. В обществе имеются такие позиции, виды работ и роли, которые принадлежат психопатам в силу их конкурентной, жестокой, холодной мстительной природы; которые требуют доступа в те психологические здания, ключи от которых есть только у психопатов, обладающих блестящими неврологическими портфолио. Учитывая, что выполнение этих ролей — главным образом в силу связанных с ними стрессом и опасностью — зачастую приносит большое материальное благополучие, статус и престиж тем людям, которые согласны играть эти роли, и что, как продемонстрировал нам Питер Джонасон, девушки достаются плохим парням, неудивительно, что гены психопатов постоянно циркулируют в обществе. Можно сказать, что в биологическом смысле эти гены имеют перевес.