Самый достойный отец (ЛП) - Картер Ченс

— Ты, слушай меня, и очень внимательно, — сказал Форестер. — Эль, когда-то, возможно, и была твоей девушкой, но она покинула твою жалкую задницу. Это ее право. Она сейчас со мной. Тебе здесь нечего искать. Ты уберешься из этого города, прежде чем случится что-то, что ни один из нас не сможет изменить. Ты меня слышишь?

Грис сплюнул и закашлялся.

— Ты меня слышшишь? — спросил Форестер громче.

Грис колебался, но как только Форестер посильнее надавил коленом на грудь Гриса, тот подал голос.

— Я слышу тебя, — ответил он.

— Уверен?

— Да.

— Ты собираешься уехать из города и не создавать проблем?

— Да.

— Оставляешь девушку в покое?

— Да.

Форестер кивнул.

— Хорошо, — произнес он.

И с этими словами он поднялся с Гриса, не причинив ему больше никаких травм. Эль не могла поверить в это. Она даже не глядела на Гриса и других мальчиков. Она не могла отвести глаз от Форестера. По крайней мере, она была заинтересована, он был сплошным божеством.

Глава 23

Эль

 ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ СПУСТЯ она уже лежала на спине в постели Форестера.

— Я так сильно хочу тебя, желаю испробовать тебя на вкус, — сказал он.

— Ты хочешь меня? — спросила она, думая о том, как сильно ее киска хотела бы почувствовать его длинный, твердый член.

— Я изголодался по тебе, Эль. А теперь избавься от всего этого тряпья.

Эль нервно посмотрела на него. Его рубашка была в пятнах от пота и крови. Конец его кожаного ремня заманчиво болтался внизу перед его промежностью. Она могла сказать, что его тело все еще было полно адреналина от боя. Он выглядел свирепым, почти устрашающим. Его глаза горели страстью.

— Давай, — сказал он. — Я хочу посмотреть, как ты раздеваешься.

Эль прочистила горло. Она почувствовала вдруг неуверенность в себе. Искусственное освещение в комнате было намного ярче, чем ей бы хотелось. Она не привыкла обнажаться перед такими сексуальными мужчины, как Форестер.

— С чего я должна начать? — спросила она.

— Начни с обуви.

Она скинула туфли, и они полетели через всю комнату.

— Хорошо, — приободрил ее Форестер, — а теперь колготки.

Она послушно нагнулась и стянула колготки сначала с одной ноги, потом с другой, в то же время соблюдая осторожность, чтобы не позволить Форестеру увидеть, что у нее под платьем.

— Очень хорошо, — сказал Форестер. — Клянусь Богом, я никогда не видел таких гладких и соблазнительных ног, как у тебя, Эль.

— Они тебе действительно нравятся?

— Не просто нравятся, Эль. Я люблю их. Я люблю твои изгибы. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Ты самое лучшее, что я когда-либо видел в своей жизни. Теперь перестань болтать и сними эти маленькие трусики.

— Мои трусики?

— Ты меня слышала.

Эль колебалась всего лишь мгновение, пока увеличивающаяся выпуклость в джинсах Форестера не заверила ее в том, что ему нравится все, что он видит. Затем она спустила трусики вниз по лодыжкам, и они упали за кровать.

— Хорошо, — повторил Форестер, — очень хорошо.

Эль задрожала, испытывая настороженность и одновременно застенчивость. Она никогда не чувствовала себя такой незащищенной, никогда не ощущала так сильно мужской голод. Она могла точно сказать, что Форестер оттягивает момент своего удовольствия, дразня себя, и наслаждаясь при этом каждой секундой ее представления. Эль заводило то, каким возбужденным он был.

— Теперь, раскройся мне, — сказал Форестер, — во-вторых.

— Раскрыться тебе?

Форестер кивнул. Он знал, что она поняла, что он хотел от нее. Он все еще находился в конце кровати, и его глаза, как она заметила, жадно пожирали все больше и больше обнажаемого тела.

Она села на кровать, приподняла колени, а затем развела их, открывая вид на ее бедра и то, что находилось под платьем. Форестер втянул воздух от удовольствия. Он начал медленно расстегивать ремень, выпуклость в штанах была настолько велика, что должна была доставлять ему дискомфорт.

— Раскройся пошире, — сказал он.

Она подчинилась, а потом затаила дыхание, в то время как Форестер забрался на кровать между ее ног и скрылся под платьем.

— О, Боже, — прошептала она, когда его губы коснулись ее киски.

Он начал нежно ласкать ее половые губы своим языком, посылая волны предвкушения и удовольствия по всему телу. Она чувствовала, что становилась влажнее и влажнее, пока он сосал ее клитор и толкнул свой язык в ее влагалище. Затем Форестер остановился и слез с кровати.

— Продолжай, — сказал он, как будто ничего только что не происходило.

Очень робко Эль потянула свое платье вверх, снимая его через голову, а потто избавилась от лифчика. Форестер зорко следил за каждым ее шагом. Когда он заговорил, его голос издавал рык, как будто он превращался в хищного зверя.

— Я сделал заказ консьержу, чтобы он достал кое-какие игрушки, — сказал он. — Надеюсь, ты не возражаешь?

Эль не произнесла ни слова. Она молча лежала, пока Форестер открыл упаковку какой-то штуки, которую консьерж купил по его просьбе. Она ахнула, когда увидела золотые цепочки с атласными ограничителями на концах.

— Что ты собираешься делать со мной? — спросила она нервно.

— Никаких вопросов, — ответил Форестер.

Потом сел на кровать, обернул и закрепил их вокруг щиколоток и запястий Эль. Они были твердыми и прочно удерживали ее, но при этом были удобными и хорошо сделанными. Каждый ограничитель был сцеплен золотой цепочкой, которую Форестер обернул вокруг из четырех углов каркаса кровати. Когда он закончил, Эль была прикована, растянута и раскрыта на кровати, находясь полностью в его власти.

— Форестер, — прошептала она, — что ты собираешься со мной делать?

— Я планирую трахать тебя, милая, долго, сильно и медленно.

У нее перехватило дыхание.

— Но есть кое-что больше, чем только это, — продолжил Форестер.

— Что ты имеешь в виду?

— Есть кое-что еще, что я хочу сделать для тебя.

— Что еще можно делать кроме этого? — спросила Эль, вытягивая свои конечности в удерживающих устройствах, пытаясь проверить их.

— Ну, — сказал Форестер, — я собираюсь трахнуть тебя без презерватива.

— Что?

— Я хочу, чтобы ты подарила мне ребенка, Эль.

— Что? Форестер? О чем ты говоришь?

— Я знаю, что это безумие, — начал он. — Мы только что встретились. Ты не знаешь меня.

— Это — безумие, — сказала Эль, в ее голове крутился миллион мыслей.

Она не готова стать матерью. Она не замужем. У нее нет дома, нет денег, она даже не владеет своей машиной. Нет. Она была едва в состоянии позаботиться о себе. Как она сможет заботиться о ребенке и дать ему жизнь, которую тот заслуживает?