Самый достойный отец (ЛП) - Картер Ченс

Форестер похлопал по соседнему столу.

— Присядь, — сказал он. — Мне нужно кое-что тебе сказать.

В помещении никого не было, и она могла позволить себе уйти на перерыв. Осторожно она присела рядом с ним, задаваясь вопросом, что же он должен сказать ей по поводу их отношений. Она уже облажалась?

— Ты не должна спускать все на тормоза со мной, Эль. Тебе не следует выстраивать между нами стены.

— Я не буду.

— Послушай, — сказал Форестер, и он явно говорил со всей искренностью.

Он положил руку на ногу Эль, и она почувствовала, словно поток электричества прошел через нее от его прикосновения. Она хотела, чтобы его рука скользнула вверх под юбку и поласкала ее.

— Слушаю, — произнесла она.

Он посмотрел ей в глаза.

— Понимаю, — сказал он. — Мне необходимо заботиться о тебе. Поверь мне.

И это было правдой. Эль не знала, что в этот самый момент, Форестер рукой в кармане касался конверта, в котором находилось письмо от его отца. До этого момента Форестер еще не определился, но когда он говорил Эль о желании защитить ее, то решил, что не собирается открывать конверт и не планирует прочитать письмо. Это было связано с тем, что в нем могло говориться о чем-то, что поможет ему исцелить раны, полученные в детстве, но, в равной степени, там могло оказаться и то, что способно разбить ему сердце. И это был риск, на который он не мог пойти. Таким образом, Форестер, говоря Эль о защите, фактически вел речь о безопасности и самого себя. Внутренним чутьем он понял ее, и готов был подписаться под каждым произнесенным им словом.

— Я знаю, что значит обмануться, — сказал он. — Я понимаю, что значит разочаровываться, ведь это ощущается так болезненно, словно из тебя вырвали сердце, и ты чувствуешь себя, как сломанная лампочка. Я знаю, что такое боль, Эль. Знаю, что такое страх. Но я говорю сейчас, что не причиню тебе вреда. Я не позволю тебе разочароваться. Так что ты не должна держать меня на расстоянии.

До Эль, наконец, дошли его слова, и она покраснела. Никто и никогда не говорил с ней так раньше. Никто и никогда прежде не читал ее как книгу.

Форестер не был похож на других людей. Он, казалось, распознал ее настолько, что она даже сама не знала про себя. Она хотела быть уверена, желала знать наверняка, что может ему доверять. Эль хотела знать, что он не захочет исчезнуть, как все остальные, кто что-либо значил в ее жизни.

Но что она могла видеть?

Если бы она была в состоянии прочитать мысли Форестера, то чтобы он сказал ей?

Одну вещь. Он снова хотел заняться с ней любовью. На самом деле, он не просто хотел заняться с ней любовью, более того, он хотел сделать это без презерватива. У него не было никаких проблем с презервативами, так как не был одним из тех, кто ненавидел их, но Форестер хотел, чтобы с Эль все было по-другому. Он желал быть внутри ее более глубоко, более интимно, чем он когда-либо был внутри кто-либо. Он хотел посадить свое семя внутри нее. Желал, чтобы их кожа соприкасалась, чтобы их тела сливались. И даже не отдавая себе отчета, он хотел, чтобы она была той, кто подарит ему ребенка. Вот чего он хотел.

Она еще не знала этого.

Все, что она видела сейчас, — это сидящего рядом с ней Форестера, рука которого успокаивающе лежала на ее колене. Он был самым прекрасным мужчиной, о котором она когда-либо мечтала.

— Ладно, — произнесла она.

— Ладно?

— Я постараюсь. Я попробую не допустить, чтобы мои страхи контролировали меня. Я попытаюсь доверять тебе, Форестер. Ты просто должен пообещать мне одну вещь. Обещай, что никогда не подведешь меня.

— Не подведу.

— Никогда не отпустишь меня.

— Обещаю. Не отпущу.

— Не исчезнешь, как моя мать.

Глава 21

Форестер

 ФОРЕСТЕР СИДЕЛ В СВОЕМ ПИКАПЕ с работающем двигателем и ждал Эль, у которой вот-вот должна была закончиться смена. Она выглядела взволнованной от того, что кто-то ждал ее после работы, и Форестер вдруг подумал, а не было ли это связано с тем парнем, который умел создавать проблемы. Он со всей уверенностью мог сказать, что тот расстроил девушек, когда пришел в закусочную, но Форестер не стал задавать им об этом вопросы. Если бы случилось что-то серьезное, он бы понял это достаточно быстро. Кроме того, на уме у него было нечто гораздо более интересное. Киска Эль.

Ну, не только ее киска. Все ее тело. Он был одержим всеми теми вещами, которые мог с ней сделать, и он думал о миллионе различных способов, которые они могли бы воплотить, вернувшись этим вечером в номер. Он даже попросил у консьержа в отеле купить ему кое-какие секс-игрушки, и служащий был очень любезен с ним. Форестер щедро одарил его наличными и надеялся, что консьержу удастся придумать что-нибудь в кротчайшие сроки.

Другая вещь, которая его удивила, было то, что он не просто хотел трахнуть Эль, он желал заняться с ней любовью. Это была большая разница. И почему-то идея на этот раз не использовать презерватив, крутилась в его мозгу. Форестер никогда в жизни не занимался сексом без презерватива. Он не хотел рисковать и случайно сделать девушку беременной. Он никогда не задумывался о рождении ребенка, но увидев Джексона и Гранта в домашних условиях, увидев то, как они были счастливы с детьми, все это заставило его задуматься. Пока он не встретил Эль, ему даже в голову не приходило серьезно подумать о рождении ребенка. Это было, видимо, связано с тем, что он никогда до сих пор не встречал девушки, от которой бы захотел иметь ребенка.

А сейчас хотел.

Форестер не был уверен, насколько серьезной была эта мысль. Все о чем он думал — это о том, чтобы Эль родила ему ребенка. И эта мысль сделала его счастливым.

— Как прошла остальная часть твоей смены? — спросил он, когда она села в машину.

Боже, она выглядела так мило. Он определенно питал слабость к девушке в форме официантки. Это маленькое платье, белый передник, черные колготки — полный комплект. Это было очень мило. Запах ее духов дурманил мозг.

— Хорошо, — ответила она.

Он взглянул на нее, ожидая узнать, не заведет ли она разговор о своем побеге сегодняшним утром, но она этого не сделала. Это нормально. Либо это не имело ничего общего с ней, либо все-таки что-то было. Если это даже так, то она имеет право на личную жизнь. Он знал, что если бы ей понадобилась какая-либо помощь, то она попросила бы его о ней только в том случае, если бы доверяла ему.

— Ты хочешь вернуться к себе, чтобы переодеться к ужину? — спросил он.

— Хорошая попытка, умник. У меня такое ощущение, что если мы заедем ко мне домой, то останемся там до утра.