Страна А., или Автостопом по Афганистану - Антон Кротов

Все сооружения, будь то школа, больница или гостевой дом, были построены недавно, в одинаковом простом стиле, но со вкусом. В посёлке есть художник, и он разрисовал всё, кроме мечети, большими настенными картинами двухметрового размера. Вот изображён засыпанный снегом перевал Саланг (зимой), вот местные горы, вот нарисованы Файзабад и Газни, вот другие пейзажные картины; в больнице большой портрет Ибн Сины, а на другой стене — генерала, отца хозяина. Строгий мужчина с орденами, без бороды. (Интересно, за кого или против кого он воевал? Я не спросил.) В школе было не меньше десяти картин; местный художник старался на славу. Все пейзажи и лица были подписаны на местном и на английском языках.

Мечеть ещё строилась, и все вместе — дети, начальник, мы с Кириллом, учителя, врачи и все сопровождавшие нас по посёлку, — совершили намаз во дворе школы. Пофотографировали. Поднялись наверх, в гостевой дом; начальник ушёл по своим делам, а к нам подъехал его брат, пожилой уже седобородый человек с костылями. Ему было лет пятьдесят, весьма преклонный для Афганистана возраст. Разговор зашёл, как обычно в этой стране, о вере, о мусульманах вообще и о талибах в частности. Говорили по-русски: дедушка учился в СССР.

— Я, например, вообще не чувствую себя мусульманином. Я скорее был бы христианином. Так я на намаз не хожу, никто не обижает, потому что с ногами у меня плохо. Но если я выйду и скажу: я не мусульманин, меня убьют!

— Это вам талибы отбили интерес к исламу, — предположили мы.

— И талибы тоже. Вы не подумайте: я даже в школе преподаю, учу детей религии. А сам… вот не могу назвать себя мусульманином!

Кирилл, недавно принявший мусульманское имя Абдулла (он обижался, когда мы его называли Кириллом), принялся агитировать дедушку вернуться к истинной вере. Тот слушал, улыбаясь.

— Это вы здесь такие строгие, а там, в Москве, наверное и пиво, и девушки, — предположил он. — Религия — это для старых людей. В молодости пей, гуляй, веселись. Потом уже, в старости…

— Нет, в любом возрасте, — отмёл подозрения Кирилл-Абдулла, — мы должны…

Тут я прерву рассказ. Скажу лишь, что дедушка в жизни не мог предположить, что уже после свержения «Талибана» приедут — и откуда, и откуда! из России! — мусульмане, и кто-то будет проповедовать ислам здесь, в афганской деревне, пытаясь вернуть заблудшего дедушку в лоно истинной веры. Дедушка думал уехать вечером домой, но, заговорившись, остался у брата в гостевом доме.

— Да… — удивлённо повторял он, — тебе, Абдулла, нужно было приехать в то время…

Глава 7. Газни. Кандагар. Герат

Утро. Молитвы, сборы, чай. Религиозные и светские беседы по-русски и по-английски. Песни Книжника под гитару. Солнце выходит из-за высоких гор, окаймляющих долину.

Пора! Настал момент отъезда. Особый грузовичок готов вернуть нас на магистральное Кандагарское шоссе. Хозяин, его брат и прочие жители собрались прощаться с нами. Рюкзаки уже загружены в кузов. Начальник деревень оставил нам свою визитную карточку:

— К сожалению, здесь у меня ни телефона, ни интернета нет, но вот координаты моего секретаря в США. — На визитке оказался телефон в штате Мичиган, и сайт в Интернете: www.kids4afghankids.com. В Москве я посмотрел его. Это оказался сайт для сбора пожертвований; там были и фотографии, на которых я узнал деревню Чак-Вардак, в которой мы побывали, школа, больгица и т. д..

Мы тоже оставили хозяину свои адреса (не в США). А наш сайт АВП — www.avp.travel.ru — к сожалению, на русском языке, поэтому наш афганец прочитать его не сможет. Даже из штата Мичиган.

И вот мы с Книжником садимся в машину, покидая навсегда гостеприимную деревню и её обитателей… Кирилл что-то задерживается — он проводит последнюю религиозную беседу со старичком. Вот всё же идёт к нам, и… забирает из кузова свой рюкзак:

— Езжайте! Я решил ещё остаться!

Итак — мы уехали, а Кирилл-Абдулла остался в деревне: возвращать старичка в ислам. Больше мы его не видели.

Пятизвёздочная тюрьма

Вот и основная трасса. Водитель нашего спецгрузовичка, не без наущения начальства, тут же застопил нам местный грузовик до следующего областного центра — до Газни. Путешествие продолжается!

Но недолго оно продолжалось таким скорейшим образом. На выездном посту из Газни нас задержали дорожные полицейские. Один начальник, затем другой, третий, и вскоре нас уже везут под конвоем обратно в город, в Газнийское областное отделение КГБ. Строгий бородатый начальник лет тридцати, в пятнистой камуфляжной одежде, англоговорящий, начал воспитательную беседу на повышенных тонах:

— Вы — иностранцы! Все иностранцы, работающие в Афганистане, должны иметь специальное разрешение от МИДа: где они, куда они, что они делают, как работают, куда едут и т. п… А у вас такого разрешения нет! У нас идёт война! А что если вас убьют? Кто будет отвечать за вас? Это же Афганистан!!

— Нам никто не говорил, что для путешествий по стране нужно разрешение МИДа. Мы были в Кабуле, в Большом доме, и тамошний начальник написал нам… — я показал волшебные каракули на справке АВП, которые мне начертали сутки назад в столице.

— А кто этот начальник? Почему нет печати? Эта надпись недействительна!

И более того! У нас попадаются очень разные иностранцы! Одни с визой, другие без виз… Вчера выловили двоих. Один египтянин, другой пакистанец, и вообще никаких виз у них не было! Я доложил начальству и отправил их в Кабул. Может быть, и вас тоже надо отправить в Кабул, я не знаю, как прикажет начальство. Почему вы не получили разрешение в МИДе?!

Мы вновь объяснили, что никто нам не говорил, что такое разрешение необходимо, и что мы вообще не работники, а путешественники, и что мы не собираемся проводить долгие дни в "опасных районах", ожидая, что нас убьют, — а лишь торопимся быстрее проехать транзитом в Кандагар и Герат.

А вместо того, чтобы нас пропустить, нас почему-то тащат в КГБ.

— Это у вас, в России, «кей-джи-би», — обиделся начальник, — а у нас это "национальный секьюрити-сервис", и не называйте нас "кей-джи-би!" Мы заботимся о вашей безопасности!.. (И о своей безопасности, — подумал я. — Как-бы-чего-не-вышло…)

В Газнийском КГБ мы просидели целые сутки. Скажу честно: условия содержания задержанных в Газни — лучшие в мире! Трёхразовое изобильное питание (даже Книжник не мог всего съесть) за одним столом с директором и сотрудниками КГБ, баночная пепси-кола, овощное рагу, шашлык, чай с иранским вареньем, лепёшки, арбузы. Никаких решёток на окнах, тяжёлые шторы, похожие на ковры, а на полу — сами ковры (в этот день их как раз меняли на новые). Посреди главного холла — двухметровый бассейн с фонтанчиком. Чистота. В уборной — кафель, сливаемый унитаз. Телевизор о 415 спутниковых программах (правда, половина из них не работала). Российского ТВ не было, но зато были ТВ почти всего остального мира. Даже суданское телевидение, и катарская «Аль-Джезира». Я бы хотел посмотреть «Аль-Джезиру», но не стал этого делать, чтобы подозрения спецслужб в том, что я Аль-Каида, ещё более не укрепились.