Тюрьма для тысячи кукол - Елена Донцова

– Понимаешь, тетя, не знаю, как объяснить… в общем, ее родители мне вчера помогли и даже в гости пригласили, к себе на дачу. А потом с ними какая-то ерунда случилась… в общем, я думаю, они во что-то влипли, и их за это похитили, а может, вообще убили. Мы прождали их полночи, а потом я решила, что пора оттуда сваливать, – несколько откорректировала случившееся Лада.

Тетка вздохнула:

– Ох, как же жалко девочку! Все утро пытала меня, когда за ней родители приедут. Еле успокоили бедняжку.

– Тетя, – осторожно начала Лада. – А ты когда догадалась, что я не в Питере? Сомневаюсь, что братья тебе сами признались.

– Да уж конечно, не от этих конспираторов узнала, – согласилась тетка. – Сама почуяла обман. Сердце так ныло да стонало, что ни на один приступ такое не спишешь. Дозвониться до тебя не могла, а братья твои врали, будто каждые полчаса с тобой на связь выходят. Вот и пришлось их поприжать, пока не сознались. Хватит тетку за дуру-то держать!

Тетка жалобно шмыгнула носом, и Лада увидела две слезинки, побежавшие наперегонки по мучнистым щекам.

– Тетя, ты что говоришь, никто тебя за дуру не считает! – запротестовала она.

– Да дура и есть, – деловито отлавливая толстыми пальцами слезинки, вдруг твердо сказала тетка. – Вот лежала я эти дни и всю жизнь свою обдумывала. И поразилась: сколько же бывает на одного человека дури отпущено! Ошибся, что ли, Господь, двойную порцию мне всыпал?

Лада совсем перепугалась – так не походила тетка на саму себя. Может, позвать Артема, и пусть загонит ее в постель до полного выздоровления?

– Сначала с братом делов натворила, – принялась перечислять свои промахи тетка. – Обиделась на него, что женился, не представив невесту мне, старшей сестре. Годами с ним за это сквозь зубы разговаривала, в гости не ездила и к себе не звала. Мать вашу бедную так никогда и не повидала живой. Словно и невдомек мне было, что Люба с Гришей с нуля все начинали, денег у них не было до меня доехать. Я по сравнению с ними богачка была, а только и пользы с меня было, что на каждое ваше нарождение по десять рублей в конверте присылала.

– Теть, перестань, а то я тоже заплачу! – взмолилась Лада.

– Помолчи-ка, – махнула на нее рукой тетка. – Дай выговориться раз в жизни. Вот и с вами неправильно я себя вела. Все мне тогда казалось, что будете больше любить, если твердо усвоите, что из милости у меня живете. Только с годами поняла – да разве ж за такое любят?! Теперь вот дивлюсь, как это вы из дома меня, старуху, до сих пор не погнали? Ведь деньги все ваши, и Артем для опекуна сам уже годится.

– Тетя!

– Помолчи! А было время, когда Миша – потихоньку, пару раз всего – мамой меня назвал. Нет, оборвала, закорила ребенка до слез, что свою мать-покойницу забывать начал. Гордыня во мне говорила: раз своих детей Бог не послал, так чего я буду исподтишка себе шансы вырывать? Не подумала тогда, что шансы разные бывают. Вот и осталась ни с чем.

– Тетя, ты и так для нас как мама! – не могла больше молчать Лада. – И какая разница, как мы тебя называем? А Миша тебя ужасно любит. Он даже свои книжки дурацкие забросил, все с тобой сидел! Ну, только не плачь больше, ладно?

Лада снова обняла тетку за шею. И тут только заметила букет, небрежно брошенный на край постели. Сердце ее бурно заколотилось.

– Тетя! Кому эти цветы?!

– Тебе, конечно.

– От кого?

– Под дверью лежали, – уже обычным, сердитым голосом проговорила тетя. – Ладно, не спеши ликовать. От Андрея они. Успела его спину заметить.

– От Андрея? – Лада с трудом справилась с разочарованием, таким острым, что закололо в груди. – А разве он еще здесь? Я думала, он в Питер улетел, еще позавчера.

– Тут он, – сказала тетка. – Никуда не делся. Прячется от меня, от Темки. Знает, что он тут не нужен, а не уезжает. Вот уж терпение у человека – обзавидуешься. Вот прям слышу, как он дышит за дверью.

– Нужно к нему выйти. – Лада нехотя нашарила тапочки, пригладила волосы. В это утро ей почему-то всех было жалко.

– Сиди уж! – прикрикнула на нее тетка. – Незачем тебе с ним разговаривать. А то как в присказке получится: от волка увернешься, на медведя напорешься.

Лада захлопала глазами:

– Как это?

– Да как? Будто сама не знаешь? Про того, про Николая, ты, похоже, сама поняла – вместе вам быть не судьба. А сердечко-то приготовилось к любви. Вот и бросишься сейчас на шею любому, даже такому, прости господи, как этот репей.

Несколько секунд Лада тихо сидела на краешке кровати, обдумывала слова тети. Еще вчера она наверняка устроила бы истерику, услышав такое. Но сегодня в ней что-то сломалось. И она вполне миролюбиво спросила:

– Тетя, а почему мне не судьба быть с Колей? Кто так решил? Неужели ненависть важнее нашей с ним любви?

– Жизнь так решила, – с готовностью откликнулась тетка. – И ненависть тут ни при чем. Думаешь, мне не нравится этот мальчик, думаешь, мне не жалко его? Что он в жизни видел? Мать, сошедшую с ума от горя, сестрицу, свихнувшуюся от ненависти… Думаешь, почему его вот так сразу потянуло к тебе?

– Ну, мы ведь встречались однажды… давно, – ответила Лада. – Мне кажется, мы тогда влюбились друг в друга, навсегда!

– Ох, и дурочка ты еще у меня! – вздохнула тетка. – Забудь ту встречу – с другим человеком ты тогда встречалась. Его в природе уже не сыщешь. А этот, новый, – он может жить только внутри своего горя. Другого мира для него нет. Поэтому он любит тебя и ненавидит Артема. А был бы, упаси боже, какой-нибудь извращенец – любил бы Артема и ненавидел тебя. Вот и вся разница.

– Тетя! – воскликнула Лада.

– Да что – тетя! Я правду тебе говорю. И ты сама это знаешь. И он тоже – знает. Или, по крайней мере, начинает понимать.

– Ты что, его недавно видела? – догадалась Лада.

– Да заходил он вчера, спрашивал о тебе. С Артемом разговаривал.

– Подрались они?

– Да нет, мирно говорили. Я как раз в окно его углядела и тут же в номер к племянникам поползла. На всякий случай.

– А дальше что было? – жадно спросила девушка.

– Ну, ушел он. Наверно, пошел тебя по городу искать. А я Тему похвалила, что спокойно с ним говорил. Чем раньше ненависть утихнет, говорю, – тем раньше он твою сестру в покое оставит. Эх, если бы про его сестренку удалось что-то узнать!

– Думаешь, Николай перестанет любить меня, если узнает про свою сестру? – уточнила Лада. – То есть ему станет неинтересно?

Тетка только рукой махнула.

– Теть, а когда мы вернемся в Питер? – спросила Лада.

– Через два дня поедем, думаю, – как-то туманно произнесла тетка. – Ты же знаешь – два денька всего осталось.

– А вестей никаких не было? – шепотом допытывалась Лада.

– Нет, ничего больше. Но мы все равно будем ждать до последнего.

– А что делать, если не найдутся родители Маруси? – вспомнила девушка.

– Ну, что же делать: с собой заберем, не на улицу же ее выкинуть, бедняжечку, – произнесла тетка задумчиво, и было заметно, что мысли ее блуждают где-то очень далеко от слов. – Ладно, пойду-ка я в номер. Знобит что-то, да и сиделка моя наверняка уже шум подняла. Я, честно говоря, сбежала от нее, пока она в туалете заседала.

Лада хихикнула. Потом тоже начала собираться.

– Я провожу тебя до номера, ладно, теть?

– Сиди уж! – прикрикнула та. Наверно, не хотела, чтобы Лада в коридоре нарвалась на Андрея. – Я Артему сейчас звякну, чтобы он за мной спустился. А ты больше его не бойся.

Уж я ему устроила за то, что на тебя руку поднял, – долго не забудет! Едва не прокляла! Хотела сгоряча наследства лишить, да вовремя спохватилась – как бы саму не лишили.

– Спасибо, теть! – совсем развеселилась Лада. Она была рада, что теперь тетка стала прежней, привычной и родной.

– Да пожалуйста! Ближе к вечеру заходи навестить меня. И глупостей больше не делай!

– Я постараюсь.

Но после ухода тетки, почти рухнувшей со стоном на руки племянника (тут Лада окончательно успокоилась насчет ее самочувствия), девушка ощутила гнетущую пустоту в душе. Ничего не хотелось делать, все валилось из рук. Она даже не поставила в воду шикарный букет роз, хотя цветы всегда любила. Ее раздражал молчащий телефон. Неужели Николай ей так и не позвонит? Тетка обронила, что Тема вроде бы обещал Коле, что сообщит ему, как только Лада объявится. И наверняка братец сдержал свое слово – разве ему надо, чтобы Николай лишний раз заявлялся в гостиницу. Так почему же он не перезванивает? Это было непонятно и больно.

Промаявшись с полчаса, она решила сходить куда-нибудь перекусить. И сразу у номера наткнулась на Андрея. Он ждал ее, устало подпирая стену своей большой спиной.

– Привет! – Лада решила быть с ним помягче.

– Привет! – Андрей шагнул к ней, протянул руку. – Ты не завтракала? Пойдем, я тебя накормлю. Ты ведь голодная, киска?

– Я не киска! Да, ужасно голодная.

Горячая рука легла ей на плечи с такой неожиданной тяжестью, что едва не придавила к земле.