Дело Кирсанова - Жерар Вилье

— Это диссидент из Советского Союза, — объяснил им один из испанцев. — Непременно хочет присутствовать на пресс-конференции.

— Обыщите его, — распорядился Малко.

— Он уже прошел через металлоискатель.

— Неважно.

Крис принялся обшаривать русского, что не составило особого труда, ибо на нем не было ничего, кроме рубашки, брюк и кедов. Американец приказал ему разуться и с величайшим тщанием осмотрел его обувь. Затем он перешел к содержимому его карманов, но обнаружил там лишь деньги, платок и бумаги. Подошедший к ним Малко взглянул на пропуск, выданный Федеративной Республикой Германии, и спросил по-русски:

— Владимир Ильич, зачем вам нужно видеть Кирсанова?

Тот принялся объяснять, что он «отказник», изгой, что восхищается теми, кто выступает против советского строя и т.д.

— Пропустите его, — распорядился Малко.

Диссидент пристроился рядом с журналистами и затих. Пресс-конференция продолжалась. Кирсанов весьма ясно изложил причины, побудившие его избрать свободный мир.

Видя, что вопросов стало меньше, он встал и объявил, что пресс-конференция окончена. Газетчики из «Правды» и ТАСС покинули зал, громко ругая Кирсанова, который, с застывшей улыбкой на губах, сошел с помоста. Журналисты немедленно обступили его плотным кольцом. Среди них Малко увидел и диссидента, Владимира Ильича Юрова, пытавшегося протолкнуться к Кирсанову.

Малко обернулся к подошедшему Джеймсу Барри.

— Что, в Мадриде много советских диссидентов?

Американец покачал головой.

— Нет, они все в Париже и Нью-Йорке.

Мокрый от пота диссидент прилагал отчаянные усилия, протискиваясь к Кирсанову. Он казался чрезвычайно взволнованным, но особенно бросалась в глаза необычность его поведения: он держал руки ладонями к груди, точно обжег их и старался таким образом оберечь.

Оружия при нем быть не могло, его дважды обыскивали. Тем не менее Малко томило, смутное предчувствие.

Григорий Кирсанов пробирался сквозь толпу. Отчаянным порывом Владимир Юров прорвался сквозь шеренгу фотографов, протягивая Кирсанову руку для пожатия и привлекая его внимание русской речью:

— Браво, браво, Григорий Иванович!

Польщенный Кирсанов улыбнулся и шагнул ему навстречу, чтобы пожать протянутую руку.

Малко посмотрел на диссидента. На лице напряженное выражение: такого не бывает у счастливого человека. От Кирсанова его отделяло теперь не более метра. И вдруг Малко понял: могла быть лишь одна причина такой настойчивости. Он кинулся вперед с воплем:

— Григорий Иванович! Назад! Не прикасайтесь к нему!

Глава 14

Кирсанов обернулся на голос и остановился, но в общем гомоне ничего не мог разобрать. Диссидент, протягивая руку, тем временем подобрался еще ближе. Кирсанов начал обходить фоторепортера, щелкавшего кадр за кадром, чтобы дотянуться до руки. Малко вынырнул как раз позади Владимира Ильича, кинулся ему в ноги как регбист. Оба очутились на полу под вспышками репортеров.

Григорий Кирсанов ошеломленно застыл на месте. Диссидент, которому Малко не давал подняться, барахтался, вопя, как оглашённый, но когда один из репорте рои протянул ему руку, желая помочь, не принял ее...

— Отойдите. Григорий Иванович! — крикнул Малко.

Крис Джонс кинулся к Кирсанову и оттащил его. К нему немедленно подскочила целая орава итальянцев.

Наведя свой «магнум», Милтон Брабек стоял и смотрел, как с пола поднимается диссидент. Тараща глаза и поднимая руки над собой, Владимир Ильич, то и дело озаряемый вспышками фотографов, по всей видимости, находился в состоянии необыкновенного возбуждения.

Генерал Диас, сопровождаемый Джеймсом Барри, пробрался сквозь толпу к ним.

— Что здесь происходит? — спросил он.

— Похоже на попытку убийства, — отвечал Малко.

Генерал бросил недоверчивый взгляд на Владимира Ильича. Человек с виду вполне безобидный. Трудно было вообразить, что один, безоружный, он мог напасть на такого молодца, как Григорий Кирсанов.

— Этот? Да у него и оружия-то нет! — удивился генерал. — Как же...

— Руки! Взгляните при свете на его руки! — посоветовал ему Малко.

Это было легко сделать, оттого что тот держал руки над головой. Фоторепортеры еще не разобрали осветительную аппаратуру. В ее слепящем свете на ладонях диссидента виднелись муаровые разводы, точно их намазали лаком.

— Полагаю, ему нанесли на ладони отравляющее вещество, — пояснил Малко, — Если бы Кирсанов пожал ему руку, яд проник бы в поры кожи...

— А как же он сам? — удивился генерал. — Не самоубийца же он!

Оттесненные фоторепортеры продолжали снимать Владимира Ильича, сами не понимая, что происходит. Диссидент начал вырываться:

— Отпустите меня! — вопил он. — Я ничего не сделал!

— Вероятно, ему дали противоядие, заключил Малко.

Подойдя к диссиденту, он спросил по-русски:

— Кто приказал тебе убить Григория Кирсанова?

Владимир Ильич сделал вид, что не слышит.

— Что же, заберем его и допросим, — сказал генерал Диас, сам не очень-то веря в успех.

По лицу Владимира Ильича катился пот. Он начал умоляюще приплясывать на месте:

— Нет-нет! Отпустите меня!

— Отпустите, — шепнул Малко генералу Диасу. — И пошлите за ним людей. Не исключены любопытные открытия.

Испанец коротко распорядился, и агенты ГИУО отступили от Владимира Ильича. Он сразу растолкал сгрудившихся журналистов, кубарем скатился по лестнице ротонды и вихрем промчался по вестибюлю «Паласа». На улице он тотчас повернул направо по Калье Дукуэ де Медина, вдоль здания гостиницы, и продолжал бежать, не сбавляя хода. Малко и Крис старались не терять его из вида. Милтон остался оберегать Кирсанова. Машина ГИУО без отличительных знаков тронулась вдоль по улице с односторонним движением, но почти сразу застряла, уткнувшись в автобус. На углу Калье Сервантес Малко увидел автомашину с двумя седоками, «сеат» серого цвета. К ней и бежал Владимир Ильич. И сидевшие в машине, и преследователи увидели друг друга одновременно.

Сразу стало ясно, что Владимир Ильич не успеет добежать до «сеата». Из машины высунулась рука с пистолетом. Прогремело три выстрела. Русский споткнулся и упал лицом вниз. Стрелок не спеша опустил руку и выстрелил в четвертый раз. Голову Владимира Ильича отбросило, точно он получил пощечину, и вся правая сторона лица залилась кровью.

Сорвавшись с места, «сеат» направился к Пласа дель Кастильо.

Крис Джонс выстрелил трижды, но, видимо, не попал. Малко опустился на колени рядом с телом. Жизнь уже оставила Владимира Ильича. Четвертая пуля разнесла ему половину черепа, три другие сидели в груди.

— Сделайте лабораторный анализ кожи на его руках, — сказал Малко. — Думаю, будет обнаружен очень сильный яд. Вероятно, ему обещали дать противоядие после его «сольного номера». Потому он так и спешил.

Через несколько минут движение на улице перекрыли. Вокруг кишела полиция... Генерал Диас задумчиво созерцал мертвеца, так неловко подвернувшего под себя руку, что она казалась сломанной. Малко протянул генералу листок бумаги, где написал номер «сеата»: М-6743 СХ.

— Но ведь не советские же его убили! — с сомнением проговорил генерал.

— Разумеется, нет, — согласился Малко. — Наняли кого-то. Однако можно не сомневаться в том, что приказ ликвидировать Кирсанова был отдан на площади Дзержинского в Москве. Никакой резидент не отважился бы на столь решительные и дерзкие действия, не получив письменного приказа от начальства.

Полицейский принес им две стреляные гильзы от пистолета П-38. Это тоже могло навести на след.

Подоспел запыхавшийся Джеймс Барри и кивнул генералу Диасу:

— Генерал, мы выполнили наши обязательства и ждем теперь того же от вас. Следует разрешить Кирсанову немедленно покинуть испанскую территорию. Его жизнь в опасности.

— Я немедленно доложу о вашем ходатайстве, — с отсутствующим видом откликнулся испанец.

Малко и Барри пешком вернулись к «Паласу».

— Где Кирсанов? — спросил Малко.

— В своем номере в «Рице», откуда он не выйдет до завтра. Я купил ему билет на самолет до Нью-Йорка, на час тридцать.

Малко пожелал в душе, чтобы не случилось какой-нибудь новой заминки, иначе отчаянные усилия КГБ могли увенчаться успехом.

Григорий Кирсанов глядел, не мигая, на свой новенький чемодан на ковре, заваленном мадридскими газетами. На первой странице каждой из них красовалась фотография, запечатлевшая его с Владимиром Ильичом, а в сопровождающей статье журналисты со смаком живописали, приводя множество подробностей, измену советского майора. Кирсанов перевел взгляд на часы: десять минут двенадцатого. Исабель опаздывала.

Джеймс Барри отправился за «выездной визой» Кирсанова. Зазвонил телефон. Малко поднял трубку: Исабель!

— Ты откуда?

— Из Севильи! — проговорила она сонным голосом. — Еще не совсем проснулась.