Мельница на Флоссе - Джордж Элиот

Второй предмет размышлений для мистера Глега составляло противоречие женского ума, типически выраженное в мистрис Глег. Что создание, происшедшее от мужского ребра и находившееся в этом случае в состоянии высшей респектабельности, не имевшее никаких забот, постоянно противилось самым любезным предложением, самым милым уступкам – для него было тайною, ключ к которой он напрасно искал в первых главах книги Бытия. Мистер Глег выбрал старшую мисс Додсон, как хорошенькое воплощение женского благоразумия и бережливости, и будучи сам характера бережливого и корыстолюбивого, он рассчитывал на супружеское согласие. Но это странное кушанье, называемое женским характером, бывает иногда невкусно, несмотря на высокое качество припасов, из которых оно приготовлено, и тонкая систематическая скупость нередко сопровождается приправою, иногда совершенно портящею вкус. Добрейший мистер Глег был сам порядочный скупердяй; соседи звали его скрягою. Если вы оказывали предпочтение сырной корке, то мистер Глег не забывал припрятать ее для вас и с особенным добродушием услаждал ваш вкус; точно так же, как он любил всех животных, содержание которых не требовало особенных издержек. У мистера Глега не было ни шарлатанства, ни лицемерия; его глаза обливались чувствительными слезами, глядя на продажу жалкого скарба вдовы, когда это несчастье ему легко было предупредить, стоило только вынуть пятифунтовый банковый билет из бокового кармана; но такой поступок представлялся для него скорее безумным мотовством, нежели христианским милосердием, которое всегда обнаруживалось у него в виде маленьких вспомоществований. И мистер Глег также охотно берег и чужие деньги, как и свои собственные: он готов сделать, огромный крюк, чтобы миновать шоссейную заставу, если даже другие платили за его разъезды, и ревностно старался убедить своих знакомых, чтобы они употребляли дешевый суррогат ваксы. Эта привычка бережливости, преследуемая, как цель, была относительною чертою деловых людей прошедшего поколение, которые потихоньку делали себе состояние; она составляла из них особенную породу, почти, исчезнувшую в наше время быстрого обогащение, когда расточительность подгоняет нужду. В стародавнее время независимое состояние невозможно было сделать без некоторого скряжничества; и вы могли бы найти это качество в каждой провинции и в связи с самыми разнообразными характерами, столько различными, как плоды, из которых мы можем добывать кислоту. Истинные гарпагоны были всегда исключениями; не таковы достойные плательщики налога, раз принужденные обрезать себя по действительной необходимости, и которые удержали даже посреди совершенного довольства среди фруктовых садов и доброго погреба привычку отказывать себе и охотно лишали себя предмета роскоши, обложенного новою пошлиною, с пятьюстами фунтов в год, как будто эта сумма составляла весь их капитал. Мистер Глег был одним из этих людей, которые приводят в отчаяние канцлеров казначейства; и зная это, вы лучше поймете, почему он все-таки был убежден, что он сделал хорошую партию, несмотря на слишком горькую приправу, которую природа прибавила по всем добродетелям старшей мисс Додсон. Человек с любящим сердцем, который видит, что его жена совершенно согласна с ним в отношении основной идеи жизни, легко убеждает себя, что никакая другая женщина не пришлась бы так по нему, и ворчит и ссорится каждый день без малейшего чувства отчуждение. Мистер Глег любил размышлять, и не занимаясь более шерстью, избрал теперь предметом своих размышлений особенное устройство женского ума, как он развертывался перед ним в его домашней жизни: и все-таки он думал, что хозяйство мистрис Глег могло служить образцом для ее пола: его поражало в других женщинах, как жалкая неаккуратность, если они свертывали свои салфетки не так крепко и не с таким выражением, как мистрис Глег, если их слоеное тесто было не столь похоже на кожу, но слойка была не так тверда; даже самая смесь запахов в шкафу мистрис Глег, напоминавшая чай, кофе и лекарство, казалась ему самым правильным запахом для шкафа. Я уверен, если б целая неделя прошла без ссоры, то у него явилось бы желание повздорить; и Конечно, уступчивая, кроткая жена не дала бы достаточно-интересной материи для его размышлений.

Несомненное добродушие мистера Глега особенно обнаруживалось в том, что его тяготило гораздо более, когда его жена вздорила с другими, даже со служанкою Доли, нежели с ним самим; а ссора ее с мистером Теливером мучила его тем более, что она совершенно мешала ему наслаждаться раннею капустою, гуляя на следующее утро в своем саду перед завтраком. Он пришел, однако, к завтраку с слабою надеждою, что мистрис Глег спокойно почивала, и что гнев ее достаточно укротился и уступил месту строгому сознанию приличия. Она обыкновенно хвасталась, что между Додсонами никогда не было смертельной вражды, позорившей другие семейства; что ни один из Додсонов не был пущен по миру без наследства и, что Додсоны не отказывались даже от своих двоюродных братьев; да и могло ли быть иначе? все двоюродные братья были с деньгами или, по крайней мере, имели свои собственные дома.

Одна тягость прошедшего вечера обыкновенно исчезала с чела мистрис Глег, когда она садилась за завтрак: это были ее накладные локоны. Пока она занималась хозяйством, приготовляла кожаное слоеное тесто, эти локоны были совершенно излишнею роскошью. Около половины одиннадцатого приличие заставляло ее надеть их; но до тех пор мистрис Глег приберегала их, и общество ничего не теряло от этого. Но отсутствие этой тягости только очевиднее указывало, что ее чело оставалось еще более омраченным другою печалью, и мистер Глег заметив это, когда он принимался за свою овсянку на молоке, скромно-утолявшую обыкновенно его утренний голод, благоразумно решил предоставить мистрис Глег начать разговор; а то, пожалуй, такая нежная вещица, как расположение духа женщины, испортится от одного прикосновение. Люди, по-видимому наслаждающиеся дурным расположением своего духа, обыкновенно поддерживают его, осуждая себя на различного рода лишение. Таков был обычай мистрис Глег; она налила себе чай в это утро слабее обыкновенного и отказалась от масла. Горько было, что такое удивительное желание повздорить, которое охотно схватилось бы за первый случай, не встречало ни малейшего повода со стороны мистера Глега. Но его молчание могло также служить порядочным предлогом; и он услышал наконец следующее воззвание, переданное тоном, исключительно-свойственным сердцу супруги:

– Ну, мистер Глег! плохая мне награда за то, что я столько лет была вам хорошею женою. Лучше было бы для меня, если б я знала прежде смерти моего отца, что вы станете со много так обращаться, я бы приискала тогда себе другой дом: мне предлагали выбор.

Мистер Глег оставил на минуту свою овсянку и поднял глаза, как будто не особенно-озадаченный, но с спокойным обыкновенным удивлением, с которым мы наблюдаем постоянные тайны.

– Помилуйте, мистрис Глег, что ж я сделал теперь?

– Что вы сделали теперь, мистер Глег? сделали теперь?… сожалею о вас.

Не находя приличного ответа, мистер Глег обратился к своей овсянке.

– Есть мужья на свете, продолжала мистрис Глег, после небольшой паузы: – которые не будут со всеми, заодно, против своих же собственных жен. Может быть, я ошибаюсь, научите меня, пожалуйста; но я всегда слышала: обязанность мужа стоять за свою жену, вместо того, чтоб радоваться и торжествовать, когда другие люди оскорбляют ее.

– Какой же повод имеете вы говорить это? – сказал мистер Глег довольно горячо.

Он был хотя и добрый человек, но не имел кротости Моисее.

– Когда я радовался или торжествовал вашей беде?

– Мистер Глег, можно делать вещи хуже, нежели говорить открыто. Мне было бы гораздо приятнее – скажите мне прямо в лицо, что вы пренебрегаете мною, вместо того, чтоб оправдывать каждого, за исключением меня, и являться к завтраку спокойно, когда я целую ночь не спала, и еще дуться на меня, как будто я не лучше вашей старой подошвы.

– Дуться на вас? – сказал мистер Глег, тоном злобной насмешки. – Вы как пьяница, думаете, что все пьяны, кроме вас.

– Мистер Глег, не унижайте себя, употребляя такие неприличные сравнение! Вас это делает слишком ничтожным, хотя вы и не видите этого сами, – сказала мистрис Глег тоном энергического сострадание. – Человек в вашем положении должен давать пример и говорить рассудительнее.

– Да. Да станете ли вы слушать рассудительную речь? возразил мистер Глег резко. – Рассудительнее того, что я говорил вам вчерашний вечер, я ничего не придумаю: ни к чему вам требовать денег назад из одной запальчивости, когда они совершенно верны; и я надеялся, вы переменили поутру ваши мысли. Но если вы их непременно хотите взять назад, сделайте это не торопясь, не увеличивайте вражды в семействе, а подождите, пока представится хорошее обеспечение без особенных хлопот. Ведь, вы должны обратиться к адвокату, чтоб найти помещение и влезть в расходы без конца.