Я тебя никому не отдам - Олег Рой

В номере она тщательно задернула шторы, зажгла повсюду свет, включила телевизор, выбрав музыкальную программу, и приготовилась ждать.

После полуночи девушка начала гасить свет. Сначала на кухне, чуть погодя – в гостиной. Еще чуть позже выключила верхний свет в спальне, оставив только ночник. Еще минут через сорок погасила наконец и его.

Из одежды и диванных подушек она изобразила на кровати «спящих». Довольно похоже. В слабом свете заоконных фонарей никто и не усомнится. В довершение картины рядом поблескивала остатками серебряной фольги открытая бутылка шампанского, которой подмигивали два блескучих бокала с золотистыми «остатками». Более безмятежной картины и представить себе было нельзя.

Напротив кровати стоял шкаф. Таня легко взобралась на него и распласталась, практически невидимая снизу. Тем более – в темноте.

Все. Ловушка, хоть и примитивная, готова.

И вот теперь – ждать по-настоящему. Самая изнурительная из всех работ – ждать. Думаете, снайпер – тот, кто лучше всех стреляет? Нет, снайпер – тот, кто лучше всех умеет ждать, сохраняя предельную концентрацию и в то же время – чтобы не перегореть – предельную расслабленность. Всего труднее, если нет уверенности в ожидаемом. Тревога ведь может оказаться и ложной…

Покачивающиеся за окном ветви не опасны. Не опасен и шум прибоя, доносящийся из темноты. Не опасны тени, пробегающие по потолку, не опасны донесшиеся вдруг с набережной голоса вышедших из бара ночных гуляк.

А вот это что-то новое. Вроде бы тихие шаги по коридору. В другое время она не обратила бы на них внимания, потому что попросту не расслышала бы, а теперь они слышны так явственно, что она словно видит человека, старающегося идти бесшумно и в то же время как бы и непринужденно. Припозднился, мол, слегка, на жарком берегу теплого моря, с кем не бывает. И теперь идет тихо, стараясь не потревожить сон тех, кто уже отдыхает.

Да, все правильно, это не припозднившийся постоялец, это долгожданный визитер. Еле слышный скрежет отмычки в дверном замке окончательно развеял сомнения – гость на пороге. Кровь побежала по жилам как будто стремительнее, мышцы привычно напряглись, превращая тело в туго сжатую стальную пружину. Однако девушка не сделала ни одного движения, даже не шевельнулась, даже дышать, казалось, перестала. Застыла, окаменела, стала вещью, давным-давно забытой на шкафу.

Из коридора в номер скользнула слабая полоска света. Скользнула – и пропала. И все – ни звука, ни шороха. Но он уже здесь. Здесь. Таня знала это так же точно, как если бы гость стоял в перекрестье лучей десятка прожекторов.

Она всматривалась в серую полутьму и боялась, что ее выдадут глаза. Казалось, они светятся зеленоватым кошачьим светом. Она даже слегка опустила веки, но тут же подняла их. Чушь, ее глаза не светятся, хотя она действительно затаилась, как кошка, подстерегающая добычу.

А вот и добыча…

Неясная угловатая фигура сделала скользящий шаг в комнату и замерла. Выравнивает дыхание, мелькнуло в Таниной голове. В следующую секунду очертания фигуры изменились, рука гостя медленно поднялась и застыла.

Все это девушка увидела уже в броске: долей секунды раньше пружина бесшумно и мощно расправилась. Глухой удар, сдавленный хрип… и тишина.

Таня осторожно встала с пола, держа в руке «трофейный» пистолет с глушителем и рассматривая, насколько это было возможно в темноте, неподвижно лежащего у ее ног мужчину. Она не позволила ему выстрелить по совершенно смехотворной причине – чтобы не объяснять Лоле, откуда взялась дыра в подушке. Ну, или в стене. Девушка невольно улыбнулась: вот уж чисто женская забота о порядке, мужчина никогда и не подумал бы о таких вещах. Нет, она определенно изменилась. Впрочем, это скорее профессиональная привычка: чем меньше следов, тем лучше. Иногда какая-нибудь мелочь, сущий пустяк, на который не обращаешь внимания, может погубить все дело.

Сноровисто примотав руки незваного гостя к туловищу, Таня уселась возле, присмотрелась: мелкий, чернявый, смуглый или просто загорелый. Незнакомый. Ну вот сейчас и познакомимся. Ударила она не слишком сильно, так что очнется минут через пять. Парализующий удар – отличная штука. Даже более полезная, чем смертельный. Особенно в случаях, когда необходима информация. То есть почти всегда. От мертвого тела проку немного, а вот от живого…

«Тело» вскоре шевельнулось, застонало, дернуло головой – в затылок уперся глушитель его собственной пушки.

– Who are you? – тихо спросила Таня, не слишком надеясь на правдивый ответ. Впрочем, сейчас это было не важно, главное – установить контакт.

– Можешь особо не напрягаться, – просипел киллер. – Я по-русски мало-мало болтаю. Вот, видишь, чайку к соотечественникам попить зашел, – он, кажется, ухмыльнулся собственной немудрящей шутке. – Эх, черт, попался в такую примитивную ловушку. Не понял я про тебя, красуля, ничего не понял…

– Это не важно, что ты там понял, – сухо оборвала его Таня. Контакт установлен, гость попался разумный, готов расколоться, так что теперь можно особо не церемониться. – Сейчас ты встанешь, и мы с тобой выйдем поболтать на свежем воздухе, – Таня говорила спокойно и с каждым словом все крепче жала стволом ему в затылок. – Будешь дергаться – очень быстро поймешь, что ты и правда чего-то недопонял. Согласись, обидно получить пулю из своего же оружия? А если ты совсем тупой, то пулю в башку получишь стопроцентно, чтобы в следующей жизни думал лучше и быстрее. Но если будешь вести себя правильно – кое-какие шансы у тебя есть. Вставай и пошли. Только тихо. Ты не маленький, сам все понимаешь. Если что, я успею.

Пройдя по пустынному коридору, они спустились вниз. На всякий случай Таня вывела своего пленника не через парадный вход, а через окно первого этажа, которое заранее открыла. На эту часть дома как раз падала густая тень той самой мощной сосны, чьи качающиеся ветви она видела из своего укрытия на шкафу.

Убийца почти не рыпался, только напрягся пару раз, словно проверяя реакцию своего конвоира: первый раз она шикнула на него вполголоса, а на второй ощутимо ткнула стволом под ребра. Больше он не «проверял», послушно топая, куда ведут.

Они пошли не к морю, а вверх – по темной и узкой улице. Таня, почти воткнув ствол в правое подреберье, в печень, старательно прижималась к угрюмо молчащему киллеру. Со стороны они наверняка выглядели припозднившейся влюбленной парочкой, хотя вряд ли кто-нибудь их сейчас видел. Эту поднимающуюся далеко вверх над пляжем часть города туристы не жаловали, тут жили преимущественно местные, так что все окна в домах были темны. Люди спали, завтра рабочий день. В это время лишь отдыхающие еще колобродили на набережной, громко переговаривались, выясняли отношения, некоторые пытались петь…