Одни в океане - Йенс Рен

Другой взглянул на то, что приближалось к нему, и снова закрыл глаза. Он так устал, что не мог больше держать их открытыми. Да и довольно, он уже знает, что ожидает его. А что, если ему сейчас немного поспать? Он опять проснется, когда свет дойдет до него.

Однако заснуть он не смог. Тишина была слишком огромной. Шум в ушах наконец прекратился. И все вокруг тоже затихло.

Он молчал. Одни лишь образы проплывали перед ним, как сон, как раньше, только иначе; образы, потемневшие от смрада времени и набравшие глубину. Другой улыбался, узнавая их.

Он узнавал: ладонь отца обхватила пальцы ребенка, а вот человек, который выдает деньги, полицейский на углу здоровается, а дворник ругается и грозит кулаком, вечер в саду, горят свечи в стеклянных лампах, а с лугов поднимается…

Губы Другого шевелились, пытаясь беззвучно повторять слова. Он чувствовал вкус слов, и тишина была неодолимой.

Где-то далеко учитель быстро писал, прочитав сочинение: почему ученик не делает выводов из этой истории?

Другой улыбнулся шире, посмотрел на то, что приближалось, и ничего не сказал. Вот он читает первые книги, сказки и приключения, вот лицо матери, далекое и прекрасное, исполненное скупыми мазками. Толстый человек протягивает ему аттестат, и сколько ночных споров теснятся в сердцах двадцатилетних. Сумерки, горит лампа, перо скользит по бумаге, он пишет и пишет, пока вдруг всё не обрывается, воют сирены, церкви переполнены молитвами о победе, Господь, благослови наше оружие. Лица умирающих, «мама», стонут они, пулевое ранение в живот и осколочное в голову, последнее непристойное ругательство в миг смерти, три залпа, люди возводят памятники, а небо стало совсем белым. Мужчины плевались, женщины боялись, как и все остальные, и это было ужасно. Подлодка погрузилась, ослепла и только прислушивалась, как ночной зверь: кто идет? А они сидели в подвалах, были слепы и тоже прислушивались: что же теперь с ними будет? А потом попадание бомбы, всё в белом дыму, белый туман так чудесен, и

МАРИЯ СНОВА БЫЛА ЗДЕСЬ, И ОНИ ЗАВТРАКАЛИ В САДУ, ПЕЛИ птицы, боже мой, они пели в листве, как будто рай наступил, а через год Мария умерла. Он не мог в это поверить, потому что как это может вдруг все так просто прекратиться, это же никак невозможно, но, разумеется, это было возможно. Он стоял у могилы, три пригоршни земли, и священник что-то говорил, и никто этого не слышал. А теперь Мария снова здесь?

«Мария снова здесь», – сказал Другой и увидел белый свет близко перед собой.

«Снова здесь, – сказал он. – А я?»

И он уже здесь, наконец-то прибыл? А где, вообще говоря, это самое «здесь»? Но это было неважно. Он смотрел только в поток обрушившегося на него света. И больше ничего. Делать что-то другое было невозможно. Впервые в жизни ничего больше нельзя было делать. Да и сам Вышний не требовал ничего другого. Он только позволил лицезреть Его.

Другой лежал в углу надувной лодки, смотрел и ждал. Разве я и вправду еще чего-то жду? Он надолго задумался.

Когда он понял и осознал, он сказал: «Да».

«Я очень устал», – сказал он, уже не обращаясь к свету.

«Тогда спи спокойно, – сказала Мария. – Завтра можешь спать сколько хочешь».

«Да», – сказал Другой.

Он тотчас же заснул. Самым последним было ощущение, что он сильно устал.

Солнце стояло низко над горизонтом. Нижний край диска вот-вот коснется воды. Надувную лодку несло ровно по красной огненной дорожке, отбрасываемой солнечным светом на океан.

На востоке снова появились вечерние кучевые облака. Но звезды еще не взошли.

Другой лежал в углу надувной лодки. Правая рука свесилась за борт, в воду, так, словно он хотел дать ей тепло, чтобы она больше не мерзла. Недокуренная сигарета все еще висела, приклеившись в уголке рта, обугленная и потухшая.

Лодка незаметно дрейфовала навстречу ночи и уходила все больше и больше в даль. Рыбы выпрыгивали на поверхность, играя в вечерних лучах, а небо уже расцвечивали краски заката. Три дельфина мчались прямиком к лодке. След их светился, фосфоресцируя. Перед самой лодкой они вильнули в сторону, перевалились с боку на бок, набрали воздуху и с удивлением уставились на то темное, что плавало по поверхности на их пути.

Потом снова наступила мертвая тишина.

Внезапно, как по мановению волшебной палочки, высыпали звезды. Маленькие падающие звездочки ярко вспыхивали и тут же гасли с той стремительностью, на какую только были способны.

В 20 часов 16 минут и 47 секунд местного времени на 8 градусах 36 минутах северной широты и 27 градусах 02 минутах западной долготы появилась комета средней величины. Ее появление заранее было точно рассчитано астрономами.

В связи с временными условиями и общим военным положением комету нельзя было наблюдать с самых благоприятных позиций в центральной Атлантике, не было возможности измерить и исследовать ее, несмотря на то, что она была видна продолжительное время. Таким образом, наука лишилась ценных сведений относительно этих космических тел и возможности изучения связанных с ними специфических проблем.

Так что комета вновь угасла, и никто не видел ее во всей красе (предположительно, даже и те, кто не принадлежит к миру специалистов-астрономов).

Тем временем ночь сделалась темно-синей. Луна тоже взошла, и серп ее немного подрос. Океан по-прежнему лежал неподвижно. Странным образом горизонт посветлел даже на востоке и был четко виден. Со всех сторон горизонт был чист и безлюден. На следующее утро взошло солнце, как оно всходило испокон веков, и принялось нещадно жечь и палить неподвижный океан. Днем над горизонтом стояла легкая дымка.

Когда вечером солнце снова погрузилось в пучину, как оно привыкло делать это из века в век, за горизонтом исчезла и надувная лодка, и Атлантика опять была такой, словно ничего и не было. А потом снова взошли звезды, внезапно и волшебно.

ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ К АМЕРИКАНСКОМУ ИЗДАНИЮ РОМАНА ЙЕНСА РЕНА «ОДНИ В ОКЕАНЕ»

© 2005 by The University of Chicago

Публикуется с любезного разрешения автора статьи и американского издательства The University of Chicago Press, Ltd.

Пер. с англ. Е. Каца.

…Был ли Йенс Рен свидетелем имевшего место эпизода, его участником или, может, даже причиной случившегося – этого мы не знаем, но описанная им картина потрясает. Холодное и объективное повествование – смерть реальна и неотвратима.

Нам известно, что Отто Йенс Лютер (таково настоящее имя писателя) был офицером германского военно-морского флота, служил на подводной лодке, потопленной в 1943 году. Он был взят в плен (другими словами, спасен) и провел остаток войны в британском лагере для военнопленных, откуда вышел только в 1947 году. Йенс Рен родился в 1918 году во Фленсбурге, на севере Германии, получил музыкальное образование, потом был призван в армию. В 1954–1981 годах он написал десять книг и всю свою послевоенную жизнь проработал редактором на радио. Умер он в 1983 году в Берлине. «Одни в океане» («Nichts in Sicht», в американском издании «Nothing in Sight») – единственная книга, принесшая ему оглушительный успех.