Че Гевара, который хотел перемен - Збигнев Войцеховский

При Че Геваре крепость Ла-Кабанья превратилась в кубинский аналог московской Лубянки. Гевара действовал строго по чекистским канонам. «Всегда допрашивайте заключенных ночью, – наставлял он своих головорезов. – По ночам у человека ниже психологическая сопротивляемость, и его легче расколоть».

Точных цифр мы, возможно, не узнаем никогда, однако в масштабности совершенных преступлений сомневаться не приходится. Хосе Виласусо – кубинский прокурор, который бежал с Кубы вскоре после установления революционной власти, переполненный ужасом и отвращением – утверждает, что лишь за три первых месяца на посту коменданта Ла-Кабаньи Че Гевара собственноручно подписал 400 смертных приговоров. Баскский священник Яки де Аспиазу, который совершал над заключенными предсмертный обряд и выслушивал их последнюю исповедь, вспоминает, что в этот период по личному распоряжению Гевары было расстреляно 700 человек. Кубинский журналист Луис Ортега, который был знаком с Че Геварой с 1956 года, в книге «Я – Че» приводит доказательства того, что команданте отправил на казнь 1892 человека.

Дэниел Джеймс в своей книге «Че Гевара: Биография» пишет, что Че сам признавался в подписании «нескольких тысяч» смертных приговоров за первый год правления Кастро. Эти данные подтверждает Феликс Родригес – кубинско-американский агент ЦРУ, который помог выследить Гевару в Боливии. Именно он последним допрашивал Че перед расстрелом. По его словам, Гевара сознался в том, что осудил на смерть «пару тысяч» человек, после чего небрежно пожал плечами и добавил, что «все они были империалистическими шпионами и агентами ЦРУ».

Резня, устроенная Че Геварой в первые месяцы 1959 года, не была актом мести или справедливости. Так же, как и сталинский террор в конце 30-х годов, эти расстрелы совершались хладнокровно, планомерно и целенаправленно. Это было уничтожение всех, кто потенциально мог бы стать противником новой власти.

Пятью годами ранее, будучи в Гватемале, Че стал свидетелем военного переворота, устроенного при помощи ЦРУ против режима Якобо Арбенца, в результате которого Арбенц и его приспешники-коммунисты были высланы из страны. Успех этого переворота Эрнесто Гевара объяснял тем, что «в свое время Арбенц расстрелял слишком мало народу».

Фидель и Че не хотели повторения гватемальского переворота на Кубе. В качестве «профилактической меры» они избрали массовые убийства и террор. Публичные показательные процессы были частью плана по запугиванию населения. Как и публичные экзекуции – вплоть до финального выстрела в голову пулей сорок пятого калибра, с пяти шагов разносившего череп в клочья. Посетители крепости Ла-Кабанья, в том числе родственники заключенных, проходили мимо забрызганной кровью стены. Это было не случайно.

«Стена была буквально окрашена кровью, – вспоминает Марго Менендес, которая приходила в Ла-Кабанью, чтобы попытаться убедить Че в невиновности ее брата. – Ее просто невозможно было не заметить. Она напоминала врата ада».

«Ваш брат носил неправильную форму», – ухмыльнулся Че в лицо рыдающей Марго. В ту же самую ночь мальчик был расстрелян.

Кубинец Пьер Сан Мартин стал одним из немногих узников Ла-Кабаньи, которым удалось выйти оттуда живыми. Газета «Нуэво эральд» опубликовала его воспоминания в номере за 28 декабря 1997 года.

«В тесной темной камере не хватало места, чтобы лечь, поэтому мы пытались спать по очереди. Шестнадцать человек стояли, в то время как другие шестнадцать силились забыться сном на холодном грязном полу. Каждый день людей из камер выводили на расстрел десятками. Залпы выстрелов похоронным эхом отдавались у нас в ушах. Каждый час, каждая минута, каждая секунда могли стать для нас последними.

Однажды утром – примерно за час до того, как мы должны были поменяться местами – мы вздрогнули от леденящего душу скрипа ржавой стальной двери, и охранники втолкнули в нашу переполненную камеру нового заключенного. Он был совсем мальчишкой, лет примерно четырнадцати. Все его лицо было в ссадинах и кровоподтеках.

«Что ты такого сделал?» – ужаснулись мы в один голос.

«Я пытался защитить отца, – выдохнул окровавленный паренек. – Но эти сукины дети убили его. Я не смог их остановить».

Мы все смотрели друг на друга, словно в поисках нужных слов, чтобы утешить мальчика, но не могли их найти. У нас было достаточно своих собственных проблем. Прошло два или три дня с тех пор, как казнили последнюю жертву, и в нас затеплилась призрачная надежда, что этот кошмар наконец закончится. Казни немилосердны, они забирают жизнь, когда тебе и твоим близким она нужна больше всего, они глухи к протестам и мольбам.

Однако мы жестоко ошибались.

Вскоре охранники вернулись. Ржавая дверь распахнулась, и мальчика выволокли наружу. Мы бросились к окошку камеры, из которого была видна расстрельная яма. Мы просто не могли поверить в то, что его убьют.

Затем мы заметили его – самого Че, вышагивающего по пропитанному кровью месту казни. Подбоченившись, он крикнул мальчику: «На колени!»

«Убийцы!» – что было силы заорали мы через окно.

«Я сказал, на колени!» – снова рявкнул Гевара.

Мальчик решительно уставился Геваре в лицо и прокричал: «Если вы хотите меня убить, то вам придется сделать это, когда я стою! Мужчины умирают стоя!»

«Палачи! Несчастные трусы!» – заключенные из других камер присоединились к нашим проклятиям.

Затем мы увидели, как Че вытащил из кобуры пистолет. Приставив ствол к затылку паренька, он спустил курок. Выстрел буквально обезглавил мальчика.

«Бандиты! Сволочи!» – взорвались мы отчаянными криками. Че наконец повернулся, посмотрел на нас, прицелился… и разрядил обойму в нашу сторону. Нескольких человек ранило.

С того момента мы поняли, что единственной нашей надеждой на спасение был побег – побег любой ценой…»

«Светловолосому пареньку на вид было не больше пятнадцати, – вспоминает корреспондент Эн-би-си Эдвард Скотт еще об одной казни, свидетелем которой ему пришлось стать в феврале 1959 года. – Охранников, привязывавших его к столбу, он убеждал, что невиновен. Видимо, его красноречие поколебало решимость членов расстрельного отряда, так как после команды Германа Маркса «Фуэго!» мальчик был ранен лишь одной пулей. Разъяренный Маркс подскочил к пареньку и двумя выстрелами в упор размозжил ему череп. Затем он приказал своим охранникам арестовать весь отряд, поскольку те не справились с заданием».

Кто такой был Герман Маркс? Американец, бывший заключенный, дезертир флота и душевнобольной, находившийся в американском розыске с 1957 года. В возрасте тридцати лет Маркс был осужден за изнасилование девочки-подростка и заключен в тюрьму штата Висконсин на три с половиной года. И этот человек был одним из немногих близких друзей Гевары.