Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма. - Роберт Скотт

Собаки поправляются, но все еще возят только легкие грузы и каждый раз возвращаются изнуренными. В их настоящем состоянии надежда на них плоха; но и то сказать — жаркая погода дурно на них влияет.

Люди отличаются. Кэмпбел со своей Восточной партией восемь раз сходили с грузами на судно и обратно, что составляет добрые 24 мили. Все с уверенностью заявляют, что лыжные палки очень помогают тянуть. Удивительно, как нам раньше никогда не приходило в голову использовать их для этой цели. Аткинсон сегодня совсем ослеп от снега, Брюс тоже. Есть и другие пострадавшие, но в меньшей степени. Хорошо, что опыт научил нас необходимости предохранять глаза.

Теперь прибавилось другое беспокойство: от трения о твердый лед сильно изнашиваются сани. Благодаря тому что полозья сделаны из превосходного дерева, пока еще нет большого вреда, но рисковать нельзя. Уилсон придумал средство — полозья одних саней обтянул полосами, вырезанными из шкуры нарочно убитого им тюленя. Весьма вероятно, что это поможет, тогда полозья и других саней можно обтянуть.

После двух суток яркого солнечного сияния сегодня выдался серенький день.

Я обошел наш полуостров, чтобы посмотреть, какова его южная часть. Сотни больших поморников сидели в гнездах и, как всегда, набросились на меня, когда я проходил мимо них. Они сперва кружатся с диким криком. Достигнув известной высоты, они стремительно бросаются вниз и на расстоянии какого‑нибудь фута от головы взмывают опять. Которые посмелее, те даже бьют крыльями по голове. Сначала это пугает, но опыт учит, что они бьют исключительно только крыльями. Гнездо самки поморника расположено на скале, как раз между лошадьми и собаками. Каждые две‑три минуты люди проходят в двух шагах от нее, но наседка не покидает своего птенца. Она даже как будто постепенно становится более доверчивой и больше не бросается на проходящих. Сегодня Понтинг подошел к ней на расстояние нескольких шагов и с великим терпением ухитрился получить удивительные кинематографические снимки: наседка кормит цыпленка и ухаживает за ним.

Главный канал для талой воды на мысе Эванса превратился в стремительный поток. Эванс, Пеннел и Ренник произвели определение меридиана. У нас точно будет установлена долгота.

Суббота, 7 января. Снова солнце и еще ярче прежнего. Снег ослепительный, и многие страдают временной слепотой.

Можем похвастаться исполненной работой. Вся провизия выгружена. Это немалый подвиг. Остались на судне только приборы, принадлежности для научных работ и жидкая провизия в бутылках. Остаются два последних, самых громоздких предмета — уголь и корм для лошадей. Думаю, всю разгрузку кончим в течение недели. Это время судно может стоять у кромки льда без паров, что составит большую экономию.

Груз перевозили весь день, и условия транспортировки все улучшаются. Две партии из четырех матросов и трех офицеров за десять поездок протащили грузы в среднем от 250 до 300 фунтов на человека и проделали около 25 миль.

Лошади теперь работают хорошо, но начинают задавать нам немного хлопот. Вообще они нрава довольно спокойного, но иной раз под грузом упрямятся. Происходит это отчасти из‑за гладкого льда. Лошади чувствуют, что постромки болтаются у их задних ног, и это их раздражает, животные нервничают. Поэтому трудно бывает их двинуть с места, но, раз тронувшись, они, по‑видимому, боятся, что сани налетят на них сзади, если они замедлят шаг или остановятся. В результате лошади все время волнуются и наиболее нервные становятся своенравными и непослушными. Отс удивительно управляется с ними; не знаю, что бы мы стали делать без него.

Я сделал семь поездок с лошадьми и отделался шишкой на голове и несколькими царапинами. Одна лошадь сорвалась у самого судна и поскакала с гружеными санями. Груз у берега опрокинулся, и лошадь прискакала на станцию с пустыми санями. Отс весьма благоразумно вернул ее за новым грузом. По мере того как лошади войдут в силу, с ними, несомненно, будет все больше возни. Две или три лошади уже вырывались из упряжки. Ряд таких мелких неожиданностей подвергает опасности жизнь и животных и людей. Но пока кончалось благополучно.

У Мирза сбежала собачья упряжка. Как‑то одна из собак (Макака) упала. Встать на ноги ей не удалось, и другие собаки волокли ее вскачь чуть не полмили. Я уже считал ее мертвой, но она оказалась почти невредимой.

Лошади еще зададут нам хлопот, так как с течением времени они становятся все резвее. Даже будучи в том состоянии, в каком они находятся теперь, им и наполовину не так плохо, как мы себе представляем. Сбежавшая лошадка не слишком выбилась из сил после дополнительного пробега.

Наша станция начинает принимать вид благоустроенного лагеря. Мы продолжаем находить все новые достоинства в выбранном нами месте. Длинный ровный берег дает возможность расставить и разложить припасы в самом систематическом порядке. Все будет под рукой, и никогда не возникнет сомнения, где искать тот или другой ящик. Строительство дома подвигается быстро. Уже приступили к обшивке остова. Должно быть, в нем будет очень тепло, потому что в добавление к двусторонней обшивке и прокладке из морской травы я думаю расположить вокруг дома корм для лошадей.

Задаю себе вопрос: куда мы поставим на зиму лошадей?

Единственное неудобство здешней местности то, что лед становится тонким, трещинноватым, местами на льдинах образуется снежура. Ноги лошадей проваливаются, но они, видимо, уже привыкли к таким вещам, потому что этим не смущаются. Сейчас спешка для всех желанна, поэтому будем работать и завтра, в воскресенье.

На нас нагрянул целый рой мелких бед: кроме снежной слепоты, — болячки на лице и губах, пузыри на ногах, порезы и ссадины. У каждого что‑нибудь да есть, несерьезное, но неприятное. Впрочем, конечно, это все входит в программу. У меня самого адски болят подошвы ног.

«Природа и стихия, понятно, зададут немало хлопот. Зато отрадно знать, что это наши единственные противники и что так мало грозит опасности от внутренних трений и столкновений».

С Понтингом на днях было пренеприятное приключение. Желая непременно добыть художественные фотографии с эффектными объектами, вроде торосистых льдин или отражений в воде на первом плане, он со своими маленькими санками, нагруженными фотокамерами и кинематографическим аппаратом, в одиночестве отправился к сидевшим на мели айсбергам. Однажды утром он шел и беспечно волочил за собой санки. Очки его запотели от дыхания, и вдруг он почувствовал, что лед под ногами подается. Понтинг потом говорил, что не помнит такого ужасного ощущения. И немудрено: вблизи — никого, никакой помощи, если бы он провалился. Он инстинктивно рванулся вперед, а лед при каждом шаге подавался, санки волочились по воде. К великому счастью Понтинга, слабое место, на которое он попал, было очень невелико, так что через какие‑нибудь две‑три минуты он выкарабкался на твердый лед. Тут только он заметил, что с него градом льет пот!