Игра в любовь - Конни Брокуэй

– Пусть кто-нибудь пойдет и скажет ей, чтобы не теряла времени и не прихорашивалась, – повелительным тоном приказал Дэнд. В его голосе с легким иностранным акцентом чувствовалась чисто мужская снисходительность. Она замерла на месте. – Мужчина должен знать, что скрывается под всеми этими причиндалами!

Это переполнило чашу ее терпения. Перегнувшись через балюстраду, она выглянула в главный холл. Дэнд стоял на паркетном полу посередине холла, слегка опираясь на трость с серебряным набалдашником, и без особого интереса оглядывался вокруг. Он отнюдь не был смущен. Напротив, он чувствовал себя вполне комфортно. Все было не так, как должно было быть. Это она была закаленным ветераном сотни флиртов. Она должна была быть хозяйкой положения. Она была несравненной, непревзойденной соблазнительницей мисс Шарлоттой Нэш. А он... он был всего лишь крысоловом!

Хотя крысоловом красивым. Дьявольски красивым! В этом ему не откажешь. Темно-синий сюртук сидел на широких плечах без единой морщинки, подчеркивая безупречность покроя. Желтовато-коричневые лосины облегали мускулистые бедра, а на ногах красовались высокие черные, начищенные до зеркального блеска сапоги, обтягивающие икры.

– Что ты здесь делаешь? – крикнула она сверху, свесившись через перила.

Он взглянул вверх. Во взгляде отразилось удовольствие.

– А-а, Лотти! Ты выглядишь очень соблазнительно. Я очень рад этому.

Глаза его сардонически поблескивали, и ей стало не по себе. Она сразу же вспомнила, что не одета, что кудряшки на ее голове всклочены после сна, а лицо, возможно, бледно. Для заправской кокетки и покорительницы сердец самого высокого полета она предстала перед ним в явно неблагоприятном свете.

– Что ты здесь делаешь? – повторила она.

– Поскольку я взял ситуацию под свой контроль, то решил, что мне будет лучше воспользоваться твоей приятной компанией, чем включать в наше соглашение оплату номера в гостинице, – объяснил он, причем его французский акцент еще больше усилился.

– Наше соглашение? – словно эхо повторила она. – Какого черта ты...

– Не ругайся в присутствии слуг, Лотти, – тихо заметил Дэнд, указав глазами за ее спину.

Проследив за его взглядом, Шарлотта увидела Лизетту, застывшую на месте от удивления.

– И еще... – пробормотал Дэнд. Она взглянула в глубь холла. По обе стороны от входной двери стояли слуги – Брайан и Кертис, – тоже удивленные до крайности, но готовые действовать по первому слову. Наклонившись еще ниже, она заметила кухарку, выглядывающую из-за обитой зеленым сукном двери, ведущей в кухню, которая кивала головой, как будто наконец подтвердились ее худшие подозрения. Даже кухонная прислуга с ведром в руке выглянула из гостиной, чтобы узнать, что происходит.

Силы небесные! Ну и ну!

Дэнд сочувственно поцокал языком.

– Ах ты, бедняжка моя. Я вовсе не хотел, чтобы твоя горничная тебя разбудила. Но глупая девчонка меня не поняла. – Он вдруг вскинул голову, как будто только что о чем-то вспомнил. – Лотти! – воскликнул он, слегка нахмурив брови. – Ты, я вижу, не сообщила обо мне своему персоналу? Ах ты, шалунья! Неудивительно, что они так перепугались. Скажи им, чтобы занимались своим делом.

Он окинул слуг предостерегающим взглядом.

– Или, может быть, это сделать мне?

– Нет, нет! – торопливо остановила его она. Интересно, каким тоном следует объявлять персоналу о том, что ты стала падшей женщиной? Он застал ее врасплох. Это было несправедливо. Придется импровизировать. Сказать что-нибудь небрежно, свысока и очень вежливым тоном... – Все свободны. Займитесь своим делом. Идите же!

Дэнд одарил ошарашенных слуг извиняющейся улыбкой.

– Она желает побыть минутку наедине со мной.

Слуги проворно разбежались со скоростью жуков, попавших в луч света. Об их недавнем присутствии говорила лишь открытая кухонная дверь.

– Полагаю, все прошло хорошо, – усмехнулся Дэнд.

– Ты так считаешь? – холодно спросила она. – Преклоняюсь перед твоим, несомненно, большим опытом. А теперь повторяю свой вопрос, причем в последний раз: ты сам, черт возьми, соображаешь, что делаешь?

– Ай-ай-ай, что за лексикон! Знаешь, Лотти, говорят, что самые редкие райские птички ведут себя очень благовоспитанно на людях, а в частной жизни – наоборот. Боюсь, дорогая, что у тебя наблюдается противоположное явление.

– Дэнд...

– Я всего лишь пытаюсь помочь тебе советом, – небрежно сказал он и, положив трость на плечо, начал подниматься к ней по лестнице. Она попятилась. Неужели он идет в ее спальню? Существовали все-таки границы, которые даже она никогда не пересекала. И это была одна из них.

– Стой! Ни шагу дальше! – приказала она. Он остановился на полпути вверх по лестнице, озадаченно глядя на нее. – Подожди... Подожди меня в столовой!

– Знаешь, для «крепкого орешка», каким ты хочешь казаться, ты на редкость провинциальна!

Ей не хотелось слушать, что он скажет дальше, поэтому она, круто повернувшись, помчалась в свою комнату. Быстро сбросив пеньюар, она умылась, почистила зубы и надела весьма скромное платье из батиста цвета слоновой кости в фиолетовую полоску.

Что все это значило? Разумеется, он приехал сюда, чтобы придать большую убедительность разыгранному ими спектаклю. Но как именно он намерен убедить всех, что она обесчещена? Она знала лишь одно: дело зашло дальше, чем ей того хотелось бы. Вернее, она боялась, что дело может зайти дальше, вспоминая, какой трепет во всем ее теле оставил его страстный поцелуй. Довольно! Откинув с лица копну кудряшек, она перевязала их черной бархатной лентой и, восстановив таким образом уверенность в себе, отправилась, чтобы встретиться с Дэндом.

– Где он? – спросила она у слуги.

– Месье Руссе находится в столовой, мэм. Месье Руссе? Видно, он и впрямь спятил.

Она нашла Дэнда в столовой, где он удобно расположился во главе обеденного стола и накладывал яичницу на кусочек поджаренного хлеба. Увидев, что она вошла, он указал серебряной вилкой на свою тарелку.

– Твоя кухарка потрясающе готовит яичницу, Лотти. Утверждает, что все дело в добавлении лука-шалота.

Пропустив его слова мимо ушей, она грациозно подошла к столу. Пора бы ему знать, что она не ребенок.

– Что ты здесь делаешь? – напряженным тоном спросила она. – И с каких пор ты приобрел французскую...

Он многозначительным жестом заставил ее замолчать, не договорив фразы, и, взяв кофейник, налил черную дымящуюся жидкость в свою чашку.

– ...французскую привычку пить по утрам кофе? – закончил он, бросив многозначительный взгляд на дверь в коридор и дав ей понять, что их подслушивают. – Но ведь я француз.