Ночь без алиби - Ганс Шнайдер

Вошла Ула, поздоровалась с Соней. Прежде они дружили между собой, и, как я заметил по выражению их глаз, дружба еще не остыла.

- Изменить-то ты ему изменила, - сказал я. - Может, из-за этого он и озлобился на весь свет. Впрочем, это дело ваше. Но об остальном ты должна сообщить полиции.

Выслушав мой упрек, Соня поморщилась.

- Да, я ему изменила. И сделала бы это все равно не нынче, так завтра, - возразила она горячо. - Никто не заставит меня жить с мужчиной, который мне противен, даже если я с ним повенчана. А что касается полиции, так я сегодня же пойду, хотя и праздник. Вчера я смолчала. Не хотела, чтобы подумали, будто я ему мщу.

Я рассказал Соне о своей «встрече» с Яшке. Она поблагодарила меня.

- Это я должен благодарить тебя, - возразил я. - Если бы не ваши показания, я по сей день торчал бы за решеткой.

Соня пожала плечами.

- А-а, чего там. По правде говоря, ты мог бы обидеться на меня уже за то, что мы не заявили в полицию раньше. Мне это не составило бы труда. Да и вся история с Яшке кончилась бы на полгода раньше. Из-за Герберта скрывали. Поверь, мы мучились от этого, и чем дальше, тем сильнее. Мы же понимали, что молчать - свинство. Знали, что можем помочь, но за себя боязно было, вот и молчали. А теперь у нас на душе спокойнее. Чего тут только не болтали, зато я горжусь, что мы поступили честно и по отношению к тебе, и друг к другу. Все остальное - наше личное дело. Жена Герберта подала на развод. Яшке отказывается, но, как бы там ни было, я останусь с Гербертом, в законном браке или нет. Буду откровенной до конца, чтобы ты не чувствовал себя обязанным мне: полиция давно напала на наш след. Прожди мы еще несколько дней, пришлось бы здорово краснеть. - Она живо поднялась и протянула нам руки. - Ну пока, детки. При вашей любви вам никакой мороз не страшен, но ушки держите востро. Будет время, забегу. - Она повернулась и мигом исчезла.

- Вот тебе и Соня, - сказала Ула задумчиво, -Что бы там о ней ни говорили, в беде она никого не оставит. Не такой она человек.

Часом позже я шагал уже по нашему двору. Наружная дверь была приотворена, и висевший в дверном проеме бронзовый колокольчик не мог поэтому возвестить своим звяканьем о приходе посетителя. Из кухни глухо доносился голос матери. Потом прогудел бас Фрица.

Мне не хотелось показываться в порванном костюме, и я направился было к себе в комнату, но тут отец произнес мое имя. К сожалению, мать громыхнула посудой, и я не расслышал, что он сказал. Я замер, прислушиваясь.

- Вторую ночь валяется с ней, а сам ее родного отца убил, - продолжал старик.

- Не он это сделал, Эдвин! - Мать повысила голос - Грех берешь на душу!

- Раз говорю он, значит, он! - рявкнул отец. - Неужели эта баба…

- Перестань, Эдвин, в конце концов, не то… не то… - Мать задохнулась от гнева.

- Что «не то»? Какого дьявола ты за него заступаешься, тебе-то чего? - кипятился отец.

Голос брата:

- Мать права. Оставь его в покое, дай ему наваляться на перине, черт побери. Надоело твердить тебе по сто раз в день, что так оно лучше. Куда ж ему деваться, если ты рычишь на него с утра до вечера. Пусть живет здесь, сколько пожелает.

Весьма поучительная для меня беседа. До сих пор я еще сомневался, искренен ли Фриц со мной или, может, за глаза говорит совсем другое.

Я тихо вернулся к входной двери и захлопнул ее. Громко звякнул колокольчик. Из кухни выглянул отец. В ответ на мое «доброе утро», он пробурчал что-то невнятное и распахнул передо мной дверь.

- Вот и ненаглядный сыночек в праздничном наряде, - объявил он шутовским тоном.

Мать, ахнув, поставила на стол кастрюлю с молоком и испуганно глядела на меня. Мне стало жаль ее. Наверно, она опасалась, не натворил ли я опять чего.

- Вчера я поймал убийцу, - с гордостью объявил я, чтобы успокоить мать.

Все уставились на меня: отец с недоверчивой ухмылкой, Фриц изумленно, мать с радостью.

До чего же обособленно живет наша семья, подумалось мне. Даже весть об аресте Яшке сюда не дошла. Если кто и заходит к нам поделиться новостями, то лишь из корысти, как иногда, например, Гимпель. Мать в ужасе всплеснула руками.

- И для такого дела ты надеваешь свой лучший костюм! - воскликнула она.

- Убийца же не предупредил его, - заметил Фриц. - Так, значит, Яшке упекут. Слава богу, наконец-то будет покой!

Он рассмеялся, вскочил из-за стола и, дурачась, принялся тузить меня. Было видно, он очень взволнован. Даже губы у него дрожали. Неизвестность тяготила его больше, чем я предполагал.

- Как наденет хорошую вещь, так непременно драка, - проворчала мать.

Для нее само собой разумелось, что виновным был кто-то другой. Теперь его поймали и дело с концом. На первый план выдвигались житейские проблемы, требовавшие немедленного решения.

- Снимай костюм! - приказала она. - Погляжу, чего можно поправить.

- Пусть Мадерша этим займется, - вставил отец. Фриц метнул на него свирепый взгляд, но старик лишь ухмыльнулся. Не дожидаясь, пока он что-либо еще скажет, я ответил с угрозой:

- Она займется, отец, после того как мы - ты и я - договоримся.

Явно задетый моим тоном, он поднялся и переспросил:

- Мы?

- Да, мы! - сказал я с нажимом.

Отец поглядел на меня мрачно, брат с любопытством, а мать с беспомощным порицанием. Чтобы разрядить атмосферу, она перевела разговор на другую тему.

- Его костюму как-никак два года, - напустилась она на Фрица, - а ты свою куртку недели не проносил и ухитрился пуговицу выдрать прямо с «мясом»!

Фриц потупился. Я рассмеялся, но тут же осекся от внезапной догадки. Пуговица с «мясом»? Кровь бросилась мне в голову. Пуговица, оторванная с клочком материала, подумал я. Случайное совпадение - или Фриц залез в дом Улы? Нет, там был Яшке, это доказано.

Ну и головоломка! А зачем Фрицу понадобилось бы туда лезть? Правда, у Яшке не нашли куртки или пальто с выдранной пуговицей. Фриц сидел, прикрыв глаза, но я все же заметил, как он из-за полуоткрытых век метнул на меня странно колючий взгляд.

Тут что-то неладно. Только бы не растеряться! Ни в коем случае не показать, что у меня возникло подозрение. Что мне известно о пуговице? Ее же могли и не найти. Мало ли в крестьянском доме щелей.

Я улыбнулся и со злорадством сказал:

- Вот видишь, и тебе досталось. Давай-ка разбежимся, а то еще мать черпаком огреет.

И как я только сумел притвориться! Разве не правильнее было бы схватить брата за шиворот и сказать ему в лицо, что он залез в дом Мадера?.. Но Яшке, как быть тогда с Яшке? Ведь между ними нет ничего общего. Они друг друга терпеть не могли. Нет, сейчас я верно поступил. Эта дурацкая пуговица - просто случайное совпадение. Я становлюсь слишком подозрительным. Ведь, стоя за дверью-то, я слышал, что #769; брат обо мне говорит.

Но сомнения не покидали меня. Да и Фриц почему-то время от времени выжидающе поглядывал в мою сторону. Может, он все же хотел убедиться, не заподозрил ли я чего-нибудь? Если так, то моя недоверчивость обоснованна. Иначе чем объяснить, что он обеспокоен такой мелочью, как оторванная пуговица?

Застольный разговор пошел о всякой всячине. Почему-то каждый искал предлога уйти из кухни, но так, чтобы не вызвать подозрений у двух оставшихся. Первому это удалось отцу. Впрочем, он-то мне не мешал, он сейчас был ни при чем. Мать, не замечая наших настороженных взглядов, уговаривала нас выпить кофе с пирогом. И Фриц и я отказались. Вскоре возвратился отец. Мы с братом по-прежнему болтали о каких-то пустяках. Отец послушал, пожал плечами и неожиданно предложил нам водки.

Едва мы успели чокнуться, как в сенях зазвенел колокольчик и кто-то робко постучал в дверь кухни. Вошел наш сосед Гимпель. При виде спиртного его глазки заблестели. Он потоптался у порога и взглянул на Фрица.

- Не обижайся за вчерашнее, - начал он, запинаясь, - дело-то, что ни говори, путаное. Ну, а в полиции я про Яшке сказал все, как было… Да, не одолжишь мне на сегодня сани? Старуха надумала съезжать.

Фриц с досадой занялся Гимпелем. Случай благоприятный, подумал я. Оглядев с сожалением свой порванный пиджак, я вышел в коридор.

Мне хотелось взглянуть на куртку Фрица. Шагая через две ступеньки, я моментально оказался на втором этаже. Заскрипели половицы. Дверь в комнату Фрица была заперта. Но наши комнаты смежные, есть еще одна дверь. Ключ в ней торчал с моей стороны. Прислушиваюсь: внизу пока все тихо. Открываю дверь, она ударяется о мою кровать. В комнате брата, напротив двери, платяной шкаф. Поворачиваю ключ, дверцы шкафа со скрипом отворяются. Оливкового цвета рукав куртки чем-то испачкан. Снимаю куртку с плечиков. Верхней пуговицы не хватает. Цвет тот же! У меня задрожали руки!

Послышались торопливые шаги. Звякнули ключи, заскрежетал дверной замок. Все равно. Теперь уже отступать поздно - и мне, и ему. Еще раз оглядываю куртку. Да, такая же черная пуговица с серо-зеленой крапинкой, того же цвета нитка и оливкового цвета материал. Сомнений нет: моим противником на крыльце Улиного дома был Фриц.