Наперекор судьбе - Анатолий Малахов

Для нас кости и зубы ископаемых животных представляют огромный, хотя и не лекарственный, интерес. Дело в том, что академику Обручеву, затем академику Борисяку и Ефремову удалось найти места, где встречаются ценнейшие костные остатки, рассказывающие нам о далеком прошлом Земли. В центральном участке Монголии находится, пожалуй, одно из богатейших кладбищ животных мезозойской эры.

Интервал времени, который ограничивает мезозойскую эру, довольно велик — от двухсот двадцати пяти до шестидесяти миллионов лет. В этом огромном интервале времени мы выделяем три периода: меловой, юрский и наиболее древний — триасовый.

В Монголии экспедиция Ефремова нашла многочисленные остатки скелетов животных мелового и отчасти юрского периодов. Когда смотришь на костные остатки, а особенно на реконструкции этих могучих гигантов, то как-то даже не веришь своим глазам. Многие из этих животных похожи на страшные, кошмарные видения, созданные народной фантазией.

Вот, например, тарарурус — гигантская ящерица с бронированным панцирем, усеянным многочисленными шипами. Столь же страшными шипами наделила природа и стегозавров. Эти существа были найдены в Канаде американским ученым Вудвардом. В Монголии, Канаде, в Африке, во многих местах США были встречены ископаемые животные, населявшие в мезозойской эре не только сушу, но и водные пространства. Были среди них и летающие «драконы», только ученые называют их несколько иначе. Действительно, среди костных остатков мезозойской эры встречаются странные существа — нечто среднее между ящерами и птицами. У них были перепончатые крылья, кожные выросты возле клюва, зачаточные зубы. Эти летающие твари иногда были настоящими гигантами. Например, размах крыльев птеранодона достигал восьми метров — почти как у современного самолета. Этот ящер обладал удивительной способностью парить в воздухе. Его парение можно сравнить с полетом современных альбатросов, которые могут часами находиться в воздухе, почти не шевеля крыльями, используя малейшее его движение.

Многие современные летательные аппараты как бы повторяют достижения, которые были созданы природой десятки миллионов лет назад. Планеристы при конструировании своих аппаратов в значительной мере заимствуют опыт живых летающих существ и в том числе летающих ящеров: птеранодонов, птеродактилей и других животных мезозойской эры.

И. А. Ефремов в Монголии нашел особенно много представителей так называемых динозавров. Многие из них имели просто немыслимые размеры, исчисляемые десятками метров в длину и даже в высоту. Некоторые динозавры были в десять раз тяжелее современного слона. Но при своих гигантских размерах динозавры обладали очень маленьким головным мозгом. Он был вряд ли больше мозга современного котенка. Одного из динозавров ученые не без иронии назвали диплодоком — двудумом. Дело в том, что его крестцовый мозг был значительно больше головного.

Многие динозавры вели растительноядный образ жизни. Они обламывали верхушки древних растений. В поисках пищи динозавры преодолевали огромные пространства. Подсчеты ученых, сделанные по следам динозавров, показывают, что в день они проходили сотни километров. Так что напрасно мы считаем их неуклюжими.

Хищники же были настоящими машинами для убийства и пожирания добычи. Огромные, могучие, как паровозы, они безраздельно господствовали на равнинах мезозоя.

Чрезвычайно интересны находки яиц динозавров. Это гигантские яйца, имевшие в длину до двадцати- тридцати сантиметров, некоторые из них так и остались в тех гнездах, куда они были отложены. Они были, по-видимому, зарыты в ил или песчаные наносы.

Не только Монголия, не только центральная зона Азии доставляют нам интереснейшие находки древних ящеров. Одно из таких чудовищ было обнаружено примерно в шестидесяти-восьмидесяти километрах от Свердловска. Этот ящер, названный плезиозавром, жил не на суше, а в древнем море Зауралья. Плезиозавр был похож на черепаху, в панцирь которой продета змея. Такие вытянутые существа с длинной шеей, с плоским туловищем, имевшим в длину шесть-восемь метров, с ластами, населяли прибрежную зону мелового моря Зауралья. И сейчас в музее Свердловского горного института можно увидеть кости плезиозавра, которые были обнаружены в окрестностях Свердловска, и реконструкции, и рисунки древних плезиозавров, сделанные учеными по этим костям. Находки позвоночных мезозойской эры, а также многочисленных растений, живших по берегам водоемов мелового, юрского и триасового морей и озер, пыльца и споры древних растений рассказывают нам об условиях обитания живых существ в мезозойской эре. Все они жили, несмотря на разность широт, примерно в одном и том же климатическом поясе. Точнее говоря, в то время почти не было разделения на климатические пояса, на всей Земле был ровный теплый климат. Это и способствовало обильному расселению древних гигантских ящеров и сопутствующих им животных и растений.

В один из этапов мезозойской эры, по-видимому, в конце триасового периода, из группы звероящеров в ходе эволюции сформировалась особая группа теплокровных млекопитающих. Это произошло примерно сто восемьдесят — двести миллионов лет назад.

Самые древние млекопитающие имели незначительные размеры, может быть, несколько больше крысы, да и по облику, они напоминали сумчатых крыс. Из современных животных ближе всех к ним стоят те сумчатые, которые населяют в наши дни Австралию, — кенгуру, сумчатый волк и некоторые другие. Первые маленькие млекопитающие, вероятно, не могли выдержать борьбы за существование с крупными динозаврами, господствовавшими на Земле. Может быть, этим и объясняется замедленное развитие млекопитающих.

Одним из способов такой борьбы за существование между холоднокровными и теплокровными существами было преимущество отдельных видов ящеров, имевших терморецепторы — органы, измеряющие температуру окружающего пространства с изумительной точностью — до тысячных долей градуса.

Некоторые из современных змей сохранили этот сверхчувствительный терморецептор, улавливающий даже такие ничтожные изменения температуры, какие производит тело пробегающей мимо мыши.

В таких условиях более крупные млекопитающие становились легкой добычей хищных ящеров, и только мелкие имели шансы выжить в кровавой борьбе. Но эти незаметные, затаившиеся в своих норах существа несли в себе колоссальные возможности развития. Они словно ждали своего часа.

…Мне припоминается по-курортному неторопливый разговор, который мы вели однажды в Сочи, скрывшись от жарких лучей южного солнца под тентами. Один из нас, молодой кибернетик, держал в руках томик Уэллса и читал вслух его «Машину времени», пронизанную страстной жаждой познания прошлого и будущего.

«Оглянувшись снова, я увидел: то, что я принимал за красноватую скалу, медленно приближалось ко мне. Это было чудовищное существо, похожее на краба».

Кибернетик, прочитав это место из книги Уэллса, остановился, медленно обвел взором всех нас, словно фиксируя наше внимание, и продолжал:

«Представьте себе краба величиной с этот стол, с множеством медленно и нерешительно движущихся ног, с огромными волочащимися клешнями, длинными шевелящимися щупальцами и стебельчатыми глазами, сверкающими с обеих сторон его отсвечивающего металлом лба! Спина его была вся в складках и выступах, местами покрытых зеленоватым налетом. Я видел, как шевелились и дрожали многочисленные щупальца его сложного рта…»

Черт знает что! — не выдержал один из нас. — Кому нужны эти навевающие ужас пауки, осьминоги и все прочие твари, которых так любовно выписывают фантасты? Ну можно ли серьезно относиться ко всем этим сказкам! Должны же быть у современной науки способы передвижения во времени иным путем, а не тем, который описал Уэллс!

Да, пожалуй, — ответил наш собеседник, — но, конечно, это пока также в области фантастики. Впрочем, вы, наверное, помните работы антрополога Герасимова, который сумел «оживить» людей далекого прошлого. Он, например, создал скульптурные портреты Ивана Грозного, Ярослава Мудрого; им с исключительной точностью переданы изображения ныне вымерших неандертальцев и питекантропов. А ведь, по существу, что лежит в основе творчества Герасимова? Тщательный анализ мышц, нервных сплетений, зависящих от малейших бугорков на костях человека или животного. В зависимости от величины шероховатостей находятся размеры мышц. Зная законы этой зависимости, взаимосвязи, художник-антрополог и решает задачи восстановления утраченного облика. Палеонтологи тоже довольно точно воспроизводят по костям облик вымерших животных, всех этих плезиозавров, бронтозавров, игуанодонов.

А если удастся математически выразить зависимость между костями и внешним обликом животного- в принципе это вполне возможно, то всю работу можно будет передать машинам. Сейчас уже известны машины, которые умеют расшифровывать и передавать изображения. В частности, есть способ, который носит имя Дмитрия Лебедева. Он, кстати сказать, изобретен в нашей стране. Закодированные отдельные детали передаются на экран. Можно передавать эти изображения на расстояния либо с помощью радио, либо с помощью квантовых генераторов. Существует много и других способов.