Полет сокола - Джоан Хол

— Мэри, ты же знаешь, что я терпеть не могу чай! — пожурила ее Лесли, сухо квакнув из-за боли в горле. — Но я с удовольствием выпила бы еще стакан вина, надеюсь, у Тони это не последняя бутылка? — Ее брови вопросительно поднялись.

Мэри одарила ее, как Лесли называла это про себя, своим взглядом и протестующе махнула рукой.

— Не последняя, но даже если и так — неважно.

Она достала вино из холодильника и два стакана из шкафа.

— Пойдем, — сказала она, направляясь к двери. — Устроимся поудобней.

— А посуда?

Мэри пожала плечами.

— Я потом уберу, никуда это не денется. Лесли пораженно посмотрела на нее. Мэри, очевидно, действительно обеспокоена, раз она готова бросить кухню неубранной. Лесли была тронута: Мэри всегда была такой чистюлей. От волнения у Лесли опять сдавило горло, и она покорно пошла за Мэри в маленькую уютную гостиную.

— О'кей. Я вся внимание, — категорично объявила Мэри. — Только не говори, что это из-за твоего больного горла: со мной это не пройдет. — При этом Мэри сурово посмотрела на нее.

Чувствуя себя глупо и не зная, что сказать, Лесли уставилась на золотистое вино в стакане. Чувствовала она себя отвратительно, но еще более отвратительна была причина. Сходить с ума, подобно тоскующей от любви героине романа, из-за мужчины, пусть даже самого незаурядного мужчины, — это сводило на нет имидж независимой, уверенной в себе зрелой женщины, над созданием которого Лесли столько работала.

— Лесли! — взмолилась Мэри. — Ты доверялась мне во время развода с Брэдом. Почему же ты не можешь сказать мне, в чем дело сейчас? — Добрые карие глаза сочувствующе смотрели на Лесли.

— Это другое дело, — пробормотала Лесли. — Тут моя собственная вина.

— В чем твоя вина? — раздраженно крикнула Мэри.

Лесли выиграла время, сделав большой глоток вина. Затем, убедившись по лицу Мэри, что она, словно бульдог, мертвой хваткой вцепилась в нее, Лесли, вздохнув, сдалась.

— Помнишь, что я говорила тебе перед отъездом в Атлантик-Сити? — спросила она натянутым голосом.

Мэри нахмурилась, потом зрачки ее расширились. Она кивнула в знак согласия, словно подтверждая собственные мысли.

— Ты встретила мужчину! — заявила она.

— Да, я встретила мужчину. — Во вздохе Лесли прозвучала усталость.

Мэри помолчала с минуту, потом ее глаза раскрылись еще шире.

— Ты что, действительно завела роман? — Она задохнулась от недоверия.

— Да. — Голос Лесли прозвучал глухо не только из-за ее больного горла. — Я встретила его сразу же, как приехала в отель «Полет Сокола».

— Но… — Мэри замотала головой, словно желая разъяснить все себе, — кто он?

Лесли выпила еще вина, сделав на этот раз еще больший глоток, потом снова вздохнула.

— Его зовут Флинт Фэлкон. Он владелец отеля.

— У тебя был роман с Флинтом Фэлконом? — почти выкрикнула Мэри.

— Ты слышала о нем? — нахмурилась Лесли.

— Ну конечно. Кто же о нем не слышал? — простонала Мэри и закатила глаза. — Ты что, ничего о нем не знала до того, как встретила его?

— Нет. — Лесли еще больше нахмурилась. — Откуда я могла знать?

Мэри посмотрела на нее долгим страдальческим взглядом.

— Ты могла бы хоть иногда читать газеты или включать телевизор, чтобы послушать новости.

— О Флинте что-то писали в газетах? — вяло спросила Лесли.

— И прожужжали уши по телевидению, — ответила Мэри.

Наверняка в передачах рассказывалось о его осуждении. Лесли вдруг стало дурно. Разве мало перенес Флинт, когда его посадили в тюрьму за преступление, которого он не совершал, гневно подумала она, так нужно еще было, чтобы его имя трепали в каждой бульварной газетенке. Лесли не замечала, что ее пальцы нервно теребят обивку кресла. Она посмотрела Мэри в глаза.

— И что о нем говорили?

— Ничего хорошего. — Мэри сделала ей гримасу. — Поскольку это происходило несколько месяцев назад, когда еще строился отель, я не все хорошо помню.

— Репортаж был об отеле? — с надеждой спросила Лесли.

Дрожь прошла по ее телу, и она расслабилась, когда Мэри неопределенно кивнула.

— Ну, это был один из репортажей из рубрики «Проводники професса и разрушители основ». — Когда Лесли кивнула, Мэри добавила:

— Характер Флинта Фэлкона в их интерпретации нельзя назвать очень притягательным, и я не представляю себе, как это именно ты ухитрилась связаться с ним.

— Он… Флинт очень внушительный, — процедила Лесли.

— И если верить этим репортажам, — сказала Мэри, — Флинт — холодный, бесчувственный, ловкий и целеустремленный в своем желании преуспеть. — Выражение ее лица стало задумчивым. — Создается впечатление, что никто не знает, как за последние пять лет он ухитрился сколотить достаточный капитал, чтобы купить или построить ряд казино и отелей-казино. — Мэри сделала паузу, чтобы глубоко вздохнуть, прежде чем добавила:

— За ним также водится слава дьявола-обольстителя.

Лесли поняла ее мысль. Сказанное Мэри ранило ее в самое сердце. Ей ужасно хотелось опровергнуть каждое слово Мэри, направленное против Флинта, но не кривя душой она не могла это сделать. Разве она не обвиняла его в тех же грехах? И несмотря на это, она горела желанием защитить Флинта перед своей подругой.

— Флинт совсем не плохой человек, — сказала она, и в ее глазах впервые за многие недели вспыхнула жизнь.

Мэри проигнорировала ее слова.

— Похоже, он произвел на тебя сильное впечатление, — заметила она, изучая вспыхнувшее лицо Лесли. — Я бы показала этому сук… — Мэри оборвала себя, она никогда не ругалась.

— Флинта не в чем винить! — резко запротестовала Лесли. — Я сама завела этот роман.

— О Лесли. — Тяжело вздохнув, Мэри покачала головой. — У тебя просто дар выбирать мужчин.

Лесли воспользовалась возможностью переменить тему.

— Зато у меня настоящий талант выбирать себе роли, — сказала она сухо. — И только что я прочла пьесу с такой главной женской ролью, что у меня просто слюнки потекли, так мне захотелось сыграть ее.

— Ты уже собираешься вернуться к работе? — Мэри была явно растерянна.

— Я уже возвращаюсь на работу, — поправила ее Лесли. — И дала согласие играть в этой пьесе. Мой агент занимается контрактом.

— Вместо того чтобы возвращаться на работу, тебе бы нужно было сходить к врачу, — пожурила ее Мэри.

Лесли упрямо сжала губы.

— Я возвращаюсь на работу.

Но еще до конца недели Лесли обнаружила, что одно дело — сказать, что она возвращается на работу, а другое — сделать это. Она чувствовала себя хуже с каждым днем. Горло у нее было воспалено, гланды распухли, все тело ломило, и, независимо от того, сколько часов спала, она чувствовала себя усталой. Из-за все усиливающейся депрессии глаза постоянно были на мокром месте. Поскольку Лесли давно поняла, что депрессия и слезы только расшатывают нервы и уродуют внешность, она всячески старалась держать себя в руках. Однако, несмотря на все усилия, она чувствовала себя все более угнетенной и плакала все чаще. К концу недели Лесли сдалась и записалась на прием к своему врачу.