Управляющий - Илья Владимирович Конеч

на фиг эту работу и забуду про все эти мои дурные мысли про вербовку. Пусть он меня «вербует» как и где ему только вздумается. Я сопротивляться не буду.

И снова мысль про соротивляться, взволновала её, — у меня же есть наручники. Может пусть он меня не много арестует… … раза так два три, сопротивляться я не буду При этой мысли Катрин расхохоталась, представляя себе эту картину с наручниками и арестом.

* * *

… …. Два месяца пролетело после их знакомства. Саша практически поселился у Катрин. Она настолько влюбилась в своего русского, что про всякую его вербовку и думать уже забыла. Все её мысли сходились на том, что бы такого вкусненького приготовить своему любимому? И какие трусики надеть сегодня? Ведь, как он сам ей говорил, что женщина мол должна уметь готовить, и что всегда должна быть свежей, что он это очень ценит, и очень рад, что Катрин именно такая, какую он искал.

— Да, — думала она, — говорить этот стервец умеет. Так в ушко напоёт, что очухиваешься только, когда трусики с тебя снимает. А без трусиков уже трудно сказать — нет. Да, ему и в трусиках ох как тяжело отказать.

Саша познакомил её со всеми своими друзьями, представляя её как свою подругу. Они часто бывали в гостях и пару раз даже сами приглашали к себе. Катрин нравились русские всё больше и больше. — Очень приятные люди, — думала она, — все образованные и культурные. Говорят только с акцентом, но тут и немцы то сами порой такое выкинут, особенно те, что с юга, что без словаря не разобраться.

Однажды вечером, сидя перед телевизором, Саша предложил пойти на выходных к его родителям знакомиться. — Я думаю, — говорил он, — что мне кроме тебя никто больше не нужен. Но перед тем как…., - Саша запнулся, — мне бы хотелось, что бы ты познакомилась с моими родителями. Да и твоих я хотел бы увидеть.

Катрин слушая это, широко расскрыла от удивления глаза, — ты что это серьёзно, милый?

— В полне, — его глаза смотрели на неё так серьёзно, что сомневаться в этом было тяжело.

— Нет, просто, это всё как то неожиданно. Ты сам для меня как снег на голову. Ещё три месяца назад я и представить себе не могла, что буду с иностранцем, а тут….

— Аха, — Саша скрестил на груди руки, — так тебя, значит, не устраивает, что я иностранец. Так я же немец и паспорт имеется.

— Саша, пожалуйста, — Катрин прижалась к его груди, — поверь, я люб… …

Катрин осеклась и ещё крепче прижалась к нему, надеясь, что он не уловил последних слов. Саша взял её за плечи и заглянул ей в глаза, — сладкий мой, скажи, что ты хотела только что сказать?

Катрин закрыла лицо руками. Ей вдруг стало отчётливо ясно, что она его, действительно, любит, что она согласна знакомиться со всеми его родственниками, лишь бы он был рядом.

Она открыла лицо. Слёзы текли по её щекам, хотя она не чувствовала когда это случилось. Ей было так хорошо в этот момент, — я люблю тебя… … мой русский. И сама не понимая в чём дело, она расплакалась и прижалась к Саше.

— Ну, что ты, маленький мой, успокойся…., всё же хорошо. Ты… меня немного опередила, но я всё же скажу тебе, — Саша набрал в грудь воздуха, -…. я тебя тоже… … люблю… ….

…. Катрин оторвала свою голову от его плеча и посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, говорит он серьёзно, или же просто, что бы успокоить её. Но его глаза были спокойны…. только уголок губ немного подёргивался. Это всегда случалась, когда он немного нервничал.

…. Сашенька, — Катрин не отводила взгляда от его глаз, — если ты это просто так говоришь, что бы успокоить меня…. то… … — Катрин боялась продолжать, а, вдруг и в правду, что бы только успокоить?… то, не надо, прошу тебя…. мне и того достаточно, что я тебя…. люблю…. Я не могу от тебя требовать чего — либо, если нет, то и нет…. Катрин отстранилась от него, так как Саша сидел неподвижно и продолжал всё ещё молчать, не произнося ни звука. Ей, вдруг, стало так себя жалко, жизнь, казалось, проходит мимо её, 32 года, а ничего за спиной, только проклятая эта работа, про которую она даже не может решиться рассказать любимому человеку… … Слёзы брызули у неё из глаз.

* * *

…. Пролетело ещё пару недель, всё казалось бы, было отлично. После работы Катрин спешила домой, что бы успеть встретить своего русского. Приготовить ужин, самой после работы, привести себя в порядок. Саша, обычно, появлялся уже после восьми вечера. Принимал душ, ужинал, потом они вместе смотрели телик и шли спать. Катрин была счастлива. Но до сих пор ни она, ни он не рассказали друг другу о своих работах. Катрин, конечно, знала, чем занимается её любимый, но спросить на прямую не решалась. Каждый вечер Саша приходил домой и его рабочая сумка, буквально, трещала по швам. Он ставил её в шкаф в прихожей и на вопросы, мол, что в ней, что она такая полная, отвечал. Мол, рабочии документы и принадлежности. Катрин сгорала от любопытсва. Она догадывалась, что там могло быть, но одно дело догатки, другое — убидиться воочию. Однажды вечером, придя домой, Саша, как обычно поставил сумку в шкаф и направился в душ. Катрин же решила сегодня воспользоваться ситуацией и заглянуть в эту таинственную сумочку. Она заглянула в душ к Саше, убедилась, что тот стоит под струёй воды, вышла в прихожую и открыла шкаф. Сумка стояла прислонённая к стенке. Катрин вытащила её от туда, прислушалась, вода продолжала литься. Растегнула молнию и…. обалдела. Сумка была набита деньгами. В первую секунду Катрин потеряла дар речи. Нет, она, конечно, рассчитывала увидеть что либо подобное, но, что бы столько! Она начала перебирать аккуратно упакованные пачки соток, палтишков, двадцаток, — сколько же тут? — подумала она, — боже мой, это ведь, наверняка, чёрныые деньги. Сашенька, Сашенька, куда же ты залез? Она быстро начала складывать пачки обратно. За спиной раздался кашель. Катрин обернулась и замерла. Саша стоял сзади неё, опаясанный на бёдрах полотенцем. Катрин взглянула на дверь душа, оттуда продолжал доноситься шум душа.

— Я, конечно, понял бы, — сказал Саша так, что о Катрин мурашки пробежали по коже, — женское любопытство и всё такое… … Но… — у Катрин похолодело всё в нутри, — зачем я полезла? — злилась она на себя, — вот