Приговоренные к приключениям - Вадим Викторович Шарапов

об этом кровавом деле книгу… Когда нужны деньги и кругом в долгах, еще и не за такую возможность ухватишься, да, сэр. За меня книжку накропал один ушлый писака, который работал у нас в Нью-Мексико репортером. На обложке стоит мое имя, но сам я вряд ли связал бы слова так гладко, чтобы получилась целая всамделишная книга, которая еще, к тому же, должна приносить деньги. А Малыш Билли… парень к тому времени совсем запутался и стал убивать направо и налево. Я был его другом, но нельзя дружить с гремучей змеей, если не держать под рукой кольт и не глядеть в оба. Вот я и глядел. Ладно, Вар, хорошего вам дня — мне еще нужно пообщаться с местным маршалом и задать ему пару вопросов…

— Маршал! — фыркнула девушка, глазевшая на меня. Она закуталась в шаль и курила длинную тонкую трубку. — Эта пьянь? Сэр, если вы сейчас выйдете из нашего заведения, пройдете прямо по улице и свернете на втором повороте налево, то первая дверь, зеленая такая, будет дверью дома, где живет маршал. Только вряд ли вам удастся добиться от него чего-нибудь кроме мычания. Наш маршал третий день в запое, как последняя скотина! — девица фыркнула, еще раз многозначительно зыркнула на меня своими глазищами и величественно удалилась, переставляя длинные ноги, как модель на подиуме. Пэт Гарретт улыбнулся краешком губ, кивнул мне и направился прямиком к барной стойке, старательно обходя трупы и лужи крови. Настоящий профи, что тут скажешь…

— Братан! — густой дух перегара едва не свалил меня с ног, а тяжеленная лапа, хлопнувшая по спине, весила, будто куль муки, не меньше. Это при том, что я и сам не из маленьких. Я со вздохом обернулся.

— Братан! — прочувствованно повторил огромный пузатый мужик неопределенного возраста, с длиннющей бородой в стиле вольного охотника. Новый выхлоп перегара, и я почувствовал, что глаза начинают слезиться. — Ты ж меня спас!

— Что-то не припомню такого, — вежливо покачал я головой.

— Да лана! Ты ж эта… грохнул этого сучонка, который аккурат в меня целился! Прямо вспорол его, как дичину! Не-ет, Чарли Белл таких вещей не забывает! Пошли, угощаю!

— Минуту, сэр, — вздохнул я, прикидывая путь к отступлению. — Сейчас я к вам присоединюсь.

— Точна? Ну гляди, я вон там, за сто… ик!... ликом.

Я похлопал говорящего медведя по лапе… или руке? – и направился ко входной двери, понимая, что танцы накрылись. Машинально сунул руку в глубокий карман пальто. Под пальцами завозилось что-то щетинистое.

— Ай, черт! — я аж подпрыгнул, выдергивая руку из кармана.

— Неть! — пискнуло оттуда негодующе.

— Ты что там делаешь?

— Шпать… — буркнуло из кармана. — Тамь шпать.

Я выругался себе под нос одновременно с удивлением пытаясь прикинуть, как упитанный Мануанус ухитрился поместиться в пусть и просторный, но все-таки не такой уж большой карман. Да кто его знает, этого непонятного зверя.

— Мистер! — донеслось до меня, когда я уже взялся за ручку двери. — Эй, мистер! Погодите минутку!

Да что еще?!

Я с досадой остановился и посмотрел через плечо. Ко мне торопился молодой парень — крепкий, плечистый, с приятным, располагающим к себе лицом. Знакомым каким-то лицом… где я его видел?

— Погодите, мистер, — парень подошел вплотную и протянул руку. — Позвольте представиться — Джон Чейни. Я, если так можно сказать, писатель, хотя вряд ли вы про меня что-нибудь слышали. Собираю материал для очерков про Юкон и «золотую лихорадку».

Мама дорогая! У меня глаза полезли на лоб, и я только каким-то чудом сумел сохранить невозмутимое выражение лица. Джон Чейни… Это сейчас он Чейни, никому не известный журналист, рискнувший все бросить и уехать на Аляску, чтобы попытаться намыть немного золотишка. А через пару-тройку лет этого парня узнает вся Америка, его книгами будут взахлеб зачитываться взрослые и юнцы. Правда, на обложках этих книг будет стоять совсем другое имя. Джек Лондон.

— Слушаю вас, Джон, — кивнул я.

— Вся эта история… как вы думаете, потянет это на хороший очерк?

— На очерк? Джон, о чем, черт возьми, вы говорите? Да это же готовый отличный рассказ! Любой редактор удавился бы за такой материал!

— Правда? — просиял парень, и его бронзовое от северного загара лицо с крепкой челюстью осветилось бесхитростной улыбкой. — Это же здорово! Чувствую в вас образованного человека, сэр. Не подскажете ли, что это за джентльмен, с которым вы сейчас разговаривали? Я в это время, к сожалению, был занят — помогал перевязывать раненого. Да, вот это перестрелка!

— Это сам Пэт Гарретт, Джон, — подмигнул я будущей знаменитости.

— Ого! — лицо писателя вытянулось от удивления. — Да уж, это имя везде на слуху… Вот это да!

— Думаю, что он не откажется ответить на пару вопросов.

— Уже бегу! Спасибо, мистер! Мне бы и с вами поболтать не мешало. Но вы, похоже, торопитесь?

— Да, дела, — вздохнул я, скорчив опечаленную физиономию. Джон еще раз крепко тиснул мне ладонь и устремился к Гарретту, о чем-то беседовавшему с помятым бледным барменом, который, сокрушенно качая головой, расставлял в буфете за стойкой уцелевшие бутылки.

— Эй, Джон! — окликнул я парня. Тот притормозил и вопросительно уставился на меня. И я не удержался от хулиганского вопроса.

— Поделитесь секретом — почему писательство? Я-то думал, здесь, на Юконе, все только и думают, как бы поймать удачу и намыть золота, чтобы хватило на всю жизнь.

— Да нет никакого секрета, — Чейни ухмыльнулся, — Золото, это ведь кому как повезет. Вот мне — не повезло. Почти год я колотился на своем участке, который мы еще с парой ребят застолбили недалеко отсюда. И ничего, только крупицы, которых хватит на стаканчик местного виски, не больше. Да, похоже что золото — это не мое. Но знаете что, мистер?

— Что?

— Я не жалею, вот что. Кто прошел перевал Чилкут, тому уже наплевать на все эти городские дрязги. Смешно вспомнить, ей-богу, по каким только пустякам я переживал, пока жил в Калифорнии! Сейчас все это в прошлом, как будто случилось лет сто назад. Зато я понял, что мне хорошо удается поймать на карандаш местный… как это сказать?

— Колорит? — подсказал я.

— Вот-вот, точно, именно колорит! Теперь пишу, как проклятый, а скоро двинусь обратно, на