Жизнь, отданная небу - Мария Покрышкина

Единственным из всех отдыхающих, не пожелавшим присутствовать на том торжестве, оказался... непосредственный начальник Александра Ивановича, Ему, генерал-лейтенанту, не пристало-де принимать приглашение от нижестоящих по званию. Меня же с того дня стали опекать сразу две замечательные женщины Александра Диевна Жукова и Юлия Михайловна Рокоссовская. Жены двух крупнейших военачальников, они по-матерински относились ко мне из-за моей молодости.

Жуковы отдыхали с дочерьми - Эрой и Эллой. Георгий Константинович был несколько строже и суше Рокоссовского и, тем не менее, запомнился мне очень простым в обхождении человеком, дружелюбным и доступным для всех. Очевидно, из скромности он не любил акцентировать на себе внимание окружающих.

И Жуков, и Рокоссовский, и маршал Конев очень доброжелательно относились к моему мужу. Однако Саша, верный своим принципам, никогда не искал у них защиты, ни разу не обратился за какой-либо помощью.

Итак, после полуторамесячного ожидания наступил наконец-то день нашего переезда, вернее, перелета к мужу в Ростов-на-Дону. В полученном накануне письме от Саши мне были даны четкие указания: обязательно, даже если из-за нехватки места придется оставить что-то из вещей, взять с собой его папки с материалами по тактике истребительной авиации. Над этой темой, привлекшей его внимание еще во время войны, он продолжал работать вплоть до конца своей жизни.

Ростов встретил нас белой кипенью цветущей акации. Поселили нас в самом центре города, на улице Энгельса, как раз напротив городского сада. Город не в пример тому, где мы жили до этого. Здесь были и драмтеатр, и оперетта, и множество кинотеатров. Добротные, ухоженные проспекты. Но вот беда, вокруг Ростова, куда не кинешь взгляд, всюду степь. Только на горизонте где-то, словно мираж, виднеются лесопосадочные полосы.

Будучи очень занятым в течение недели, муж всегда старался проводить выходные дни вместе с семьей. Чаще всего мы выезжали на природу, рыбачили, купались. Но ему, сибиряку, тут явно не хватало леса.

- Эх, сейчас бы по сосновому бору походить, смоляным воздухом подышать! - иногда вырывалось у него. Но, зная и мою любовь к лесу, он тут же находил контраргументы:

- Зато тут солнышко потеплей и рыбалка бесподобная В природе все компенсируется. Смотри, мать, как ребята наши загорели, папуасы!

К детям муж относился с неизменной добротой и заботой. Надо сказать, что и они всегда отвечали ему искренней взаимностью, уважением. В то же время он никогда не допускал излишней родительской опеки и с раннего возраста приучал детей к самостоятельности, воспитывал у них способность самим противостоять трудностям. Особенно это относилось к сыну.

- Ты - мужчина, - внушал Александр Иванович шестилетнему Саше-маленькому. - Когда меня рядом нет, ты должен заботиться о матери и сестре.

И сын ревностно старался оправдать оказанное ему доверие. В связи с этим вспоминается такой случай. Как-то под выходной день мы отправились всей семьей на Манычский канал. Муж занялся рыбалкой, а мы приготовлением обеда, купанием и изучением окружающих нас камышовых "джунглей". До захода солнца все было прекрасно. Но лишь опустились сумерки, на нас напали тучи комаров. А тут еще где-то совсем рядом, в камышах, тоскливо застонала выпь. Надо признаться, и мне, взрослому человеку, стало немного не по себе. Что ж говорить о детях? Но малолетний сын, подражая отцу, постарался успокоить маму и сестренку:

- Вы посидите немного в машине, в ней нет комаров. А я сбегаю за папой. Разожжем костер - и все будет в порядке!

Через некоторое время довольный отец похвалил Сашу-маленького:

- Ну, брат, ты у меня молодец! На тебя вполне можно положиться.

Надо было видеть, с какой гордостью воспринял эту похвалу сын.

Однажды мы оказались свидетелями возвращения на берег рыболовецкой бригады. Выбрав из сетей крупную рыбу, они безжалостно оставили на берегу трепещущую груду рыбьей молоди. Увидев такую картину, мы очень огорчились, а муж нас сразу же мобилизовал на спасение мальков. Рыбаки, снисходительно улыбаясь нашим стараниям, подошли к нам:

- Да что вы, товарищи, беспокоитесь? Для наших мест это не потеря. В Азове рыбы - не вычерпать!

- Не по-хозяйски к делу относитесь, уважаемые, - сердито сказал Александр Иванович. - Ведь рыба - ваш хлеб, вы ею живете, а так разбрасываетесь! Вот они, - показал он на детей, - малолетки еще, а знают, что добро губить нельзя.

Кто знает, может, именно этот случай повлиял на выбор будущей профессии сына?! Он стал океанологом.

По ассоциации хочу сказать о плодах бесхозяйственности и другого рода в земледелии. Я имею в виду пыльные бури, налетающие на Ростов весной и в первой половине лета. Как мне объяснили, пыль эта не что иное, как плодородный слой почвы, разрушенный неправильной агротехникой.

Пыльные бури, понятно, влияли и на условия полетов. Не раз, бывало, улетевший по делам муж не мог вернуться вовремя домой из-за плохой видимости. А он не любил надолго отрываться от семьи. Поэтому часто, когда оперативный дежурный не давал разрешения на вылет, Саша звонил мне:

- Мария, выгляни в окно. Батайский мост виден или нет?

Я смотрела и, если моста не было видно, выносила окончательный приговор:

- Нет видимости. Сиди на месте и жди погоды.

- Ладно, - соглашался Саша. - Но ты там посматривай в окно. Как только мост прояснится, сразу звони мне. Я буду ждать.

Так Батайский мост со временем стал для нас своеобразным символом вынужденной разлуки или близкой встречи.

Как проводили мы свободное время, когда доводилось побыть одним? В основном читали. Книги в семье всегда занимали почетное место. Старались не пропускать литературных новинок. У друзей и знакомых доставали представляющие интерес старые книги и журналы.

Так, в Ростове нам посчастливилось познакомиться с декабрьским (1925 года) номером журнала "Красная новь", посвященном ушедшему из жизни русскому поэту-самородку Сергею Есенину. Впечатление у обоих было оглушающим, поистине неизгладимым. Нас охватило чувство боли за поэта, жаль было, что бесталанная и завистливая "окололитературная братия" погубила его.

Читали мы с мужем, что называется, наперегонки. И почти каждая книга обсуждалась, мы делились друг с другом впечатлениями.

В Ростове Александр Иванович много летал. Хотя по занимаемой должности это было для него совсем необязательным, он всегда стремился лично досконально изучить и освоить каждый новый тип самолетов, их поведение как во время дневных, так и ночных полетов.

Последние меня всегда тревожили больше всего И, как оказалось, не зря. Однажды ночью на его самолете вышел из строя авиагоризонт. Кто летал на реактивных истребителях, знает, как нужен этот прибор в ночном полете, особенно в момент посадки. Мужа спасло только то, что он мастерски владел самолетом, чувствовал себя с ним единым целым.