Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки - Селвин Рааб

1985 года. Пока тело крестного отца Гамбино извлекали, следователи сосредоточились на Джоне Готти как на новом императоре Гамбино и главном подозреваемом в убийстве.

Энтони Салерно, видный фигурант «Дела комиссии», в начале 1980-х годов рассылал товарищам-мафиози рождественские открытки. «Толстяк Тони» позировал в пижаме, халате, бейсболке, надетой задом наперед, и со своей фирменной сигарой. ФБР и прокуроры провозгласили его пресловутым главой семьи Дженовезе, но позже выяснилось, что он никогда не был крестным отцом или боссом.

Спустя шесть лет после убийства Галанте Пэт Маршалл, агент ФБР по расследованию дела Комиссии, использовал новую технологию, чтобы получить скрытый отпечаток ладони из машины, на которой скрылся преступник. Этот отпечаток позволил обвинению предъявить обвинение Энтони Бруно Инделикато, солдату Бонанно, как члену команды киллеров.

Г. Роберт Блейки, профессор права и бывший прокурор Министерства юстиции, в 1970 году был главным архитектором РИКО — Закона о коррупционных организациях, подверженных влиянию рэкетиров. Почти десять лет Блейки тщетно пытался убедить федеральных прокуроров использовать этот закон для борьбы с укоренившимися мафиозными семьями.

Рудольф Джулиани (справа), прокурор Соединенных Штатов на Манхэттене, который использовал закон РИКО, и судья Уильям Вебстер, директор ФБР, рассказывают подробности обвинительного заключения Комиссии на пресс-конференции в феврале 1985 года. Хотя неизвестно, кто первым предложил использовать РИКО против Комиссии, Джулиани приписывают роль катализатора развития этого дела.

Кармин Персико (слева), босс семьи Коломбо, на прогулке в Бруклине с телохранителем и партнером по преступлению Хью «Яблоками» Макинтошем в начале 1970-х годов. Угрюмый Персико вызывал противоречивые прозвища. Для своих поклонников он был «Младшим», для недоброжелателей — «Змеем».

Столкнувшись с двумя судебными процессами РИКО, Персико скрывался от правосудия в 1984 году и стал единственным боссом мафии, когда-либо включенным в список десяти самых разыскиваемых преступников ФБР.

В течение четырех месяцев Персико скрывался от ФБР, но его предал родственник, в доме которого он прятался на Лонг-Айленде. Закованный в наручники и закрывающий лицо, Персико позже поставил автограф на своих плакатах «Самый разыскиваемый» для арестованных агентов.

Обычно ухоженный и элегантно одетый Дженнаро Ланджелла, заместитель Коломбо, отрастил бороду и одевался не так модно, чтобы избежать ареста как соучастник Персико. Маскировка провалилась, когда информатор сообщил ФБР о тайнике «Джерри Ланга».

Подслушанные разговоры Ральфа Скопо помогли ФБР найти улики для «Дела комиссии». Солдат из Коломбо и президент профсоюза рабочих, Скопо занимался тем, что выбивал деньги из подрядчиков на крупных строительных проектах.

Альфонс Персико, старший сын Кармине, собирался стать адвокатом, но стал капо Коломбо. Попытка Кармине назначить боссом «Маленького Алли Боя» привела к внутренней войне мафии. Алли Бой отрастил бороду, находясь в тюрьме за рэкет в начале 1990-х годов, а в 2004 году ему было предъявлено обвинение в заказе убийства конкурента Коломбо.

Окруженный телохранителями и верными последователями, Виктор «Маленький Вик» Орена садится в свой автомобиль во время войны в Коломбо.

План Орены по захвату власти рухнул, когда он был осужден по обвинению в РИКО и убийстве и приговорен к пожизненному заключению.

Военачальник из группировки Персико, Грегори Скарпа был ранен в глаз во время войны в Коломбо, когда сорвалась сделка по продаже наркотиков. После того как Скарпа умер в тюрьме от СПИДа, правительство раскрыло, что он совершал преступления, будучи в течение тридцати лет тайным высокопоставленным информатором ФБР.

Лучано отплыл в изгнание на грузовом судне с военно-морской верфи в Бруклине 10 февраля 1946 года. Накануне вечером Фрэнк Костелло и несколько других мафиози, используя свои связи в ILA, проскользнули мимо охраны на борт корабля, чтобы вместе со своим бывшим боссом поужинать прощальным ужином из омаров, пасты и вина. Лаки отправили обратно в его родную сицилийскую деревню Леркара Фридди, где ему был оказан королевский прием как бедному мальчику, вернувшемуся фантастически богатым. Сотни жителей деревни, не обращая внимания на его связи с мафией, ликовали и размахивали американскими флагами, когда его везли на городскую площадь в полицейской машине. Но у Лучано не осталось ни ностальгических, ни приятных воспоминаний о примитивной деревушке; вскоре он уехал в Палермо, а затем в Неаполь.

Освобождение Лучано оставило пагубное наследие для Дьюи. Вскоре после отъезда мафиози в новостях появились статьи, преувеличивающие его помощь правительству в военное время. Синдицированный колумнист и радиоведущий Уолтер Уинчелл в 1947 году сообщил, что Лучано получит Почетную медаль Конгресса, высшую военную награду страны, за свои секретные услуги. Подозревали, что Уинчелл получил эту горячую наводку от своего знакомого и соседа по многоквартирному дому — не кого иного, как Фрэнка Костелло.

Почти с самого начала в прессе появились утверждения, что Дьюи продал Лучано свое помилование. Наконец, в 1953 году, будучи еще губернатором, Дьюи приказал провести конфиденциальное расследование комиссару по расследованиям штата. В 1954 году был подготовлен 2600-страничный отчет, в котором документально подтверждалась причастность Лучано к военно-морскому флоту, но не было обнаружено никаких нарушений со стороны Дьюи или комиссии по условно-досрочному освобождению.

Военно-морские чиновники в Вашингтоне ознакомились с отчетом и снова были удручены тем, что их зависимость от мафии будет разоблачена. Предложив слабые оправдания, что отчет станет катастрофой для флота и может повредить подобным разведывательным операциям в будущем, военно-морское начальство умоляло Дьюи замолчать выводы. Несмотря на ущерб для своей репутации, Дьюи выполнил просьбу военно-морского ведомства и похоронил отчет в своих личных бумагах. Основные факты, касающиеся эпизода с Лучано, оставались конфиденциальными до тех пор, пока не были обнародованы наследником Дьюи в 1977 году.

Перед смертью Дьюи признался друзьям, что тридцатилетний минимальный срок заключения Лучано был чрезмерным и что десяти лет — именно столько он отсидел до помилования — было бы достаточно для преступления пособничества и подстрекательства к проституции. Бывший прокурор был уверен, что Лучано был организатором организованной преступности. Но странное замечание Дьюи о суровости приговора подкрепило мнение многих независимых наблюдателей о том, что судебные доказательства против Лучано были непрочными, а главные свидетели против него, которые впоследствии отказались от своих показаний, подверглись уговорам и давлению со стороны настойчивых следователей Дьюи.

Возможно, смягчая приговор, Дьюи признал, что наказание