Кошелек или жизнь? - Марина Серова

Я чуть было не сказала в порыве: «Вы мне тоже!» — но вовремя сдержалась. Все эти психологические приемчики на то и рассчитаны, чтобы расслабить человека, заключить клиента в распростертые объятия за его же плату.

— Благодарю, — сказала я вместо этого сдержанно, и Маргарита Васильевна снова тонко улыбнулась:

— Я встречалась с Александром Денисовичем. Но пока он еще не отошел от всей этой истории, что вполне понятно. Мы собираем группу для проведения бизнес-семинаров — только теперь адрес немного изменился. Не на Кипре, а в Египте — но смысл один. Отдых — и незаметное обучение во время отдыха. Вы не хотели бы к нам присоединиться? А что? Вы настоящая, в своем роде, бизнес-леди, очаровательная, умная девушка — вы бы стали украшением нашей программы. Так что скажете?

— Нет, не хочу, — ответила я коротко.

— Вы хорошо подумали, прежде чем ответить? — спросила Маргарита Васильевна.

— Я сказала то, что чувствую и думаю, — я же не виновата, что это не совпало с тем, что вы хотели услышать, — пожала я плечами.

— Браво! — сказала Маргарита Васильевна. — Но я все же не теряю надежды. Вы, милочка, просмотрите хотя бы наши новые темы и программы, прежде чем окончательно отказаться. Я не тороплюсь — обожаю эти конфеты «слива в шоколаде», они у вас такие свежие.

Я взяла в руки листки и начала задумчиво пробегать их глазами. Нет уж, история Александра Денисовича Кораблева слишком крепко пока что сидела у меня в памяти, отбивая всякую охоту к разного рода тренингам и учебам. Ишь ты, обучение во сне, обучение во время отдыха, обучение во время смерти или чего там еще! Лучше я так, сама по себе съезжу в Египет и просто по-человечески отдохну, чем вести словесные дуэли с «милочкой».

— А что — Александр Денисович снова едет? — спросила я с нескрываемым любопытством.

— Да нет, я же сказала — он переутомлен, — вздохнула Маргарита Васильевна, скатывая из конфетных оберток увесистый шарик. — На этот раз поедем без него.

Я снова спрятала лицо в листы, чтобы психологиня не прочитала на нем удовлетворения, которое принес этот ответ. Ну еще бы, после недели на краю жизни и смерти нужно быть полным идиотом, чтобы после этого пытаться узнать что-нибудь про жизнь по книжкам и всем этим программам. Невольно я вспомнила нашу встречу, инициатором которой выступил Николай. Просто взял меня за руку — и привел домой к Александру Денисовичу и Фрейде, а потом начал заносить в квартиру связки бананов, бутылки, коробки с конфетами — отметить освобождение. Кораблев в тот вечер был не очень весел, и я знала почему, потому что перед этим позвонила Кате узнать, нет ли у нее претензий по денежным расчетам. И Катя сообщила, что финансовая тема ее не интересует вовсе, отношения с Сергеем Анатольевичем отлично наладились, и теперь она решила «вести себя хорошо». Я не очень сердилась на эту девушку — в конце концов, если бы не ее сверхчувствительность, Александр Денисович мог бы умориться в своей сырой темнице, как ни крути, а именно ей он в полной мере обязан своим спасением. И мне, разумеется, — чего уж скромничать. Маргарита Васильевна этого бы не одобрила. Зато Николай был весел и даже говорил мне комплименты, вызывая крайнее удивление у друга, который был в курсе его отношения к женскому полу.

Все наши разговоры, разумеется, неизбежно сводились к истории, которую каждый по-своему переживал и пережевывал. Александр Денисович без особой охоты ответил на мой вопрос о супруге, сказав, что пока она живет у матери и постоянно ездит в больницу к сыну — так по крайней мере будет до развода, а потом они что-нибудь решат с квартирой.

— Ничего, Сашка, девушек много хороших! — пытался подбодрить его Николай, но Кораблев только сурово покачал головой. Такое ощущение, что теперь они поменялись ролями, и я уже даже стала забывать, кто из них женоненавистник со стажем.

Фрейда все это время была рядом, лежала, уткнувшись в мою ногу, и я иногда потихоньку гладила ее по умной башке.

— Для такой девушки что хочешь можно сделать, да, Сашка? — не унимался Николай. — Вот скажи сейчас: чего ты хочешь? И мы с Кораблевым сделаем. Расшибемся — но сделаем.

— Все, что скажу?

— Точно. Сделаем, Сашка?

— Тогда вот что: я хочу, чтобы Александр Денисович уволил с работы из своего магазина эту грубую тетку, Марину, — вспомнила я вдруг орущий, ярко накрашенный рот. — Но хочу, чтобы она при этом знала, что из-за хамского обращения с покупателями, и даже конкретно — со мной лично. И при том как можно быстрее.

— Вот это да! — удивился Кораблев. — Да вы просто как в воду глядите. Только что в магазине обнаружена недостача, и уже есть доказательства, что это Маринина работа. Завтра с ней начну разбираться.

— И про меня вспомните: про девушку, которая приходила насчет бизнес-семинаров, пусть поменьше на работе хотя бы матерится.

Обсудили, разумеется, как двигается следствие по делу «Максика» — как теперь я называла про себя бугая. За Эльвирой тоже обнаружился целый шлейф темных делишек, которые она обделывала со своим другом, неведомым мне Пал Палычем. Особенно меня удивило, что администраторша «Реченьки» Марья Ивановна кое-что знала про Кораблева, но держалась до последнего. Вот это выдержка! А я-то поддалась на сентиментальную Машенькину косичку, под стать сказочным березкам и грибкам на стенах этой клоаки под названием «гостиница третьего разряда». Что ни говори — век живи, век учись разбираться в людях, а все равно когда-нибудь в дураках останешься.

— Что особенно привлекло? — поинтересовалась Маргарита Васильевна, приканчивая в вазочке конфеты и принимаясь за шоколадные вафли.

— Все любопытно. Но пока я не могу. Дела, — сказала я твердо, возвращая пачку листов.

— Тогда я должна признаться вам про одну вещь, — как-то вдруг непривычно замялась психологиня. — Меня попросил к вам сходить и попытаться уговорить поехать один человек. Вы его знаете — это друг Александра Денисовича, тот, который любит нырять с аквалангом. Николай Давыдов, кажется. Он даже сказал, что заплатит за двоих…

— Вы думаете, я сама не в состоянии заплатить за поездку?

— Нет-нет, я уверена, что в состоянии. Дело не в этом. Просто сейчас мы добираем группу — я уверяю, вы даже и не заметите, что чему-то в Египте учились, но вернетесь совсем другим человеком. Ну вот, я все вам выложила. И конфеты съела. Если надумаете — позвоните, я вам оставлю программы, там внизу телефон. Договорились? — улыбнулась по-прежнему доброжелательно Маргарита Васильевна.

— Договорились, — кивнула я ей и нахмурилась, почувствовав, что слегка покраснела. Как будто бы кто-то подслушал мое тайное желание — покататься с мужественным Николаем на горных или водных лыжах, вместе понырять с аквалангом, зная, что он всегда сумеет подстраховать, — что может быть лучше?

— Я вам еще одну вещь скажу, милочка, — обернулась в дверях Маргарита Васильевна. — Каждый человек свободен чувствовать именно то, что он чувствует, вместо того чтобы чувствовать то, что он должен чувствовать…

Бр-р-р, тарабарщина какая-то! Хотя с другой стороны — в этом совете определенно что-то есть. А что я чувствую? В данный момент я чувствую…

Ладно, некогда терять время — нужно купить новый купальник. В этом Египте наверняка дикая жара, от которой только в воде и можно спастись.