Принцесса и отверженный - Лали Аморале

гостиной и шторы для столовой. Эти ложки нам не понадобятся, а вот чайнички подойдут для травяного отвара.

Я посмотрела на Кристофа. Он сидел на стуле, накинув на пыльную обивку отрез ткани, и наблюдал за мной. Иногда он спрашивал, в чем ценность той или иной вещи, а я не могла понять: ему искренне интересно или просто нравится подразнивать меня.

Внезапно выражение его лица изменилось. Он встал и наклонил голову, к чему-то прислушиваясь. Я тоже поднялась, откладывая назад в сундук тончайший фарфор.

– Кристоф, что такое?

– У нас гости.

Он подошел к небольшому окошку с цветным витражом под крышей.

– Это Ришек с сыном, – Кристоф хмыкнул. – Интересно.

Мои брови удивленно поползли вверх. Не просто интересно, но и очень подозрительно. Зачем староста, строившей козни Кристофу, заявился к нему в дом? Да еще и с сыном?

Глава 30

Мы спустились во двор и пошли к воротам, где стояли двое мужчин. Чем ближе мы подходили, тем более странной казалась мне эта парочка. Сын Ришека, в отличие от него самого, был высоким и тощим как жердь. На голове у него красовался котелок, добавлявший ему роста, а завершали картину коротковатые штаны. Он беспокойно переминался с ноги на ногу. А вот староста спокойно следил за нашим приближением, сложив руки на толстом животе.

Когда до непрошенных гостей осталось не больше десятка метров, я ощутила на своем запястье пальцы Кристофа. Он несильно сжал мою руку, придерживая и немного задвигая меня за спину. Я вопросительно взглянула на мужа, но он сосредоточенно смотрел вперед. Похоже, этот жест был неосознанным, и я украдкой улыбнулась.

– Ваше Высочество, – проблеял Ришек, когда мы подошли. – Господин Грауди.

Кристоф ничего не ответил и вообще никак не отреагировал на приветствие. Вместо этого смотрел на старосту таким взглядом, что у того по виску побежала капля пота. Я усмехнулась: королевский советник и его легендарные манеры. Впрочем, в этот раз я была полностью согласна с мужем. Но, несмотря на это, всё же поздоровалась.

– Чем обязаны?

– Мы с моим сыном, Тилусом, – он пихнул его в спину, чтобы тот поклонился, – пришли с миром. Хотели просить за женщину из нашей деревни, Малику.

– И что же с ней?

– У нее начались роды. Малика считает, что если её новорожденного дитя коснется кто-то с королевской кровью, то на него снизойдет благодать.

Такое поверье в Нирдании действительно существовало. Отец рассказывал, что мама иногда ездила по королевству и благословляла детей. Я посмотрела на Ришека. Весь его вид выражал смирение и раскаяние.

– Я осмелился предположить, что юная принцесса ничем не хуже почившей королевы, – он склонил голову и снова пихнул сына. Тот резко последовал примеру отца.

Я задумалась. Возможно, Ришек и правда решил наладить отношения? К тому же просит не за себя, а за другого человека. Вздернув повыше подбородок, величественно кивнула старосте:

– Хорошо. Я приду к утру, когда женщина разродится.

Староста объяснил, где живет Малика, после чего они раскланялись, вскочили на своих лошадей и уехали. Я провожала их взглядом, пока толстая и тощая фигуры не скрылись за изгибом дороги.

– Я пойду с тобой.

– К роженице? – я с улыбкой повернулась к Кристофу. – Вот уж кто точно не причинит мне зла, так это женщина, которая только что родила.

– Всё равно.

Кристоф хмуро покачал головой. Не удержавшись, я встала на носочки и дотянулась до сурово сжатых губ. Осторожно поцеловала сначала в один, потом в другой уголок.

– Не переживай, я справлюсь.

Не успела я ободряюще ему улыбнуться, как оказалась прижата к сильному телу. Поцелуй Кристофа таким целомудренным не был. Горячий язык раздвинул губы и скользнул в рот. Дразняще коснулся моего языка и отступил. Я подалась вперед и была вознаграждена новым поцелуем.

– Я знаю, – выдохнул он в мои губы. – Просто немного непривычно за кого-то волноваться. Ужасное чувство.

Я прекрасно понимала Кристофа. Ведь совсем недавно два дня не находила себе места, пока он колдовал в своем подземелье. Похоже, эта сторона отношений для нас обоих оказалась неприятным сюрпризом.

Утром Кристоф отвез меня к деревне. В его взгляде по-прежнему читалось сомнение, поэтому пришлось еще раз поцеловать его, чтобы успокоить. Потом я быстро выскочила из двуколки и ушла, пока он не передумал.

Дом Малики и ее мужа находился на противоположном конце деревни. Когда я дошла до двора, в нос тут же ударил запах свежего хлеба. Семья владела небольшой пекарней, которая примыкала к дому. Крыльцо уже было украшено праздничными лентами и колокольчиками.

Стоило мне подняться по ступенькам, как дверь распахнулась. На пороге стоял взлохмаченный мужчина с красными от недосыпа глазами. Судя по измученному виду, это был муж Малики.

– Ваше Высочество! – он тут же бросился мне в ноги. – Вы пришли!

– Встаньте, ну что вы.

Я тронула мужчину за плечо, чувствуя себя крайне неловко. Неужели мама постоянно сталкивалась с подобным отношением? Ведь это была всего лишь традиция, и мое прикосновение по большому счету ничего не значило.

Пекарь проводил меня в дом. Его жена встретила меня усталой улыбкой. Спутанные волосы падали ей на глаза, но она не решалась поправить их. Я даже поблагодарила богов за то, что на ее груди спит младенец, и она не может соскочить с кровати и начать мне кланяться.

– Здравствуйте, Малика, – проговорила я шепотом и подошла к кровати.

Она приподняла ребенка, показывая мне. Я уставилась на младенца, который больше напоминал старичка: его глаза были плотно закрыты, а на покрасневшей коже красовались морщинки. Я протянула руку и положила ладонь на горячую макушку. Дыхание перехватило. Малика широко улыбнулась, а в ее глазах заблестели слезы:

– Спасибо вам, Ваше Высочество.

– Не за что.

Я замотала головой. Это было так странно. Темная комната, незнакомые запахи, человек, который только родился. На мгновение мне даже показалось, что я действительно могу повлиять на его судьбу. Пожелав Малике и ее малышу здоровья, я поспешно покинула дом пекаря.

На улице я пыталась осознать свои эмоции. Однажды и я стану матерью. Но будет ли Кристоф отцом моего ребенка? Есть ли будущее у брака, который был заключен из-за глупой ошибки?

– Леди, подайте на краюху хлеба, – вторгся в мои мысли заунывный голос.

Перед глазами оказалась грязная ладонь, и я невольно отпрянула. Мужчина смотрел куда-то мимо меня. Его голова была замотана в прохудившуюся тряпку. Лицо попрошайки выглядело так, как будто он упал в огонь. Пока я выуживала из поясной сумочки монеты, рядом с попрошайкой появилась женщина. Её лицо тоже было