Анна - Никколо Амманити

качалась кукла, похожая на человеческий скелет. Анна с трудом могла прикинуть её размеры, но эта штука казалась выше, чем здание банка на площади Маттеотти.

Она была составлена из деревянных досок, соединённых верёвками. Грудь напоминала корпус лодки с отверстием в центре днища. За исключением половины левой ноги и правой руки, ещё не законченной, кукла была полностью покрыта костями. На плечах висели плечевые кости, на бёдрах – бедренные, на ключицах – ключицы. Но самым удивительным был череп, состоящий из черепов, сложенных спиралью. Позвоночник представлял собой мозаику позвонков. Незакреплённые кости стукались друг с другом на ветру.

Пьетро огляделся:

– Доделали в итоге.

– Как красиво! – восхитилась Анна.

– Это нужно для праздника Крошки.

Внизу, вокруг крана, лежали груды костей. Дальше, рядом с длинным сараем из листового металла, стояла автоцистерна, горы шин и стопки дров.

* * *

Анна и Пьетро на четвереньках проползли по песчаному краю пропасти и спустились в карьер. Кукла смотрела на них своими чёрными глазницами, сделанными из тракторных колёс.

Ветер пробегал сквозь кучи песка, пыхтел по двору, поднимая вихри пыли и хлопая дверью сарая. Автоцистерна была в хорошем состоянии, виднелись следы шин, которые она оставила после себя.

Груды костей поменьше делились в зависимости от вида: голени, рёбра, плечи и так далее. Более крупные ещё не разобрали.

Анна разочарованно упёрлась руками в бока:

– Тут никого нет, вернёмся наверх.

– Подожди… – Пьетро опустился на землю.

– Что это? – перебила его Анна.

В глубине долины в ясном небе клубилась пыль.

* * *

Водитель автоцистерны, должно быть, был верующим. Приборная панель была обклеена фотографиями отца Пия и папы Ионна Павла II. По всей длине цистерны красовалась золотистая надпись печатными буквами: "МЕРА ЛЮБВИ – ЭТО ЛЮБОВЬ БЕЗ МЕРЫ".

Пьетро и Анна, присев на водительское кресло, наблюдали через окно за облаком пыли, которое, увеличившись, превратилось в три телеги, запряжённые парами лошадей, похожими на ту, на которой ездил Катио. Но в этих телегах вместо костей ехали дети. Караван остановился под куклой, и все с криком выскочили.

Анна вспомнила, как жёлтый школьный автобус довозил её до ворот начальной школы и вместе с кучей измождённых товарищей она бежала на школьный двор. Разница была в том, что эти дети были голые и худые, как ящерицы.

Глаза девочки метались от одного ребёнка к другому в поисках Астора, но дети все казались одинаковыми. Она думала, что детей держат связанными, как рабов в Древнем Египте, но они были свободны и, казалось, даже довольны. Шестеро старших следовали за ними, как учителя, изо всех сил удерживая в строю. Они ловили одного, а другой убегал. В конце концов их подвели к ряду бочек.

Пьетро ударил себя кулаком по лбу и указал на высокую, полуголую, выкрашенную в белый цвет девочку:

– Вон Анжелика.

Рядом с ней толстый парень с покатыми плечами и бесформенными бёдрами вынимал из бидона горсти синего порошка и бросал в детей, которые исчезали в облаке кобальтового цвета.

– А это Медведь, Розарио.

Анна сжала его за руку:

– Я их уже их видела, они убили Микелини.

Как только операция по окраске была закончена, растрёпанная девочка принесла картонную коробку и раздала всем по бутылочке кока-колы.

После перекуса Анжелика дунула в свисток, и синие разделились на группы. Кто-то брал голенные кости и засовывал их в пакет, висящий на боку, кто-то рылся в кучах. Всё происходило быстро и, видимо, уже не первый раз. Те, у кого пакеты наполнялись, цеплялись за крючья, свисающие с крана, и их поднимали в воздух другие, кто держал верёвки. Как обезьяны, они карабкались по скелету и, раскачиваясь, метались из стороны в сторону, прибивая кости железными гвоздями. Большие снизу руководили ими криком.

Анна прильнула к проёму:

– Вон он! Это он!

– Который?

– Вон тот, – она указала пальцем на мальчика, стоящего на груде костей. – Я пойду за ним.

– Подожди... подожди... – Пьетро попробовал остановить её, но она выскочила из автоцистерны и побежала.

* * *

Астор стоял к ней спиной. В руках он держал тазовую кость, словно руль. Анна метнулась между локтями и позвонками, которые лежали у неё под ногами, протянула руку и ухитрилась схватить его за лодыжку. Малыш взвизгнул и покосился на неё.

Девочка приподнялась и увидела под синей краской голубые глаза мамы, нос папы, кривые зубы Астора. Брови у него были сбриты. Она улыбнулась ему:

– Астор.

Он растерянно смотрел на неё, словно не узнавал, потом сглотнул комок и пробормотал:

– Анна... Анна... – и заплакал.

– Пошли, – Анна протянула ему руку.

Но он только помотал головой с искривлённым от рыданий лицом.

– Астор, пошли.

Брат вытер рукой сопли, стекавшие с губ, но не пошевелился.

– Пошли, – повторила Анна.

Но малыш сделал три шага назад, как креветка, и сел на кучу костей:

– Нет. Не хочу…

– Давай, пошли, – она попыталась улыбнуться.

Пока она добиралась сюда, то всё продумала, за исключением того, что брат не захочет идти с ней. От удивления она смогла только делано улыбнуться:

– Вернёмся к ящерицам.

Астор опустил глаза:

– Ты плохая. Ты сказала мне, что все умерли. Нет никаких монстров, нет этого "снаружи".

Он снова заплакал.

У Анны зазвенело в ушах. Карьер, кости, кукла вращались вокруг неё, как накренившаяся карусель. В горле встал ком. Задыхаясь, он сказала:

– Я делала это ради тебя, чтобы ты не видел ничего плохого. Пойдём, пожалуйста.

Мальчик в синем гриме, размазавшемся от слёз и соплей, глотнул воздуха и вздохнул:

– Не хочу. Здесь такие же дети, как и я.

Анна прыгнула к нему.

– Хватит! – она схватила его за руку. – Я твоя сестра, понял? Здесь решаю я, – и потащила его в пыль. – Ты должен слушаться, придурок!

Ветер донес до неё пронзительный свист. Краем глаза она увидела, как к ней скачут синие.

Астор рывком высвободился и на четвереньках поднялся на груду костей.

* * *

Синие тянули её за волосы и футболку, липли к ногам. Анна свалилась на землю, продолжая наносить удары руками и ногами, но едва отбивалась от одного, в неё вцеплялся другой. С невероятным усилием ей удалось подняться на колени и встать. На ней висела куча детей. Она сделала пару шагов, пытаясь стряхнуть их, но те не сдавались – она со стоном упала в пыль, как задыхающийся Христос.

Они прижимали её к земле