Анна - Никколо Амманити

Анна вытерла слёзы запястьем.

Как мама называла папу, когда тот хвастал, что может спрыгнуть в море со скалы?

– Ты прямо как отец – понторез.

– Это правда, клянусь, – Пьетро поцеловал пальцы. – Поэтому я и сбежал. Она чокнутая. Она говорила, что если я пойду с ней, она отведёт меня к Крошке, но это было лишь отмазкой. И, пожалуйста, давай поговорим об этом позже, – попросил он, как Взрослые. – А теперь послушай: надо без остановок добежать до бульдозера и спрятаться.

– А какая она, Анжелика? Симпатичная?

– Нет. Она тощая, как ведьма.

– И что? А какие тебе нравятся? Вот такие... – Анна нарисовала в воздухе.

Пьетро сжал руки, будто в молитве:

– Пожалуйста...

Девочка пыталась говорить серьёзно, но глазами продолжала смеяться:

– А если нас поймают, Анжелика уже с тебя не слезет?

– Нас не поймают.

– Почему?

Пьетро посмотрел ей прямо в глаза:

– Потому что мы с тобой невидимки.

– Ты точно понторез.

* * *

Возможно, они не были невидимками, но когда они перебежали через площадку, никто их действительно не заметил.

Анна спряталась за гусеницей бульдозера, а через секунду скользнула к Пьетро, который сделал ей знак подождать. Он едва переводил дыхание.

– Они перекрыли дорогу.

Посреди грунтовой дороги, которая после нескольких поворотов исчезала в долине внизу, стояла проволочная сетка. Там, где её поддерживали контрфорсы, она была ещё в хорошем состоянии, остальные участки погребло под оползнями.

– Нужно идти через лес, – сказал мальчик.

У Анны возникли сомнения. А если он её разыгрывает? Как можно верить какому-то понторезу, который заявляет, что его хочет некая Анжелика, и ездит в поисках пары кроссовок?

Но других друзей у меня нет.

* * *

Деревья цеплялись друг за друга, словно боялись упасть в долину. Плющ обнимал дубы, свисал гроздьями и превращал землю, усыпанную выбоинами и камнями, в зелёную, коварную мешанину. Солнце взошло, а вместе с ним появились и комары, кусающие лодыжки и руки.

Анна обеспокоенно следила, как Пьетро перебирается через хребет.

– Ты уверен, что мы правильно идём?

– Нет, – признался Пьетро.

– Если ты ошибся, то нам придётся обратно взби... – она не закончила фразу, потому что споткнулась о корень и опрокинулась навзничь. Анна попыталась схватиться за плющ, но её унесло вниз. Проехав на попе, она налетела на бугор и взлетела в воздух. Ветви и листья хлестали лицо и руки.

Лес выплюнул её наружу.

Несколько раз перевернувшись в воздухе, она приземлилась на крутой осыпи. Анна пытался тормозить руками и ногами, но спускалась всё быстрее и быстрее, увлекая за собой волну камешков, пока за ней не сполз весь склон. Зёленая крапинка, которая сначала казалась кустом, стала увеличиваться в размерах, не переставая приближаться. Анна запуталась, как рыба в сети, в ветвях дикой смоковницы, уцепившейся за край оврага, спускающегося прямо к основанию каменоломни. Сердце не замечало, что она спасена, и продолжало качать кровь в виски. Она согнула побелевшие пальцы и провела языком по зубам, забитым пылью.

Вскоре с диким криком рядом к ней приземлился Пьетро, обдав её песком.

Они растянулись под сводом листьев и посмотрели друг на друга, удивляясь, что ещё живы. Оба измазались побелкой – и разразились смехом.

Анна шмыгнула носом:

– Можно спросить? Только не обижайся, ладно... – она откашлялась. – Сдались тебе эти кроссовки?

Пьетро потёр веки, глубоко вздохнул и откинулся на спину, подложив руку под голову.

– Зачем мне тебе рассказывать? Ты всё равно не поверишь.

– Попробуй.

Он кашлянул.

– У меня был друг по имени Пьерпаоло Савериони. Он был старше меня на 2 года. Он заразился Красной, весь покрылся пятнами, едва дышал и больше не вставал с постели. Ему уже недолго оставалось жить. Однажды утром он дал мне газетную страницу, ту, которую я показал тебе, со словами, что эти кроссовки волшебные, что они могут спасти его, и попросил меня пойти и найти их. Он был в этом уверен. Что мне было ему говорить? Он был моим другом, я жил у него, он делился со мной едой. Я пошёл в торговый центр и нашёл их. "Adidas Hamburg". Там были десятки коробок, – он прогнал жужжащую муху. – Я подумал, что это чушь собачья, и взял пару 42-ого размера. Он их надел, точнее, я на него их надел, потому что он не мог этого сделать, и я пошел спать, – он ненадолго замолчал. – На следующий день он исчез. На кровати осталась только страница с кроссовками. Я искал его везде. Не мог же он уйти сам – он исхудал, как скелет, и больше не двигался. Я подумал, что он выпрыгнул из окна.

– И куда же он ушёл? – девочка почесала щеку.

– В другой мир. Во вселенную, где всё как раньше, где никогда не было Красной, и все живут нормально. Не знаю, как работают эти кроссовки, но Пьерпаоло объяснил мне, что когда их надеваешь, то оказываешься на дороге, ведущей в этот другой мир, – он пожал плечами. – Я побежал в торговый центр, но их там больше не было. Все пропали.

Он повернулся к Анне.

Она уставилась на него:

– А если ты их найдешь, а они больше не действуют?

Пьетро опустил глаза:

– Неужели ты считаешь, что нам уже не спастись? Что нам так и суждено здесь умереть?

– Я ни во что не верю, – взгляд Анны остановился на коричневом пауке, трепещущем в центре дрожащей на ветру паутины. – Мне надо найти брата. Я обещала маме, что не брошу его.

– А потом? Что от этого изменится? Через некоторое время ты умрёшь, а он останется один.

– Но сначала я отвезу его на континент.

– В Калабрию? – Пьетро потёр кончик носа.

– Может, Взрослые спаслись и изобрели вакцину?

– Видишь, ты тоже во что-то веришь.

Анна закрыла глаза.

Пьетро нащупал её пальцы своими. Она сжала его руку.

* * *

Они лежали неподвижно, держась за руки, напряжённые, как две палки колбасы. Прошло бы неизвестно сколько времени, если бы не раздался странный звон.

– Слышишь? – Анна повела головой.

– Что? – Пьетро, казалось, не хотел двигаться.

– Этот шум. Слышишь? – девочка пробралась сквозь ветки и проделала окно в завесе из листьев. В голубом небе плыли густые белые облака. Внизу, подвешенная на стальном тросе к крану,