Юность Пикассо в Париже - Гэри Ван Хаас

Пабло и Фернанда нырнули внутрь маленькой цирковой палатки, пол которой был покрыт опилками и грубыми рваными коврами. В углу стояла раскладная кровать с подушками, набитыми соломой. Этот спартанский интерьер освещали только свечи. Отблески падали на множество гирь и гантелей разных размеров и на мячи самых невообразимых цветов.

Двадцатилетний Жан был широкоплечим гигантом, цирковым силачом. Его совершенно круглую голову покрывали угольно-черные жирные волосы, а рельефное тело блестело от масла, которое сохраняло эластичность мускулов и кожи.

Молоденькая жена Жана, Мари, с коротко стриженными рыжеватыми волосами, была очень маленькой, похожей на ребенка или на куклу, но с правильными пропорциями. Одетая в длинные белые чулки и балетную пачку, она, ловко удерживая равновесие, ходила по большому мячу, поворачивая его кончиком ножки.

Когда Жан и Мари увидели Пабло и Фернанду, они бросили свои дела и радостно поприветствовали гостей. Пабло видел, что за их улыбками скрываются усталость и грусть. «Должно быть, таково обычное состояние человеческих душ», – подумал он.

– Пабло, ты опять тут, – сказала Мари с усмешкой. – Неужели тебя не отталкивают страдания тех несчастных, что здесь обитают?

– Что цирковые артисты, что художники, – возразил Пабло, – наши страдания одинаковы. Над нами насмехаются, нас изгоняют из общества.

– Не обращай на нее внимания, Пабло, – вмешался Жан. – Просто работы нет, вот она и злится. Сегодня снова будешь ее рисовать?

В ответ Пикассо вытащил свой альбом и карандаши и начал делать набросок.

– Я думаю, в этот раз нужно нарисовать вас вместе, согласны?

– Конечно, мы только рады, – ответил Жан, поднимая одну из своих гантелей и готовясь позировать.

Когда Мари принялась выполнять акробатические упражнения с большим красным полосатым мячом, Фернанда придвинула себе стул, села и, как завороженная, стала смотреть на артистов горящими глазами.

– Почему бы и нам не пожениться? – прошептала Фернанда на ухо Пабло.

Тот перестал рисовать и удивленно уставился на нее.

– Пожениться? Ты в своем уме?

– Знаешь, некоторые это делают.

– Мы не можем себе этого позволить. Да и зачем? Ведь мы и так живем вместе. Кусок бумаги с подписью ничего не изменит.

– Но для меня это важно: это значило бы, что ты действительно меня любишь.

Пабло, вернувшись к работе, покосился на подругу.

– А я и люблю… – пробормотал он.

Фернанда наклонилась вперед, ласково взяла рисунок из его рук, затем встала и чуть отошла.

– Так докажи мне свою любовь, – сказала она, поддразнивая его.

Пабло окинул ее влюбленным взглядом выразительных черных глаз, ласково толкнул ее на соломенный пол, и она вскрикнула от удовольствия.

Жан и Мари тоже развеселились.

Пабло поднял голову и, лукаво усмехаясь, посмотрел на них.

– Не будете ли вы так добры, не дадите ли мне воспользоваться вашим помещением… недолго?

– Ах, вижу-вижу, влюбленные пташки хотят побыть вдвоем, верно? Идем, Мари, поработаем пока на ринге.

Жан подмигнул и вышел, закрыв за собой дверь балагана. Пабло стал срывать с Фернанды одежду, покусывая ее шею, лаская ее податливое тело, пока девушка не стала умолять художника войти в нее. Она задрала свою широкую юбку, крепко обхватила возлюбленного сильными руками, и на полу, посыпанном опилками, началось дикое, страстное любовное действо.

Глава 26

Салон Независимых

1906 год

«Салон Независимых» – выставка Общества независимых художников – открывался в Париже каждый год, начиная с 1884-го и считался престижным мероприятием. Пабло жаждал поучаствовать в нем.

В результате революционных изменений, происходивших во французском искусстве в конце XIX столетия, и художников, и публику все меньше удовлетворяла косная, ограниченная политика официального Парижского салона, выставки которого в Королевской академии художеств в период между 1667 и 1737 годами проходили нерегулярно, но впоследствии стали ежегодными. Академия почти полностью контролировала и художественное образование, и выставочную деятельность. Поэтому в 1863 году художники-новаторы, чьи работы не были приняты Парижским салоном, организовали «Салон Отверженных».

В 1880 году официальный салон отклонил работы многих импрессионистов и постимпрессионистов, и в 1883 году эти художники организовали второй «Салон Отверженных». В 1884 году было основано Общество независимых художников, которое принимало работы не по решению жюри, а у всех, кто желал экспонировать свои работы.

В первой выставке приняли участие Одилон Редон, Анри-Эдмон Кросс, Поль Синьяк, Поль Сезанн, Поль Гоген, Анри де Тулуз-Лотрек, Винсент ван Гог и Жорж Сера, чья картина «Купание в Аньере», написанная в 1883 году, была тогда же отвергнута Парижским салоном. В 1905 году на ежегодной выставке Салона Независимых свои работы представили Анри Руссо, Пьер Боннар, Анри Матисс и фовисты. Все произведения пользовались большим успехом.

На фасаде Большого дворца, расположенного на широком бульваре Елисейских Полей, над главным входом был растянут плакат с надписью: «Общество независимых художников представляет: Анри Матисс. Выставка современного искусства – 1906».

Аполлинер и дон Луис провели Пабло внутрь здания, и все втроем стали бродить по выставке.

– Ну, что ты думаешь, Пабло? – спросил дон Луис.

– Впечатляет, – помолчав, ответил наконец Пабло. – А где же он сам?

– Где-то здесь, – сказал Аполлинер, осматривая громадный зал. Тут он заметил Матисса, стоящего в окружении газетчиков. Это был невысокий, неброской внешности человек, около сорока лет, с короткими вьющимися каштановыми волосами, с маленькой бородкой, в очках с металлической оправой. На нем был серый костюм в полоску. Отвечая на вопросы корреспондентов, он производил впечатление человека проницательного и уверенного в себе.

Аполлинер волновался – он очень хотел познакомить Пабло с Матиссом. Когда Матисс заметил, что к нему приближаются его старые друзья, Аполлинер и дон Луис, он облегченно вздохнул и шагнул им навстречу, уходя от любопытных репортеров.

– На сегодня достаточно, – заявил он журналистам. – Продолжим позднее. А сейчас – извините меня…

Аполлинер подошел к Матиссу, и начались объятья и поцелуи. Матисс искренне радовался этой встрече.

– Анри, дружище, как вы? – гудел Аполлинер. – Похоже, вас можно поздравить с очередной успешной выставкой. А что?.. Здесь, должно быть, пол-Парижа.