Секретарша-девственница - Кэтти Уильямс

Выйти замуж за Бруно? Каким образом старику могла прийти в голову подобная нелепая мысль?

Неужели это последствия сердечного приступа – у него начались галлюцинации?

Кэти полностью пробудилась ото сна. Она быстро оделась, едва прикоснулась к волосам щеткой и через десять минут, спустившись по лестнице, вошла в кухню. У стола, заваленного газетами, перед чашкой кофе сидел Бруно.

В крайнем смущении Кэти застыла на месте, не в силах произнести ни слова. Бруно расположился, немного отодвинувшись от стола, вытянув вперед длинные ноги. Он казался самим воплощением мужской сексуальности, и у Кэти вырвался невольный вздох.

– Кофе? – Бруно кивнул в сторону буфета. – Я только что сварил.

– Когда вы вернулись? – Кэти гадала, причастен ли он к бредовым измышлениям крестного. Если нет, нужно лишь дождаться возвращения Джозефа, отвести старика в укромное место и осторожно, очень вежливо объяснить, что он неверно истолковал что-то увиденное или услышанное.

– Что-то сегодня утром вы встали необыкновенно рано.

– Я полагаю, вы… видели вашего крестного?

Хочу сказать, до его отъезда? Он отправился вместе с Дэйвом Харрингтоном. – Отвернувшись, Кэти налила себе чашку кофе, пытаясь выровнять дыхание в ожидании ответа.

– О да, я видел его, он в полном порядке.

Воцарилось долгое молчание, пока Кэти наконец не повернулась, встретив устремленный на нее взгляд Бруно.

– Думаю, вам нужно просмотреть эти газеты, сухо сказал он и, не отводя глаз от лица девушки, пододвинул к ней один из раскрытых выпусков.

Кэти с опаской подошла к столу. Большинство названий газет она видела впервые. Количество их действительно впечатляло. Прочтя заголовок на первой странице, она медленно опустила чашку на стол.

– О, нет… нет. – Кровь отлила от лица Кэти, когда девушка пробежала колонку текста.

Непринужденным, несколько сплетничающим тоном сообщалось о помолвке некоей Кэти Уэст и Бруно Джаннеллы, самого известного и желанного холостяка Лондона. С тошнотворной, переходящей в заискивание лестью газета выражала сочувствие бедным одиноким женщинам, лишавшимся теперь надежды заполучить мужчину, в котором волшебным образом сочетались красота, богатство и даже ум.

– Здесь напечатано мое имя, – пробормотала Кэти, с трудом усаживаясь на стул и начиная перебирать газеты. В большинстве из них она находила заметки похожего содержания. – А Джозеф знает?

– Я должен был показать ему это, чтобы он не испугался, узнав новость от кого-нибудь из друзей.

Большинство из них читает лишь некрологи и светские сплетни.

– Бруно, этого не может быть!

– Очевидное перед тобой.

– Как тебе удается сохранять спокойствие?! прокричала Кэти в истерике.

– У меня было больше времени поразмыслить над этим, чем у тебя. – Глядя в лицо девушке, Бруно пододвинулся ближе к столу. – Изабел позвонила вчера вечером и сказала, чтобы я поинтересовался утренними выпусками газет. Естественно, я уже ничего не мог предпринять. Первым делом я приехал сюда.

– Мои родители… – выдохнула Кэти. Лицо ее казалось восковым. – Нужно… нужно позвонить им… объяснить, что это чудовищная ошибка… Она посмотрела в направлении телефона, вздрогнув при мысли о предстоящем. Родители зададут целую кучу вопросов, на которые она не в состоянии ответить; будут упорно вникать в суть положения вещей, желая убедиться, что все обстоит благополучно. – Что мы будем делать? – в ярости спросила Кэти. – Ты уверял меня в неспособности Изабел устроить…

– Кажется, ее злая выходка превзошла мои ожидания.

– Ты должен уладить дело! – Голос Кэти дрожал. – Все случилось по твоей вине!

– Я бы не сказал, что целиком и полностью по моей.

– Ты хотя принял бы более озабоченный вид! Кэти не могла усидеть на месте. Она встала, но, почувствовав, что ноги отказываются повиноваться, с вызывающим видом вновь опустилась на стул. Ты должен сделать официальное заявление, – продолжала девушка, прерывисто дыша. – Воспользоваться связями с журналистами. У тебя наверняка есть друзья среди них. Объясни им все и опровергни ложь. Расскажи об Изабел… – Кэти вдруг подумала, что Бруно чересчур спокоен. И хорошо, что это так. Нет ничего хуже двоих взбешенных людей, собравшихся в одной комнате. На какую-то секунду она даже прониклась симпатией к Бруно. Он, должно быть, взвинчен не менее ее, но благодаря исключительному самоконтролю просто не показывает вида и, вероятно, сейчас даже испытывает к ней отвращение из-за поднятого на весь дом шума. Прости меня, Бруно, – прошептала Кэти. Слезы потекли по лицу девушки, она взяла протянутый им носовой платок. – Я не хотела обидеть тебя. Если бы не я, ничего бы не случилось. – Кэти энергично вытерла глаза, посмотрев на мужчину рядом и продолжая удивляться его самоконтролю. Но ведь Бруно – человек дисциплины. Он ни за что не позволит эмоциям выплеснуться наружу. Он уже наверняка все обдумал и успел найти решение. – Полагаю, у тебя есть какая-нибудь идея? – робко спросила она.

– Разрешить проблему будет тяжело, – ответил Бруно, лишая девушку последней искорки надежды.

– Тяжело? Но ведь тебе достаточно лишь сказать правду!

– Прежде всего, не будем забывать о Джозефе. От взгляда блестящих темных глаз у Кэти закружилась голова. – Старик на седьмом небе от счастья.

Это известие сразу подняло его на ноги. Он ведь совсем недавно выписался из клиники. Если мы объясним, что газеты лгут…

– Ты хочешь сказать… у него может повториться сердечный приступ?

– Кто знает? Вероятно, нет, но нельзя подвергать Джозефа риску. И потом, твои родители. Даже если они еще ничего не успели прочесть, то прочтут обязательно. Не знаю, понравится ли им новость, но у меня сложилось представление о них как о крайне преданных тебе, заботливых людях.

Их глубоко ранит мысль о том, что их единственная дочь…

Кэти, внимая каждому его слову, без труда вообразила себе реакцию безгранично любящих ее родителей. Ей удалось подавить едва не вырвавшееся рыдание.

– И, кроме того, остается еще мое профессиональное положение…

– Профессиональное положение? – повторила Кэти.

– Я – человек с репутацией как в лондонском Сити, так и в деловом мире вообще. А репутация, веришь ты этому или нет, основывается на множестве деталей, не только на умении делать деньги.

Если я предстану в роли волокиты, вступающего в серьезные отношения с женщиной, официально заявляющего о помолвке и потом бегущего от ответственности, кто из партнеров захочет иметь со мной дело?

– Но ведь ты и есть волокита. И всем об этом известно.

Челюсти Бруно сжались. Он судорожно сглотнул.

– Я просто наслаждаюсь холостяцкой жизнью, процедил он сквозь зубы. – Но воспользоваться невинной юной девушкой, обещать ей жениться, а потом трусливо убежать – совсем другое дело.