Во имя славы. Книга первая - Илья Игоревич Савич

в пах человека, напирающего с такой силой, будто его всю жизнь запрягали вместо лошади боронить землю.

Сакс взвыл, открылся, за что тут же получил копьём Векши в раскрытую пасть. Лютич не отличался ростом, весом уступал остальным, а потому не стоял в первом ряду, но зато ловко бил со всех углов, как не мог никто другой. Вот и сейчас: на место погибшего пришёл новый смертник, однако Векша не позволил ему ничего сделать — сунул копьё под ногами передних рядов и распорол бедро.

Перед руянами выросла стена мёртвых тел. К строю присоединились и другие воины, находившиеся неподалёку. Вдалеке собралось ещё два крупных строя: Ариберт и Збигнев с большей частью стариградцев и Пяст со своими людьми, которые всё время держались особняком от остальных.

Сина ударил по отряду Пяста.

— Нужно помочь им.

Дражко встретился взглядами с Арибертом. Княжич думал о том же, кивнул в сторону развернувшейся схватки.

— За мной! Разом! Шаг! — строй двинулся единой линией. — Шаг! — копья выросли над стеной из убитых саксов, словно бойницы. — Шаг!

— Шаг!

— Шаг!

Враг ослабил напор, но всё ещё атаковал, мешая продвижению, а из леса продолжали вылетать стрелы.

— Руби! Перережьте ублюдков!

Пяст бился яростно, палицей гнул шлемы, кромсал кости. Его дружина не отставала, но Сина всё равно теснил их. Ариберт и Збигнев завязли в схватке с толпой смердов под прицелом множества лучников. Дражко увидел в этом шанс совершить рывок, пока стариградцы отвлекают на себя стрелы, но вдруг в затылке засвербело. Он обернулся.

С обратной стороны леса показался ещё один отряд саксов.

— Четвёртый ряд! Развернуться!

Удо подхватил команду — тоже увидел новую угрозу, воины закрылись щитами, строй ощетинился копьями с двух сторон.

В них полетели сулицы, превращая щиты в бесполезные куски досок, а следом двинулся ровный строй саксонских воинов — не смердов, а хорошо вооружённых, выученных бойцов. Запасной отряд вступил в бой со свежими силами.

— Держаться!

Дражко уже встал впереди. Следил, как вражеский строй приближается, сулицы застревают в досках, заставляя гридей меняться местами, а Деян с несколькими лучниками пытается облегчить предстоящую битву. Лица саксов были скрыты за щитами, из-под шлемов выглядывали злые глаза. Хотелось рвануть навстречу, пробить брешь, устроить кровавую бойню… Но вместо этого он скомандовал, чтобы задний ряд приготовился толкать передние, прикрывая спины от стрел, всё ещё прилетающих с обратной стороны.

Между ними оставалось около десяти шагов. Саксы почти перешагнули тела убитых. Летели последние оскорбления. К Дражко приближался воин старше его раза в два, с закрытым шрамом левым глазом.

Копья уже касались наконечниками, вот-вот доберутся до щитов, и тогда начнётся…

Воин напротив ступил на потроха убитого Удо смерда, и Дражко вдруг скомандовал:

— Вдарим!

Он вдруг рванул вперёд, набрав скорость протаранил одноглазого со всей силы, что только нашлась в ногах, и тот, не способный удержаться на склизкой жиже, потерял равновесие.

Руяне клином вонзились во врага, ожидавшего долгой возни на расстоянии копья, смяли центр, прорубились насквозь и заставили пятиться под яростным напором.

Одноглазый погиб не сразу — его прикончил Векша. Удо раскидал ближайших противников, окончательно разделив их, Деян воспользовался случаем и с остальными лучниками отправил на тот свет почти два десятка человек, развернувшихся в сторону прорыва. Яромир разошёлся — то ли от страха с остервенением бросался в бой, то ли почувствовал себя богом войны. Сказалась первая настоящая рубка. Но Цедраг прикрывал княжича, так что тому ничего не угрожало.

А вот Дражко поддался ярости. Топор покрылся багряной, рукоять пропиталась горячей кровью, что стекала на пальцы. Глаза едва не закрыли брызги. Он рубил и рубил, рыча зверем. Перед глазами стоял образ ухмыляющегося Сины, лица убитых собратьев… Только когда последний враг бросился прочь, разум прояснился.

В считанные секунды саксы оказались разбиты.

— Стоять! Не преследовать! — опомнился Дражко. — В строй! Снова в строй!

Он хотел добраться до Сины, но тот вовремя отступил, заметив поражение засадного отряда. Лучники саксов тратили последние стрелы, прикрывая отход, а толпа, пытавшаяся остановить воинов Ариберта и Збигнева, рассыпалась из-за понесённых потерь.

Когда Дражко привёл строй, саксы уже скрылись в чаще. Ариберт порывался нагнать врага, покончить с ними раз и навсегда, но Збигнев не позволил. Покрытый кровью Пяст показал чудеса выдержки — тоже не пустился в преследование, хотя по искажённому злобой лицу явно читалось огромное желание это сделать.

— Остуди пыл, княжич, — прорычал жупан, — В лесу может скрываться засада.

— И что теперь? Будем ждать, пока вернутся?!

— Нет, — отрезал Збигнев. — Но мы не станем бездумно нестись прямо в лапы смерти. Не забывай, нас всё ещё меньше.

Дражко огляделся. Лагерь окутала непривычная тишина, повсюду валялись тела убитых. Он осмотрел свою дружину, надеясь, что все остались целы.

— Только раненые, — успокоил Удо. — Благодаря тебе.

Неужели удача снова повернулась к нему лицом?

— Хорошо. Очень хорошо.

Дражко уставился во мрак леса.

━─━────༺༻────━─━

«Лебедь» плавно покачивался на волнах неподалёку от берега. Веремуд стоял у рулевого весла, прикрывая глаза ладонью. Он пытался разглядеть приближающиеся драккары. На это раз их было больше — шесть боевых кораблей, больше трёх сотен викингов, жаждущих крови.

— Проклятье…

Живко сидел наверху мачты, ловко зацепившись ногами. Он первым заметил данов, чем непременно гордился, но вскоре почувствовал страх, потому что понял — встретить их сможет лишь сотня Теслава, да вооружённое ополчение, привыкшее к мотыге или, в лучшем случае, — к тяжёлому рабочему топору. Хотя ещё удалось собрать несколько десятков охотников, так что со стен детинца врагов можно осыпать стрелами. Но Теслав не желал подпускать их к городу.

— Слезай, малец! Ставь парус! Отходим. Надеюсь, Теслав знает, что делать…

На этот раз Стиг Ларссон не собирался лишь угрожать, дразня стариградского жупана у берегов устья. Он вёл вдвое больше кораблей, знал — почти вся дружина отправилась навстречу саксам, чтобы не допустить осаду.

Ладья развернулась, ветер наполнил парус и понёс их к устью.

Живко учился управляться с узлами, канатами, определять расстояние и читать небо, чтобы не заблудиться даже посреди моря, когда берега скрыты за горизонтом. И всё схватывал на лету. Только ещё не в силах был удержать рулевое весло — Веремуд однажды разрешил встать на корме, но первая же серьёзная волна отшвырнула мальчишку, словно тряпичную куклу.

— Не кручинься, — похлопал по плечу Веремуд. — Подрастёшь, окрепнешь, вот тогда…

Вместо того чтобы договорить, он протянул кусок ржаного хлеба и чуть не силком засунул в зубы. Живко всегда чувствовал голод, даже наедаясь от пуза.

Увидев «Лебедь» с семью поднятыми вверх вёслами, ожидающая поодаль лодка устремилась вниз по течению, где