Великие Спящие. Эпилог. Том 1. Тот, кто никогда не сдаётся - Виталий Валерьевич Зыков

своего понимания колдовского искусства… Во всяком случае так учила современная наука… А это совсем не тот тип преобразования, что может поставить на одну ступеньку с божеством! И то, что Кайфат-маг победил Орриса-бога, никак данное правило не отменяет. Потому как Двойник — это уловка, живой артефакт, инструмент для временного возвышения. Убери его, и всё вновь вернётся на свои места… Или окончательно рухнет в Бездну, если тот, чьё предназначение быть оружием, вдруг сам начнёт становиться богом!

— В каком это смысле сожрёт? — сдвинул брови Гхол. — Двойник же лишён даже крох самосознания. Он не более чем безмозглый механизм, воплощённые в Астрале формулы и законы. И в принципе не может обрести сознание!

— Я тоже так думал, — усмехнулся уголком рта К’ирсан. — Да, постоянно находясь в контакте с моим разумом Двойник разумеется что-то постоянно перенимал, в том числе примитивные схемы поведения, однако полноценно мыслящее существо это из него не делало.

— И что же изменилось? — удивился Верховный шаман. На мгновение задумался и тут же невесело выдал: — А!

— Вижу понял, — кивнул К’ирсан и, задумчиво покрутив в ладонях уже пустую чашку, с громким стуком вернул её на стол. — Вера десятков и сотен тысяч разумных, заботливо собранная и сфокусированная нашей системой алтарей, не только исказила вложенные в Двойника смыслы, но ещё и превратила инструмент в то, чем… или кем… он быть не должен! В «почтибога». В существо, которому до своего реального воплощения остался всего один шаг — поглотить своего создателя.

— И это такой мархуздец, поимей меня Юрга, что нормальных-то слов и подобрать не могу! — потрясённо выдохнул Гхол, демонстрируя столь искреннее удивление, что одним махом вполовину уменьшил имеющиеся у К’ирсана на его счёт подозрения. — Орриса не добили, а тут уже ещё один вот-вот вылупится…

— Ну про вот-вот это ты конечно загнул, — всё-таки не удержался от признания К’ирсан, который хоть и не возражал против некоторого преувеличения масштаба проблемы, тем не менее совсем уж скатываться во враньё не хотел. — Я пока ещё жив, относительно здоров, и ни моему Двойнику, ни новому Оррису всё ещё не по зубам. Так что не паникуй!

— Вот именно, Владыка. Пока! — вскричал Гхол, выскакивая из-за стола и начиная нарезать по шатру неровные круги. — А что если ты неверно оценил его мощь? Что если он значительно сильнее и вот-вот тебя атакует?

В воздухе так и повисло невысказанное «пока ты калека», однако вслух это гоблин всё же не произнёс. Побоялся.

— Может лучше… — взамен сказал он и сделал движение, словно сворачивает голову курице. — Чтобы наверняка!

— И обрушить всю выстроенную систему? — искренне поморщился Кайфат. — Нет уж, лучше я посажу его в пирамиду и, урезав после воплощения в реальности имеющиеся возможности, заставлю работать на благо империи.

— А заодно спасёшь себя? — уточнил Гхол, успокаиваясь.

— А заодно спасу себя, — покладисто согласился К’ирсан, неожиданно для себя испытывая облегчение от того, что смог поделиться хоть с кем-то годами тяготившей его проблемой.

— Ну и слава Владыке! — тут же осклабился гоблин, и тем самым вновь испортил настроение императора.

— Тьфу, Гхол! Ну хоть ты-то не начинай!!

— А что такого? — не понял ург. — Да все так говорят. Наоборот думал тебя, хозяин, это порадует…

— Порадует⁈ — возмутился К’ирсан. — Кого такое вообще может порадовать⁈ Куда ни плюнь, везде попадёшь в фанатика. Жрецы-чудотворцы с их паствой, бредящие битвой орденцы… Вон, знаешь что последние учудили⁈ Сразу после недавнего покушения, когда на меня какой-то умник стальных воронов натравил? Так вот, гвардейцы коллективный молебен провели! Мне же во славу моего же спасения!! Ну каково⁈

Кайфат замолчал, переводя дух. Поделившись одним он вдруг ощутил острую потребность поделиться и другим. И сейчас поймал себя на мысли, что готов и дальше выбалтывать накопившиеся секреты. Чего ему точно бы не хотелось…

— Так ведь ты же, хозяин, именно к этому и стремился. Стать символом сопротивления старым порядкам, живым богом, и в этом качестве победить своих врагов… Разве нет? — вдруг нарушил паузу Гхол.

К’ирсан на мгновение замер, потом встал и медленно подошёл к небольшому шкафу с книгами — статус императора позволял рассчитывать на некоторый комфорт даже при поездках в весьма негостеприимные места. Задумчиво пробежался пальцем по кожаным корешкам, остановился на сборнике стихов Мигуля Шесть струн и… вместо того, чтобы его достать, резко повернулся к верховному шаману.

— Когда я закладывал фундамент империи, то последнее, о чём думал, было величие. Построить дом для сына и всех тех, кто мне доверился, выковать оружие против Рошага, спасти мир, наконец… Простые и понятные цели, однако не оставляющие места ни для чего иного! — сказал он, впервые на своей памяти затрагивая данную тему с посторонними. Когда-то пытался говорить на сей счёт с сыном, но тот его не понял, и вот теперь впервые открылся очевидцу тех событий. — Понимаешь?

— То есть… — растерялся Гхол, явно не ожидавший того, куда их заведёт случайно начатый разговор.

— То есть сорок лет назад я готовился к смерти, — развёл руками К’ирсан и тихонько засмеялся. — Проклятье, я, смертный, собирался воевать с богами… с богами!!! О каком выживании вообще тут может идти речь? Да, были подготовлены пути отхода, да, предполагалось участие в бою в бестелесном виде, да, имелись заготовки мощных чар и ставший мархуз знает чем меч, но… Моим противником были не какие-то очень сильные маги, мне противостояли боги. И ты не хуже меня знаешь, какую плату пришлось заплатить за победу над ними!

Гхол, обычно старавшийся избегать темы увечий своего Рырги, невольно пробежался взглядом по протезам Владыки и тут же вздохнул. К’ирсан не сомневался, к телесным травмам гоблин не забыл добавить и нематериальные их последствия — резкое падение способностей к высшей магии, снижение арсенала заклятий и, главное, общее ухудшение душевного здоровья императора.

— Хозяин, но ведь ты выжил… — наконец выдал ург.

— Выжил, — согласился К’ирсан, — но оказался в мире, где я сам не оставил для себя места! Такой вот забавный казус…

Разговор, несомненно вызванный общим его состоянием «после трансформы», внезапно перестал быть Кайфату сколько-нибудь интересен. Поэтому он ещё раз постучал пальцем, теперь уже протеза, по корешку со стихами Мигуля, и двинул к выходу из шатра.

— Владыка, то есть все эти вещи, что так злят его высочество, тоже связаны с теми давними решениями? — вдруг спросил гоблин, который доселе старательно демонстрировал полную отстранённость от внутренней политики империи.

Чем весьма Кайфата удивил.

— Ты про нежелание идти войной на Длинноухих и общее сдерживание его воинственных порывов? — всё же уточнил он после короткой заминки.

— Да! — аж подался вперёд