Внезапное богатство - Роберт Левелин

То, что он сделал, было ужасным, почти губительным. Да уж, именно губительным. Он ни разу за всю свою жизнь никогда не делал ничего подобного.

Когда Майлзу удалось встать на ноги, в голове у него звенело, а желудок выворачивало от боли, однако винить в этом было некого. Виноват был он. Во всем был виноват он сам, а еще у него появились ощущения. Много ощущений. Он ощущал себя маленьким и испуганным, ему хотелось к маме. Точнее, ему хотелось, чтобы мама его взяла на руки и унесла отсюда прочь. Майлз никогда не чувствовал ничего подобного раньше. Это было ужасно, хуже любого кошмара из тех, что ему виделись по ночам. Он должен был уйти отсюда, он знал это, надо просто убраться поскорей.

Майлзу удалось продраться сквозь толпу. Люди вокруг него кричали и толкались. Почувствовав чью-то руку на воротнике рубашки, он бросился на пол, ожидая удара по затылку Он освободился от захвата и полез сквозь лес ног.

Майлз снова встал на ноги и, схватившись за живот, побежал. Люди расступались перед ним. Он ощущал, как слезы текут у него по щекам.

Он вел себя все это время, как дурак, ему хотелось, чтобы хоть кто-нибудь понял это, но рядом никого не было. Он был один, и ему некуда было идти, и ему нечего было делать. За его спиной рос хаос, который он сам и сотворил, прямо перед ним лежала освещенная солнцем улица.

Майлз бежал вдоль Куинсуэй к парку, мимо арабских магазинов, мимо многонациональной толпы, мимо счастливых людей со своими жизнями и чувствами. Он совсем не замечал их, когда шел в обратном направлении с Калвиндером всего полчаса назад.

Майлз плакал на бегу, плакал громко, с рыданиями выплескивая свои душевные страдания. Мысли в голове были бессвязными. В его мозгу не было сейчас разделения на то, чтобы одно полушарие плакало, а второе – обдумывало положение вещей. Страданием оказалось наполнено все его существо.

Он нисколько не изменился, он был таким же, как всегда, он был человеком. Ему было больно и неудобно.

Парк был огромным и почти безлюдным, этого Майлзу и хотелось. Не раздумывая, он повернул на восток, побежал вдоль северной стороны парка к Оксфорд-стрит.

После долгого бега живот стал болеть меньше, зрение прояснилось и восстановился ритм дыхания. Он не останавливался, просто оглядывался назад, чтобы посмотреть, не бежит ли кто-нибудь за ним. Нет. Дорожка за его спиной была чистой.

Это вызвало новый всхлип отчаяния. Он никому не был нужен, его не ловили, да и зачем? Только подумать, что он натворил: уничтожил дело всей своей жизни, превратил во врага единственного человека, который пытался стать его другом. Использовал свое умение на уничтожение порядка, а не на его сотворение.

Вскоре Майлз заметил, что бежит уже вдоль Оксфорд-стрит. Она была наполнена толкущимися покупателями и туристами. Среди них Майлз ощутил себя еще более одиноким.

Он свернул с Оксфорд-стрит и побежал по боковым улочкам, которые почти не знал. Только выбежав на Брайанстон-сквер, Майлз понял, что он делал. Он бежал к дому, в котором, как ему сказал Марио, тот временно остановился. Майлзу больше некуда было бежать.

Глава восемнадцатая

– Гасти, дружище, у нас проблема, – сказал Дональд Купер, едва сев на свое место. Гастон Белл чувствовал себя в его компании, как обычно, неуютно. Гастон работал консультантом в одном институте директоров, он был там весьма заметной фигурой. Как бы ненаблюдательны ни были охранники на входе, Дональд Купер слишком выделялся на общем фоне людей, проходящих через холл. Прежде всего, его фигура была просто настолько огромной, что невольно притягивала взгляды, а на его лице явно читалось выражение угрозы. К тому же он был в своем любимом наряде: камуфляжная полевая куртка и такие же брюки, большие черные ботинки.

– Что вам кажется проблемой, господин Купер?

Дональд огляделся вокруг, словно хотел убедиться, что никто не стоит достаточно близко, чтобы подслушать их разговор.

– Это место прослушивается?

– Я так не думаю.

– Понятно. Я просто удивляюсь, чего ты тогда ведешь себя, как чертов параноик? Я ведь не разыскиваемый преступник или вроде того.

– Это не паранойя, Дональд, я просто веду себя осторожно. Как и тебе следовало бы.

– Насчет меня не беспокойся. Осторожный – мое второе имя, бригадир. А теперь слушай. У нас есть площадка, у нас есть кран, чего у нас нет – так это крановщика. На Фила Пилчера я бы и раньше гроша не поставил – насколько помню, вечно ссался под огнем. Я бы сам это сделал, но я могу уронить контейнер на чью-нибудь голову, что не повысит производительность труда остальных. Я перебрал всех своих знакомых, но остался ни с чем. Похоже, что все боятся.

– Что ж, должен признаться, что круг моих знакомых не включает в себя огромное количество крановщиков, Дональд.

– Ха, я и не надеялся.

– Я мог бы спросить Редфорда. Он имеет к инженерным войскам больше отношения, чем мы с тобой вместе взятые. Минуту подожди.

Гастон Белл вытащил из кармана мобильный телефон и нажал кнопку.

– Редфорд, – сказал он в трубку, глядя на недовольную реакцию Дональда Купера. – Голосовой набор номера, – пояснил он.

Купер кивнул и хмыкнул.

– Э, Редфорд, один вопрос – есть у тебя знакомый, способный управлять краном? Груз весом в пятьдесят тонн, который нужно поднять. Подумал, что, может, ты знаешь кого-нибудь по службе…

Гастон записал имя и телефон на листке бумаги с логотипом института директоров и придвинул его по столу к Дональду.

– Спасибо, Редфорд. Мне, возможно, придется выехать в Сити приблизительно в половине четвертого. Я тебе позвоню тогда.

Он закрыл крышку телефона и посмотрел на Дональда с видом триумфатора.

– Не говори, что я никогда тебе не помогаю.

– Откуда нам знать, что он – «кошерный»? – спросил Дональд, рассматривая имя на листке.

– Ниоткуда. Тебе придется его проверить. Но если тебе нужен человек, который бы управлял твоим краном, я позволю себе сказать, что лучше все равно не найти.

Глава девятнадцатая

В тот момент, когда Майлз искал номер на стене дома на Брайанстон-сквер, к дому подъехала Анна Бенц, сидевшая за рулем маленького черного автомобиля. Он заметил, что ее занесло при остановке – она двигалась по узкой местной улочке на слишком большой скорости. Майлз также заметил, что Анна еще раз нажала на педаль газа, уже остановив машину и открыв водительскую дверцу. Казалось, что она прислушивается к чему-то. Автомобиль выплевывал ядовитый дым из выхлопной трубы, даже не двигаясь с места, только зря переводит топливо без всякой причины. Какую пользу Анна сможет извлечь из того, что слушает рев двигателя? Это было глупо и бессмысленно. Может быть, Майлз сердился на нее именно из-за этого, он не знал наверняка.

Когда Майлз приблизился к автомобилю, Анна заметила его, но, вопреки ожиданиям, не смутилась и не выключила двигатель, а лишь немного улыбнулась и продолжила.

– Что вы делаете? – поинтересовался Майлз, перекрикивая шум.

– Вы тот мужчина из замка? – прямо спросила она его.

– Да. Майлз Моррис. Я просто…

– Я – Анна. Вы приехали сюда, чтобы встретиться с Марио?

– Да, но послушайте…

– Не волнуйтесь. Все в порядке. Я просто проверяю работу турбоинжектора. Мне кажется, что в работе цикла у него есть небольшое затухание. Возможно, придется посмотреть. Я заметила небольшое запаздывание между скоростями сто десять и сто двадцать миль в час. Нехороший признак.

– Простите, – спросил Майлз со смешком, – вы что, в самом деле вели автомобиль на этих скоростях?

– О, ja,[3] – сказала Анна, не то смущаясь, не то испытывая чувство гордости. – Не постоянно, конечно, движение в этой стране гораздо медленней того, к которому я привыкла. Многие люди едут в крайнем левом ряду со скоростью, не превышающей восемьдесят миль в час.

– К вашему сведению, – заметил Майлз, испытав облегчение, когда она наконец заглушила двигатель, – в нашей стране действует ограничение скорости в семьдесят миль.

– Ja – ja, я знаю это.

– И вас не останавливали? Вам не выписали штрафной талон? Ни одна из дорожных камер не зафиксировала вас?

– Никто не пытался остановить меня, просто замедляли движение, что действовало на меня угнетающе, – ответила Анна, выбираясь из машины. Майлз облегченно вздохнул: женщина оказалась ниже его.

– Невероятно, – сказал Майлз. – Это настолько деструктивно. Вы, наверное, стремитесь к смерти, вот почему вы одна из пациенток Марио?

– Я не стремлюсь умереть, я просто получаю огромное удовольствие от быстрой езды на своих автомобилях.

– Ваших автомобилях, – повторил Майлз. – И сколько же их у вас?

– Пять.

– Но, ради всех святых, зачем? Пять машин одному человеку?

– Это преступление? – спросила Анна, открывая багажник автомобиля и вытаскивая оттуда дорожную сумку.

– Это должно им быть. Какая нелепая растрата ресурсов!