Порочное влечение - Юлия Тан

Обернувшись на тихие приближающиеся шаги. На секунду замираю. Осматриваю девушку с влажными волосами и одетую в мою серую футболку. Кофейные глаза, взглядом проникнув в меня, не оставляют шанса на спасение, сразу же смешиваясь с кровью и распространяясь по телу. Я не думал, что мои чувства к ней могут оказаться сильнее…

Делает несколько неуверенных шагов босыми ногами и ровняется со мной, переключаясь на вид из окна. Примерно также я выглядел, когда впервые оказался тут, в еще недостроенном здании. Осознание высоты небоскреба, дает ощущение уникальности и бешеного скачка адреналина, который перехватывает дыхание. Четыреста двадцать метров над землей, и ты можешь полностью увидеть Манхэттен, как на ладони, или просто почувствовать себя призрачно свободным. Остров безупречно красив с высоты, но высокомерно безразличен на земле

— Там внизу Центральный парк, — указываю на отдельно освещенные участки. — Это река Гудзон. Вот там вдалеке залив, — перемещаю руку левее, где на черной глади сверкают разноцветные отражения зданий, стоящих рядом.

Восторг в ее глазах тешит мое самолюбие от понимания некоторой эксклюзивности в жизненных возможностях. Заключаю девушку в объятия, опуская руки на талию, и нежно целую в пухлые губы. Желаю оставить ей теплые воспоминания от этого вечера.

Глава 20

«Стоит ли тревожиться о том,

чего еще не случилось?»

©Теодор Драйзер «Финансист»

ЭМИЛИЯ

Внимательно наблюдаю за Джонатаном, который суетится на кухне, словно домохозяйка со стажем. Перебрав кухонную утварь, достает необходимые тарелки и столовые приборы. Вынимает из бумажного пакета стопкой сложенные контейнеры, через прозрачный материал которых можно рассмотреть упакованную в них еду. Все мои попытки помочь, остались без успеха. Джонатан усаживал меня обратно на высокий стул, усмиряя наигранно-угрожающим взглядом.

Делаю пару глотков красного вина, и, подперев голову рукой, изучаю мужчину со всех сторон, не пропуская ни одного движения. Еще пару глотков приводят меня к выводу, что футболка, обтягивающая мышцы, лишняя. Если ее снять, то можно снимать рекламу пижамных штанишек, что низко сидят на его бедрах.

— Мы останемся голодными, если ты так дальше будешь смотреть на меня и гладить пальчиками ножку бокала.

Перевожу взгляд с мускулистых рук, ловко раскладывающих подогретую еду в тарелки, на остроскулое лицо с опасно блестящими глазами. Попавшись на «горячем», чувствую, как под его рентгеновским взглядом щеки окрашиваются румянцем. Спрыгнув со стула, обхожу разделяющую нас мебель. Джонатан, крепко удерживает кухонную лопатку, выкладывая картофель.

— Эмилия…

Не даю Джонатану закончить, нерешительно дотрагиваясь до плеча. Ощущаю, как напрягаются его мышцы под тонкой тканью от моих прикосновений. Не знаю, что на меня нашло, но домашний вид мистера Вуда не на шутку вскружил голову. А пленительно будоражащий взгляд заставил кровь шумно переливаться по венам.

Кладет лопатку на черную столешницу, отражающую нас словно в зеркале, и поддевает пальцами мой подбородок. Джонатан за считанные секунды накрывает уста глубоким чувственным поцелуем, от которого все стягивается знакомым сладостным узлом внизу живота. Прижимаю его к себе за талию, а Джонатан пропускает мои все еще влажные волосы сквозь пальцы…

Окутавшая нас греза прерывается звуком духовки. Отстранившись от него, оставляю несколько быстрых поцелуев на губах Джонатана перед тем, как повернуться в сторону «разлучницы». Улавливаю шумный разочарованный вздох мужчины за моей спиной, на который довольно улыбаюсь. От аромата еды предательски урчит в животе.

— Да, Аделаида лучшая в приготовлении традиционной индейки и тыквенного пирога, — одобрительно заключает он, услышав оповещение моего голодного организма.

— Еще одна жена, мистер Вуд? — с сарказмом спрашиваю я.

Ласково произнесенное им женское имя больно режет не только слух. Джонатан весело улыбается. Он делает несколько шагов ко мне, стоящей с индейкой в стеклянной форме для запекания в руках.

— Это моя няня, мисс Шварц, — серьезно говорит он, а я на его реплику реагирую нервным смешком. Отчего-то хочется съязвить об Арине Родионовне, но глядя на мужчину, понимаю, что с русским поэтом у него общего мало.

— На данный момент, конечно, я не нуждаюсь в ее опеке, как в детстве. Дели стала частью семьи и живет загородом вместе с родителями, — объясняет он.

Джонатан забирает из моих рук индейку и кивает, чтобы я не отставала. На ходу подхватываю столовые приборы и следую за ним буквально по пятам.

— И с твоей женой? — задаю, похоже, самый волнующий меня вопрос.

Проходим в просторную столовую с выкрашенными в цвет изумруда стенами. Посередине комнаты стоит большой стол с белыми мягкими стульями. На стене напротив окна, закрытого плотной шторой, расположилась тумба, над которой весит зеркало в форме солнца в серебристой оправе.

— Нет, Эмилия, Лили там не живет, — спокойно отвечает он, ставя аккуратно на стол индейку. — Мы находимся на стадии развода — это я уже говорил.

Джонатан отходит к окну и раздвигает белоснежные шторы. В изумлении узнаю среди тысячи горящих огней три расположившихся поблизости здания: Эмпайр-стейт-билдинг, Крайслер-билдинг и Метлайф-билдинг. Панорама острова, которая несколько секунд назад привела меня в восторг, меркнет на фоне гадкого душевного состояния. Понимаю, что нахожусь в апартаментах, где жила или все еще живет его жена. Мы занимались сексом на их кровати, и я принимала душ, где, наверняка, это тысячи раз делала она, Лили. То, что мы сделали, настигнет нас, заставив расплатиться сполна.

Молча сервируем наш праздничный ужин: я расставляю тарелки и бокалы, а Джонатан несколько раз ходит на кухню за блюдами, которые приготовила Аделаида. Он разливает вино и зажигает свечи в серебристых подставках, создавая этим более уютную атмосферу. В завершении Джонатан целует меня в щеку и садится во главе столе, тогда как я размещаюсь по правую руку от него.

— С Днем благодарения, Эмилия, — спокойно произносит, поднимая бокал. Наблюдаю за настороженным взглядом Джонатана и легонько ударяю о его хрусталь.

— С Днем благодарения.

В своей жизни я совершила немало ошибок, но далекий голос разума подсказывает, что эта будет нести разрушающий удар.

ДЖОНАТАН

— Все хорошо? — интересуюсь, чувствуя между нами возникшее напряжение, а Эмилия смотрит своими глазами цвета темного кофе, кивая в знак согласия. — Если хочешь что-то знать, просто спроси, — ободряюще кладу свою руку на ее, крепко сжимающую вилку.

Понимаю, что сам скрываю некоторую деталь, касающуюся моего развода, но ничего с собой поделать не могу. Боюсь спугнуть этим Эмилию.

— Все в порядке, — натянуто улыбается, уверяя меня в обратном. Могу поклясться, что вижу отчаяние в ее взгляде.

— Тогда давай попробуем индейку, — предлагаю первое, что приходит на ум, а после осознаю всю нелепость сказанного.

Отрезаю несколько кусков мяса, один из которых кладу на тарелку Эмилии.

— Почему ты не со своей семьей? — неуверенно произносит она,